«Кто-то» — это Ливия, но это также и Глория, чей гнев нарастает, когда она понимает, что Тони никогда не поставит ее на первое место. Сюжетная линия достигает пика, когда они дерутся дома у Глории, и она вытаскивает штопор, а Тони начинает душить ее, чуть было не доведя дело до конца. Однако он приходит в себя, когда она говорит, задыхаясь: «Убей меня». Вспомним, что Тони чуть не задушил свою мать в конце первого сезона, и что его собственные панические атаки похожи на удушье.
Если бы Глория не воскликнула: «Ах ты бедненький!» — в ответ на жалобы Тони на жизнь, мы бы не смогли сделать вывод, что корень ее проблем в ощущении одиночества и в желании разрушить это одиночество, заставив Тони уничтожить ее саму («самоубийство с помощью полицейского», — говорит Мелфи во время сеанса психотерапии).
Глория начинает вести себя как героиня одного из так называемых фильмов о властелинах хаоса конца 1980-х — начала 1990-х годов. «Основной инстинкт» (Basic Instinct), фрагмент из которого демонстрируется в «Безумной, всепоглощающей любви», являлся одним из лучших фильмов такого рода, но затем были сняты еще многие и многие, все придерживающиеся шаблона, который боссы киноиндустрии и журналисты назвали «Вставьте-нужные-буквы из ада»[223]. Джеки и Дино смотрят сцену из «Основного инстинкта», где подозреваемая в убийстве Кэтрин Трамелл (Шэрон Стоун) смущает целую комнату мужчин-детективов отсутствием нижнего белья, что она демонстрирует, перекрещивая ноги. Может быть, это образ воспринимается как женоненавистничество, но он обращает нас к основной истории мужчин и женщин, к идее, красной нитью идущей через весь фильм (от чернухи до песен блюз): женщина — это гипнотическая сила, заставляющая мужчин идти против здравого смысла[224].
Что поднимает сцену с Глорией над сниженными стереотипами, так это ее показ как абсолютного живого человеческого существа (включая упоминание о том, что она приходит к Мелфи, чтобы разобраться с суицидальными импульсами и склонностью к разрушению отношений). Мольба Глории о смерти связывает ее с образом Ливии, засевшим глубоко в сознании Тони.
В прошедших сериях мы видели, как доминирующая роли матери Тони мешает ему развиваться, деформирует его личность, но он не желает в этом признаваться. Но и Глория вызывает у Тони сходные чувства. Первый сезон заканчивается тем, что Тони чуть было не убивает Ливию. Второй сезон доходит до пика с другим персонажем, напоминающим Ливию — Дженис, убивающую Ричи. А затем, за несколько серий до финала, в приемной у кабинета психиатра, из-за ошибки в записи на прием к Мелфи[225] появляется Глория, которой приходится делить с Тони время у врача. Глория и Тони первый раз беседуют, сидя в приемной, где мы впервые познакомились с Тони, между ног скульптуры женщины, которая, как мы позже обнаружим, похожа на молодую Ливию. Глория будто и не входит в историю «Клана Сопрано», а материализуется в ней, словно вызванная потребностью в реинкарнации (во втором сезоне Тони называет Ливию стрега, или ведьма). И пока Глория остается внутри тщательно организованного психического пространства (как Изабелла до того, как Тони сообщает о ней), их отношения работают. Но как только она разрывает пределы этого пространства и взаимодействует с его семьей, Тони понимает, что эти отношения нужно отрубать, или Глория разрушит все. В конце мы видим страдающего сына, стоящего на коленях в доме женщины (логове ведьмы), пытающегося лишить ее жизни (а ведь и Ливия желала, чтобы кто-то, включая ее сына и Бога, забрал ее сейчас?), после того как она в гневе сказала: «Ах ты бедненький!».
Тони, потеряв над собой контроль, хватает хрупкую женщину за шею и швыряет ее, — но все же он способен сдержаться и подумать над лучшим решением. В этом случае в дело вмешивается надежда женщины, что Тони убьет ее.
«Ты мое лицо последним увидишь, не Тони, — угрожает Пэтси Паризи, человек, который кажется самым застенчивым в команде. — Мы поняли друг друга? Будет не как в кино»[226].
На сеансе психотерапии Мелфи объясняет Тони, что, сравнивая Глорию и Ирину с Ливией, она вовсе не имела в виду желание секса с матерью, она говорила лишь о его желании удовлетворить свои запросы с помощью разрушающих себя женщин — желании, идущем от невыраженных чувств и нереализованных потребностей, которые он не осознает, потому что боится посмотреть им в лицо. Тем не менее она описывает отношения Тони с Глорией, как безумную, всепоглощающую любовь, или «глупую любовь». Тони неверно произносит ее как «мофо» [mofo — Прим. пер.] — известная аббревиатура ругательства, смягченный вариант которого «сукин сын».
Другая важная часть истории, тоже мотивированная чувством униженности и ощущением выпадения из общества, связана с Джеки Младшим. Он не способен быстро подняться по «карьерной лестнице» и хватается за удачный шанс, который заставит Семью признать его восходящей звездой: он повторит легендарное ограбление казино (которым сейчас управляет его отчим Ральфи), совершенное его отцом и Тони. Все идет наперекосяк, как только в дело вступают его друзья Дино, Карло (Луиз Кругнали) и Матуш. Когда дилер (крупье) Саншайн пытается восстановить контроль над ситуацией, процитировав фразу Редьярда Киплинга «если», Карло делает два выстрела, убивает его и начинает перестрелку, которая приводит к ранению Фьюрио и смерти самого Карло. В итоге Джеки Младший в бегах и, по словам Тони, его статус неофициального подопечного Ральфи означает, что именно Ральфи должен решить, простить парня или наказать его[227]. Эти две истории развиваются параллельными путями, сцены с Глорией и Джеки как бы отражают, комментируют друг друга. Кульминация наступает почти одновременно. Сцена с едва не умершей Глорией тут же сменяется изображением Джеки, неумело ведущим ограбление и чуть было не получающим пулю за свою глупость.
Здесь есть и третья история, тоже берущая начало в более ранних сериях сезона. Она о Кармеле, которая понимает, что не может разрушить свой брак, а потому она должна примириться с ним. После посещения Метрополитен-музея она беспокоится, что снова беременна: она плачет, увидев на картине новорожденного ребенка, а затем замечает рекламу собачьей еды (собака воспринимается как некий верный защитник, которым, как считает Кармела, является она сама). Потом Кармела узнает, что она не беременна, и она встречается с отцом Обоси (Исаак де Банколе[228]), священником, рекомендованным отцом Филом, потому что Обоси изучает психиатрию. Встреча Кармелы с Обоси (которая начинается в исповедальне и заканчивается в кабинете священника) продолжает традицию «Клана Сопрано»: герои ожидают от встречи с новым человеком некого выхода за пределы обыденного, а получают лишь помощь в сохранении существующего положения.
Обоси советует ей беречь то хорошее, что есть у них с Тони, и просто отвергать то зло, которое он несет. «О, как сильно изменилась церковь», — замечает Кармела с облегчением, вспоминая доктора Краковера, который предупреждал ее во «Втором мнении», что она никогда не будет хорошим человеком, пока живет на кровавые деньги. «Мир сложен», — тепло отвечает ей Обоси. Этот диалог — логическое завершение той сцены, где Кармела, Энджи и Розали обсуждают опыт Хилари Клинтон (которая, попав в трудную ситуацию с мужем, сумела извлечь из этого выгоду для себя). И эта сцена отчасти сходна с одной сцен в «Баловне судьбы», где Эй Джея не наказывают за разгром школьного бассейна, потому что директор и тренер хотят, чтобы он участвовал в футбольном первенстве следующего года.
Сезон 3 / Эпизод 13. «Армия из одного»
Сценаристы: Дэвид Чейз и Лоренс Коннер
Режиссер: Джон Паттерсон
«Как мы будем спасать этого ребенка?» — Тони
Почти никто не приходит в похоронный зал, чтобы попрощаться с Джеки Априлом Младшим. Остается всего два дня до Суперкубка, где местная команда «Джайнтс» встретится с «Рейвенз» из Балтимора, и даже охваченная страшным горем Розали понимает, что большинство гангстеров сейчас заняты ставками. Однако жалкая кучка людей на похоронах и то, что поминки в «Везувии» превращаются в вечеринку, где Ральфи отпускает грязные шуточки, а Джуниор исполняет старые итальянские любовные песни[229], показывают Ро горькую правду, которую она, возможно, не хочет признавать: мало кому есть дело до ее сына.
Просчет сценаристов в серии, закрывающей третий сезон: этот Джеки вызвал столько же энтузиазма у зрителей «Клана Сопрано», сколько и у посетителей «Везувия».
Некоторые фанаты были недовольны, что серия «Пайн Барренс» не получила продолжения: русские даже не упоминаются здесь; жив Валерий или нет — эта загадка сериала не раскрыта.
Главная рабочая проблема, разрешившаяся до финала, — Джеки: тупой парень с раздутыми амбициями, — конечно, он не настоящий злодей типа Джуниора, Ливии, Ричи или Пусси. После того как Вито стреляет в Джеки у многоквартирного дома, где он прячется у Рэя Рэя[230] и его дочери[231], Тони пытается поплакаться доктору Мелфи: «В конце концов, я подвел его. Что, мать вашу, происходит с этим миром?» Но Мелфи остается равнодушной к притворному раскаянию. Кроме того, одновременно со смертью Джеки школа «Вербум Дей» окончательно исключает Эй Джея за мошенничество с тестом (и за то, что он написал в бойлерной[232]), что в конечном итоге заставляет Тони задуматься о влиянии своей жизни на детей. Когда Мелфи спрашивает, чего он для них хочет, Тони, подчиняясь первому порыву, говорит о Медоу: «Самое главное, что она далеко от меня».