В эпизоде аккуратно протягиваются нити к двум двойникам Трейси в колледже: Медоу, которую Ной использует для секса, а затем бросает, как только осознает, что их отношения могут помешать ему получить средний балл А; и соседка Медоу по комнате Кейтлин Рукер (Эйри Грейнор[188]).
Убийство Трейси — это кульминация действия. До этого мы видели избиение (Сильвио бьет Трейси), случайную сексуальную деградацию (Трейси в групповом сексе всеми способами, в котором участвует и полицейский) и бессчетное количество оскорблений — больших и малых — в отношении молодых женщин, отупляющих себя алкоголем и наркотиками. Трагическая история Трейси разворачивается в «Бада Бинг» — подобное «Калигуле» вместилище жестокости, сексуальной эксплуатации и случайного насилия. Это место, где женщины получают основной доход, равнодушно вращаясь на шесте, подрабатывают в VIP-комнате, исполняя приватные танцы и оказывая сексуальные услуги крутым игрокам, а потом Сильвио, управляющий и владелец, вышвыривает их на улицу. Вход в VIP-комнату охраняет бармен Джордж, который требует с женщин за посещение пятьдесят долларов плюс бесплатный минет. Шефом крутых игроков является Тони Сопрано.
При ближайшем рассмотрении ясно, что «Бинг» отличается от борделей, описанных в «Никто ничего не знает» и в «Я, б., поскакала», только разными прибамбасами, добавленными к бизнесу. Нам говорят, что клуб заплатил 3000$ за брекеты на зубах Трейси, которые делают ее похожими на маленькую девочку с большой грудью; и, судя по замечаниям Сильвио, которые он отпускает у дома Ральфи (пока сам Ральфи смеется над ней, выглядывая из окна), она расплачивается за это по установленному графику, делая все то, что должны делать девушки в «Бада Бинг». Похоже, что клуб заплатил и за силиконовые импланты тех танцовщиц, которые были не «безупречны»; а такая операция на сегодняшний день стоит минимум 4000$[189].
Будучи эпизодом, отсылающим и к «Гладиатору», и к «Спартаку» (Spartacus), «Университет» превращает «Бинг» в арену, где танцовщицы, а не бойцы развлекают публику, и нет ни намека на восстание рабов. Единственная женщина, отважившаяся на сопротивление, заканчивает жизнь у сточной трубы, ее лицо превращено в мясо, а череп разбит. «Все, что мы можем, — это выбрать как умереть!» — выкрикивает Ральфи цитату из «Гладиатора», но конец серии «Университет» окрашен горькой иронией — Трейси не дали такого выбора, ее тело просто стало очередной проблемой утилизации. В финальной сцене три другие танцовщицы буднично говорят о том, что одна из их коллег ушла за здание клуба с Ральфи и исчезла — будто это просто очередная болтовня на работе. Вот так.
Было бы слишком мягко сказать, что «Клан Сопрано» представляет дарвинистский взгляд на общественные отношения. Это мир, в котором люди празднуют жизненный успех, если могут обращаться с теми, кто стоит ниже на социальной лестнице, как с бесчувственными слугами. Поли дразнит Вито и Бобби за то, что те выглядят как в рекламе диеты «до и задолго до» потери веса. Ральфи выбивает глаз Джорджу замком, подвешенным на цепь, и под кокаином ему кажется, что он участвует в исторической реконструкции «Гладиатора». Джордж не пишет заявление в полицию, а едет в госпиталь и возвращается на работу с повязкой на глазу, снова требуя пятьдесят долларов и минет за вход в VIP-комнату, потому что любой, даже простой бармен, занимает более высокое положение, чем танцовщицы. Тони подкалывает Медоу за то, что она выказывает ему пренебрежение, практически смеется ей в лицо, мстя за свои оскорбленные чувства; он ее отец, и она может лишь огрызнуться и закатить глаза. Даже отвратительный садист Ральфи рассказывает историю своей тяжелой судьбы, которую, правда, никто не слушает: «Мне пришлось в одиннадцатом классе школу бросить, чтобы матери помогать. Все думали, что я буду архитектором».
Между тем Медоу и Ной более заняты неудобствами, которые им доставляют страдания Кейтлин. Их не волнует душевный кризис Кейтлин — это лишь проблема, которую можно решить или которую можно игнорировать. Они идут с ней праздновать ее день рождения, потому что боятся, что она совершит попытку суицида и превратится в еще большую проблему. Ной не скрывает раздражения и пытается уйти, ссылаясь на то, что завтра у него рано начинаются занятия. Кейтлин идет к Ною после побега Медоу в Нью-Джерси, а когда из-за ее прихода Ной получает С за контрольную, отец Ноя подает в суд на девушку.
«Разве ты не мог попробовать поговорит с ней? — спрашивает Медоу Ноя. — Она считает нас своими друзьями». «Нам нужно установить границы», — говорит Ной, и это звучит почти столь же холодно, как фраза Кармелы в эпизоде «Цельнокожаная куртка»: «Ты не понимаешь, я хочу, чтобы ты написала эту рекомендацию». Тони говорит примерно то же самое в начале серии, когда еще до убийства Трейси отказывается принять у нее пирог дружбы.
Хотя Кейтлин и Трейси очень разные люди, их нарративные функции сходны: они доставляют проблемы другим, испытывая границы их эмпатии на прочность. Но Кейтлин — обеспеченный ребенок из Бартлесвиля, Оклахома, напуганный своим первым опытом жизни в большом городе, в то время как Трейси, происходящая из нижних слоев среднего класса, — жертва унижений, расплачивающаяся за неправильное обращение с собственным сыном. Она достаточно давно зависит от гангстеров, которые намного старше ее, и любой мог бы быть ее отцом, способным защитить ее посредством любви и денег, оградить ее от худшего в жизни.
Однако, если Трейси ищет симпатии, а порой и отваживается требовать ее, пусть с криком и наивно, самая большая проблема Кейтлин в том, что она слишком близко все принимает к сердцу. Это не просто ментальное заболевание; это нечто экзистенциальное. Как современный Холден Колфилд [герой романа Джерома Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» — Прим. пер.], она ощущает несправедливость, возможно, слишком мелодраматично, но тем не менее искренне. Она не смогла создать эмоциональный буфер между собой и окружающей действительностью. Сейчас, переехав в самый большой город США, она так потрясена существованием определенных видов боли, что, говоря о них, испытывает эмоциональный крах. Сначала она напугана смертью ребенка Линдберга, о которой она только что узнала. Она так решительно настроена считать Медоу своим лучшим другом, что, когда Медоу уезжает на пару дней домой, чтобы побыть подальше от нее, и не звонит, девушка предполагает самое худшее: «Я представила, что ты лежишь в госпитале с перерезанным горлом!» Кейтлин смотрит фильм ужасов «Уродцы» (Freaks, 1930) Тода Брауннинга, в котором играют участники реальных цирковых представлений, в том числе и люди с физическими отклонениями; она испытывает отвращение, она напугана, но не содержанием фильма, а реакцией на него других зрителей. «Ведь ты должен сочувствовать людям с уродствами. Вот этому парню без ноги. А он прыгает на руках, — говорит она. — Почему боль других людей — это источник развлечения?»
Это ее выражение сильной эмпатии (сочувствия), воспринимаемое нами как нечто комическое, даже смехотворное, больше говорит о нашей собственной привычной черствости, чем об адекватности ее реакции. А нужно лишь попробовать посмотреть на все то, что мы делаем, глазами Кейтлин и понять, что она абсолютно искренна (хотя явно страдает) в любой из своих реакций, она не маленький ребенок, как считают Медоу и Ной. Мы просто сначала неверно воспринимаем шокирующую реакцию Кейтлин на «Уродцев» как отвращение к самим людям с физическими недостатками, но на самом деле это ее выражение симпатии к ним. Ее неуважение по отношению к личному пространству Медоу мы считаем грубостью, в то время как это проекция ее фантазии на сестринскую близость. Мы ошибочно видим в ее реакции на полураздетую, бездомную женщину, использующую газетные листы вместо нижнего белья, расизм или классовое превосходство, а ведь ее гнев касается общества, которое позволяет людям падать так низко: «Как вы можете быть так бессердечны?» — спрашивает Кейтлин Медоу и Ноя, еле сдерживая слезы не из-за самого уличного зрелища, а из-за того, что другие равнодушны к нему.
Хотя Медоу не так холодна к Кейтлин, как Ной, она не испытывает к ней настоящего сочувствия и по большей части не обращает внимания на ее страдания. Она пытается уколоть своего отца, называя его «Мистер Понимание, у которого нет собственных проблем»; причем делает это сразу после рассказа о том, какие неудобства доставляет ей тяжелое душевное состояние Кейтлин. Медоу держится от Кейтлин подальше по той же самой причине, что и Ной, который устанавливает «границы», и ее отец, отталкивающий Трейси: как только ты начинаешь смотреть на надоедливого или трудного человека как на человеческое существо, которое не такое сильное или уравновешенное, как ты сам, ты начинаешь ощущать вину за то, что не любишь его.
«Выбрось это из головы, Кейтлин», — говорит ей Медоу, повторяя фразу, которую Тони использует всякий раз, когда кто-то плачет в его присутствии.
В серии «Университет» есть почти незаметные связи: камера движется от Ральфи, который входит в Трейси, пока она делает минет полицейскому, до появляющейся в кадре Кейтлин, которая встает с колен и шепчет: «О, Боже. Это было так ужасно». Невозможно придумать более точного и простого определения того, что мы видим.
Кейтлин в некоторых отношениях двойник Трейси. Однако и Медоу тоже ее двойник — особенно в сценах женщин с их бойфрендами. Отношение Ноя и к Кейтлин, и к Медоу (обе угроза его высокому среднему баллу) во многом напоминает отношение Ральфи к Трейси: он использует ее для секса, когда ему нужно (в частности это видно в сцене первого раза Медоу; Ной не собирается надевать презерватив, пока девушка не начинает настаивать на этом), и тут же спокойно бросает ее, как только она начинает мешать ему. Ральфи хочет войти в семью Априла посредством женитьбы; он продолжает опекать Джеки Младшего как начинающего гангстера и как приемного сына и пытается вернуть уважение, которое, по его мнению, он потерял, когда Тони обошел его с продвижением. Как только Трейси встает у него на пути, он тут же кончает с ней. И Ральфи, и Ной дурачат своих девушек, делая вид, что заботятся о них, но в конечном итоге Ной посылает Медоу, как Ральфи посылает свою шлюху, так же прерывая отношения, как Ральфи разрывает с Трейси — одним ударом просто выбрасывая ее из свой жизни.