[370]. Но притворная демонстрация силы — это печальное подобие ситуации с Вито Корлеоне[371]. Находящемуся в крайне нервном состоянии Джонни приходится преодолеть законные ограничения и потратить большую сумму денег (в том числе оплатить работу приставов, сопровождающих его) ради того, чтобы не только провести с Аллегрой этот особенный для нее день, но и побыть с семьей и организацией, возможно, в последний раз. Несмотря на то что Джонни сильнее и элегантнее, чем его двойник в Городских садах, он похож на Тони своим нравом и неспособностью уступать в мелочах, и Расти Миллио становится для него тем, кем когда-то был для Тони Ральфи: раздражителем, который хочется устранить. Этот шаг нельзя назвать особенно умным. Действующий босс может пошатнуть свое положение, если будет, как Джонни проявлять слабость и плакать. Фил представляет самую большую угрозу, и потому Джонни разговаривает с Тони, нарушая тем самым данное приставам обещание не обсуждать дела. Не будь этого разговора с Тони на глазах у всех, приставы, возможно, не начали бы выводить его со свадебной вечеринки. Однако на него давят, и, сказав Джинни и девочкам[372], что, находясь, на глазах у друзей и семьи, надо быть сильными, он сам теряет самообладание, вызывая волнение у Аллегры и Джинни, а Фил и мафиози из обеих Семей задаются вопросом, способен ли он быть боссом.
Понижающийся статус Джонни не наносит ущерба Тони, но последний беспокоится, что его собственные парни могут счесть его слабым. Проходя через контроль безопасности на свадебных мероприятиях, он упал в короткий обморок, потому что перегрелся на жарком солнце. И, обсуждая инцидент с Джонни, он говорит Мелфи[373]: «Когда они думают, что ты слаб, у них появляется возможность. Они мои друзья — многие из них, но они также и гребаные шакалы». Мелфи в несвойственной ей манере (возможно, ощущая большую защищенность из-за того, что пациент Х только пережил серьезнейшее ранение) предлагает ему что-то вроде прямого совета, как быть лучшим боссом мафии: ему нужно «действовать так, будто бы» он чувствует себя более уверенным и физически сильным, чем на самом деле. Для этого Тони использует старый тюремный трюк. Он находит физически впечатляющего противника — нового накачанного водителя Перри Аннунциату (Луис Гросс), который был когда-то «вторым на конкурсе „Мистер Тинейдж Блумфильд“», — и начинает придираться к нему на глазах у всех находящихся в подсобке «Сатриале». Перри — легкая мишень не только потому, что он ребенок-переросток с бицепсами, но он еще и ничего не понимает в уличных разборках, ведь он просто парень с горячей головой, способный завестись с пол-оборота, сделав тем самым победу Тони еще более впечатляющей. Тони сбивает его ударом с ног из-за выдуманной причины, а затем бьет его так, будто бы он может это, чтобы потом уйти в туалет, где наступает расплата: травмированное тело Тони корчится над унитазом, у Тони рвота.
Гангстеры, борющиеся за положение в обществе, живут в постоянном страхе, что их внешняя респектабельная оболочка слетит, и все увидят в них паразитов. Они обречены на разоблачение; неважно, насколько осмотрителен гангстер и его семья, настанет время, когда широкое общество (представленное полицейскими или прокурорами) наберется храбрости и назовет гангстера гангстером. Когда такое происходит на публике, это ранит вне зависимости от силы и влиятельности босса. В «Клане Сопрано» и раньше об этом говорилось, но никогда это не делалось так откровенно, как сейчас. Если не считать прокурора, который ведет битву, то правительство всегда было добрым к Джонни, однако день позора все же настал. В сценарии Теренса Уинтера такие ситуации описаны вполне обстоятельно, а режиссер Стив Бушеми показывает их, используя съемки с высоты, и гангстеры кажутся маленькими и мелкими в самые важные моменты (приглашенные на свадьбу гости, поднимающиеся в зал по винтовой лестнице; Вито, устраивающийся в отеле; Тони, которого рвет кровью в туалете).
Сцена в мужском туалете — напоминание о том, на какие жертвы идет Тони ради поддержания своего статус-кво. Такая жизнь оказывается разрушительной морально, духовно, а сейчас и физически. Он сделал свой выбор, и теперь платит за него кровью. Когда его рвет, он смотрит на себя в зеркало с дерзким выражением: «Я вернулся». Потом тень искажает его черты. Он опускается на колени, и его снова рвет. Это анализ соотношения преимуществ и цены, но только его делает тело, а не разум.
Сезон 6 / Эпизод 6. «Живи свободным или умри»
Сценаристы: Дэвид Чейз и Теренс Уинтер, а также Роберт Грин и Митчелл Берджесс
Режиссер: Тим Ван Паттен
«Смотрите, парень недавно откинулся. А другие парни, которые работают на меня, требуют его голову. Какого хрена?» — Тони
Вы когда-нибудь слышали, чтобы мафиози из Джерси попал в картину Нормана Роквелла, на которой изображена Новая Англия? И мы нет, потому что обычно это невозможно.
Серия «Живи свободным или умри» заканчивается в штате, чей девиз и дал ей название [штат Нью-Гэмпшир, входящий в состав Новой Англии — Прим. пер.], но начинается она на «своей территории» с общего плана: еще не выздоровевший Тони, в халате, сидит на заднем дворе и не может читать из-за странных звуков, который издает неисправный кондиционер. Он подходит к вентиляционному коробу, бестолково суетится вокруг него, снимает крышку и раздраженно отбрасывает ее в сторону, а затем возобновляет чтение[374]. Через несколько секунд грохочущий звук слышен снова, и вместо того, чтобы разобраться с проблемой, Тони просто игнорирует ее.
В финале мы видим Вито в вымышленной деревушке Дартфорд, Нью-Гэмпшир[375], которая, кажется, наводнена более или менее состоятельными геями. Он шагает по главной улице и заходит в антикварную лавку. Когда он спрашивает продавца о конкретной вазе, тот делает комплимент вкусу Вито: «Настоящий знаток» [в английском варианте употреблено слово natural, придающее ситуации дополнительный смысл — Прим. пер.]. Когда продавец уходит, камера Ван Паттена медленно приближается к Вито, который продолжает изучать вазу. Естественность Вито и делает кадр таким убедительным. Впервые за все время в сериале он чувствует себя совершенно непринужденно[376].
Эти образы пробуждают у зрителей ассоциации с уже увиденным в этом сезоне. В каком-то смысле истории Тони и Вито похожи. Они о людях, которые хотят изменить свою жизнь (или бежать от той жизни, которую ведут) и стать другими, или о том, кем эти мужчины всегда хотели быть[377]. Сочетание переломного момента в сознании героя и окружающей обстановки, в которой это происходит, создает волшебное ощущение неопределенности. Такое чувство, будто Вито, как и Тони, ненадолго умирает и оказывается в другом месте.
Куда идет Тони? Или он движется к концу? Трудно сказать. Близость к смерти встряхнула его и привела к тому, что в управлении организацией он начинает руководствоваться принципом «живи сам и дай жить другим». В этой серии Тони удивляет свою команду тем, что в ответ на новость об ориентации Вито просто пожимает плечами. «Мне дали второй шанс. Почему у него его не может быть?» — говорит он о Вито. И он задает весьма важный вопрос своим парням: «А после его смерти вы будете о его детях заботиться?» Несмотря на умышленное избиение Перри, он стал более мягким и думающим. Когда он лежит в постели с Кармелой, мы видим на его животе вертикальный рубец, который бывает при кесаревом сечении. Может быть, нас посвящают в постепенное рождение нового Тони?
Неисправный кондиционер высвечивает нынешнюю проблему Тони и расширение его сюжетной линии как персонажа. Разоблачение Вито словно бросило гаечный ключ в гангстерскую машину, и Тони не может игнорировать раздающийся скрежет. Привычное желание применить силу, столкнувшись со здравыми мыслями («Сейчас 2006 год! Гомики уже и в спецназе есть!»), не работает: он видит в гомосексуализме смертный грех, а не повод убить парня и расчленить труп. Рано или поздно Тони вынужден будет отдать приказ убить Вито, беспомощно наблюдая, как доброволец вызывается выполнить эту миссию, или ему придется отстаивать свою позицию и заплатить за это.
Начало серии напоминает о неудачной попытке Тони найти причину своего психического стресса: он преступник и убийца. Даже психотерапия не может решить эту проблему. Сеансы Мелфи делают Тони лучше не как человека, а как гангстера. Проблема не в его умершей матери. Она в нем самом.
Между тем Вито наслаждается жизнью в стиле деревенского яппи, в которой отказали Юджину Понтекорво (Юджин смог выйти из организации только с помощью веревочной петли). Бродя по Дартфорду, Вито выглядит расслабленным — более спокойным, чем когда-либо. Мастерски выстроенная последовательность кадров показывает его побег: Вито, прикрывшись тонким дождевиком, идет под проливным дождем (сломалась машина, на которой он ездил по различным делам организации). Вымокший насквозь убийца, напоминающий толстого ребенка, перерождается в небольшом отеле, где добрая хозяйка отказывается взять у него большую сумму наличными, которую он пытается дать ей в знак благодарности. Она видит в нем обычного путешественника, пытающегося спастись от дождя. На следующее утро Вито просыпается в элегантной кровати с пологом на четырех столбиках — мастерски взятый кадр с низким углом, что снова напоминает нам эволюционную последовательность, которую видит астронавт Дейв Боумен в замкнутой белой комнате в конце 2001 года — в «Космической одиссее» (A Space Odyssey), в фильме, главная тема которого — эволюция как физическое событие, так и метафора: что приобретено, а что потеряно