Например, Медоу использует убийство Джеки как отговорку, чтобы не работать летом, не выбирать предметы на осенний семестр или даже не читать ничего из обязательного списка литературы. Все, что ей нужно, чтобы ничего не делать, — это упомянуть имя Джеки, надуться и/или выбежать из комнаты.
Пытаясь направить дочь на верный путь, Тони отправляет ее к психотерапевту, рекомендованному доктором Мелфи, но у Венди Коблер[245], оказывается, другая программа действий. Коблер тоже в каком-то смысле работает «без показа» (она продолжает называть Джеки «Джеком», хотя Медоу поправляет ее[246]), и Медоу подчас устраивает представление, но их взаимодействие потрясающим образом отражает, как в зеркале, многие сеансы Тони — Мелфи, только у Медоу постоянный раздражитель не Ливия, а Тони. Правда, Кармела все время заверяет мужа, что Медоу винит во всем не его, а ее. Кое-что здесь основано на обычных гендерных проблемах: девочки-подростки часто настроены против матерей и бегут за поддержкой к отцу. Но есть в этом и момент, связанный с тем, что происходит сейчас с Кармелой — легко проследить связь с ее симпатией к Фьюрио и растущим недовольством в отношении Тони. Не работая сейчас над своим браком[247], она больше возбуждена разговором с Фьюрио относительно его планов купить дом в Натли, чем общением с Тони. Ее беспокойство, как она будет жить, если Тони исчезнет, удвоенное эмоциональным взрывом Медоу (который был спровоцирован подозрительным убийством сына бывшего босса Семьи), вызвано размышлениями о существующем положении вещей. Утверждая, что Медоу обвиняет ее, не задается ли она вопросом, почему она все еще замужем за Тони?
Работа «без показа» и «без работы» (если говорить о ней в буквальном смысле) более всего касается Кристофера, временно продвинутого на место капитана команды Поли[248]. Этим решением недоволен более значимый в мафиозном клане Пэтси, а Сильвио считает, что Тони, награждая племянника новыми обязанностями и доверием, нарушает его права как консильери. Кристофер, находясь на мели, одобряет план Пэтси украсть оптоволоконный кабель с места стройки Эспланады, ставя тем самым под угрозу более важное дело — само строительство. А когда Тони ругает его за это[249], он снова находит эмоциональный выход в героине.
Но самый большой вред Кристофер наносит потому, что не отдает отчета своим поступкам. Начав заигрывать с «Даниэль» на глазах у Адрианы, он разрывает фальшивую дружбу Деборы Чиччероне[250] (над которой она так напряженно работала) с Эд, тем самым вынуждая ФБР к более откровенным и жестким действиям: Адриану забирают прямо на улице и угрожают отправить ее в тюрьму за торговлю наркотиками, если она не согласиться активно сотрудничать.
Адриана совершенно растеряна (ей даже не приходит в голову мысль позвонить адвокату), и ее ответ на угрозы ФБР (в частности, агент Хэррис напоминает ей, что она привела агента под прикрытием в дом Тони) — рвотные массы, растекающиеся по столу. Она уже долгое время не задумывается о том, чем занят Кристофер, и как это может повредить ей самой. А сейчас у нее нет иного выбора, как согласиться.
Ничего хорошего из этого выйти не может.
Сезон 4 / Эпизод 3. «Христофор»
История (идея): Майкл Империоли и Мария Лаурино
Телеверсия: Майкл Империоли
Режиссер: Тим Ван Паттен
«Где, мать вашу, наша самооценка? Она не благодаря Колумбу, и не из-за „Крестного отца“ или гребаного „Шеф Боярди“». — Тони
И у гениев бывают неудачные творения. В «Белом альбоме» (White Album) есть «Медовый пирог» (Honey Pie) [песня из альбома группы «Битлз» — Прим. пер.]. У «Крестного отца» есть третья часть.
А у «Клана Сопрано» — «Христофор».
Это самое серьезное разочарование в итало-американцах и в самом сериале.
Почему серия, в которой Сильвио и остальные мафиози обижены протестами коренных американцев по поводу Дня Колумба, так сильно выделяется даже по сравнению с другими сериями фильма, выступающими против дискредитации?
Прежде всего, она никак не связана ни с «аркой» сезона, ни с работой мафиози в целом. Серия «Легенда о Теннесси Молтисанти» из первого сезона оказалась более интересной не только потому, что в ней «Клан Сопрано» впервые обращается к дискредитации, а потому что на протяжении всего эпизода рассказывается о делах Семьи. Если бы не смерть безгрешной жены Бакалы Карен (Кристин Педи) в автокатастрофе и не шутка Ральфи о «девяностопятифунтовой бородавке» на пышном теле Джинни (Дениз Борино[251]), дошедшей до ушей Джонни Сэка (ничего из этого не имеет отношения к дискредитации, кроме того факта, что Карен последний раз видели на лекции по этой теме в церкви), весь эпизод можно было бы удалить без всякого вреда для последующих сюжетных линий.
Во-вторых, здесь нет развития характеров и сюжетов[252]. Серия «Хит — это хит» в целом менее удачна, чем «Теннесси Молтисанти», но она, по крайней мере, показывает отношения Криса и Адрианы, что контрастирует с положением меньшинств в Америке, и имеет важное значение для сюжетной линии, связанной с Тони в кантри-клубе. «Христофор» — это эпизод Сильвио, но Сильвио — персонаж, создающий «разрядку смехом», он лучше смотрится в периферийных сценах, чем в центре событий. Ничего нового о нем мы не узнаем, потому что весь эпизод разыгран как шутка. Кроме того, Сильвио в роли защитника итальянской культуры совершенно не убедителен. Поли Уолнатс, а не Сил, всегда был тем, кто сентиментально вздыхал о прародине. «Христофор» был бы лучше, если бы Поли стал центральным героем, как это планировалось первоначально, до того как из-за операции Сирико на позвоночник пришлось внести коррективы в съемки.
В сценарии Майкла Империоли есть несколько забавных штучек: например, индейское казино, которым управляет «вождь», едва ли обладающий качествами члена племенного сообщества, или Арти Букко, который, хромая, ныряет на заднее сиденье машины, когда в него швыряют коктейль с замороженным соком. И финальный аккорд серии — Тони отмахивается от последнего аргумента Сильвио в защиту национальной культуры, напоминая тому, что им нужно позвать Фрэнки Валли, чтобы отплатить вождю за то, что он сделал для них. Вслед за этим звучит саундтрек «Заря (Уходи)» (Dawn (Go Away)) в исполнении группы The Four Seasons [Лидером группы был Фрэнки Валли — Прим. пер.]. Искусный комический штрих, в противном случае пришлось бы толочь воду в ступе и тратить силы на то, что не имеет никаких шансов на успех[253].
Сюжетная линия с Бакалой кажется многообещающей, она обусловлена его чувствительным характером. Карен появлялась в сериале лишь однажды (в начале четвертого сезона она приносила Джуниору еду), но здесь она вполне успешно превращается в святую, достойную поклонения. Трагедия расходится, как круги по воде. Дженис[254] понимает, что не хочет иметь ничего общего с таким самовлюбленным извращенцем[255], как Ральфи, который бросает несчастную Розали Април, потому что не может больше терпеть ее постоянные слезы. Когда он появляется в доме Ливии, Дженис спускает его с лестницы.
Эта история интересна сама по себе, но она еще и хорошо работает в параллели с негодованием Джонни Сэка по поводу шутки Ральфи; ведь Джонни Сэк так же, как Бобби, не изменяет своей жене. Однако эти сцены — как оазис в пустыне, а в основном все строится на пережевывании давнего этнического недовольства и шуточках по поводу Железноглазого Коди[256].
Когда раздраженный Тони набрасывается на Сильвио в финальной сцене эпизода, говоря, что ему надоели эти жалобы на судьбу, трудно не отнести его слова ко всем зрителям «Клана Сопрано», которые целый час выслушивают пустую риторику — снова, снова и снова.
Сезон 4 / Эпизод 4. «Вес»
Сценарист: Теренс Уинтер
Режиссер: Джек Бендер
«Для меня она прекрасна — рубенсовская женщина. Женщина всей моей жизни. Думаешь, над ней можно смеяться?» — Джонни Сэк
Джонни Сэк любит свою жену.
Само собой разумеется, что так должно поступать и большинству женатых гангстеров. Но та любовь, которую дарят своим супругам эти мужчины, представляет собой в лучшем случае компромисс, она не гарантирует ни верности, ни честности. Любовницы воспринимаются как неотъемлемая часть их жизни; Гэби, сидя у гроба Карен Баккальери, замечает, что все остальные мафиози смеялись над Бобби, потому что у него не было любовницы.
Крепкая любовь Бобби к жене считается слабостью, несмотря на то, что она никак не мешает его работе. Однако чувства Джонни Сэка к Джинни становятся огромной проблемой для Семьи в серии «Вес» — черной комедии-фарсе об упрямой гордости, пошлом юморе и о том, как один человек подвергает опасности другого из-за преданности женщине, которую он любит. Серии не хватает долгого «куннилингуса и психиатрии, подводящей нас к этому», но в ней есть странная, пугающая и очень забавная отсылка к словам старого Корлеоне о том, что нужно разделять бизнес и личные дела.
Лучшие сцены серии связаны с остротами таких людей, как Джуниор и Кармайн, которые не присутствовали на скандальном обеде, а их спрашивают, что смешного в «девяностопятифунтовой бородавке», с чего и начинается сюжет. Но еще более интересным становится общее недоумение по поводу отказа Джонни прекратить вендетту. Некоторые моменты говорят о поистине ослином упрямстве. «Мы говорим о чести моей жены!» — кричит он Кармайну и добавляет: — «О