Чувства Кармелы относительно Парижа — это мои чувства относительно Парижа. Для Кармелы это место с историей в две тысячи лет, — откровение, которое меняет ее. Путешествие расширяет наши горизонты. По этой причине Париж есть, или был, направлением номер один в мире. Я также чувствую, что это женский город.
М: Меня потрясла сцена, когда Кармела говорит с Розали о своем чувстве истории. Когда я пересматривал фильм, это сцена растрогала меня. Не помню, чтобы я так проникся в первый раз. Может, сейчас старше стал — это о том, что все смывает вода… На нее это реально обрушилось. Я думал о концовке сериала, и о мысли, что жизнь так ценна, и что ее можно забрать у нас в любой момент. Я не знаю, достиг ли я…
Д: Не думаю, что вы достигли. Ведь это она сказала, правда? «Но в конце все смоет вода. Все это — просто смоет вода». И здесь смоет больше, чем там. Я хочу сказать, как вы знаете, в Соединенных Штатах старые здания сносят. В Париже так не делают.
А что вы, ребята, думаете о «Холодных камнях»?
М: Когда Вито покидает Нью-Гэмпшир и возвращается в Нью-Йорк, я чувствовал, как у меня от страха скручивается желудок. Просматривая эпизод в первый раз, я знал, что из этого ничего не выйдет, но во второй раз я знал, как он умрет, и переживал за него, понимая, куда он едет. Я за всех переживал в этом сезоне.
Д: Правда?
М: Да, потому что на каком-то уровне они все хотят вырваться, но не могут. Даже Тони. Я думаю, что многое в его коме об этом: он понимает, что не может вырваться из той жизни, которую ведет. Даже путешествие Кармелы в Париж немного касается этого. Никто из этих людей не может убежать.
Д: Да, печаль явно составная часть этого. Намеренная. Это не потому что я сказал: «Давайте сделаем что-то действительно печальное». Это реальные чувства. Есть некая печаль и в Тони Сопрано. Начнем с того, что и в самом Джиме есть что-то печальное, большой парень с такими глазами. Я думаю, в реальной жизни у него было нечто печальное. Я думаю, может быть, поэтому люди так сильно любили его. Он был как большой ребенок, как большой щенок. А печаль у Тони Сопрано мы ощущаем потому, что знаем: он гангстер, и успешный гангстер, однако он очень несчастлив. У него депрессия. Депрессию также использовали для комических моментов. Я думаю, в большей части фильмов о мафии такого нет.
А: К тому, что Мэтт сказал о неспособности людей вырваться: сезон открывается историей Юджина и его побегом с помощью петли, потому что это единственный для него способ помочь своей семье. И это накладывает отпечаток на все последующее.
М: Вито удается бежать физически, но затем он возвращается и из-за семьи, и из-за того, что он не знает другой жизни, кроме жизни мафиози.
Париж тоже часть этой идеи. Кармела ненадолго вырывается из своей жизни, только на мгновенье, и это дает ей перспективу.
Я помню отзывы зрителей, которые реально, реально были недовольны всем парижским путешествием. Они не поняли, о чем оно.
Д: Я не понимаю почему так. Они этого не говорили, когда Тони ездил в Италию. Верно? Меня всегда удивляет, что, люди не понимают, чего хотят? Или они просто не могут этого получить? Люди принимают материал такого рода в фильмах ужасов, историях о привидениях, сверхъестественных вещах. Некоторые, кому это все это не нравится здесь, не любят сны. Я не знаю, почему им не нравится?
А: Я думаю, что в одном сериале собрано так много разных вещей, а часть публики хочет смотреть фильм о мафии. И как только вы далеко отходите от стереотипа, они говорят: «Нехорошо. Мы на это не подписывались», — несмотря на то, что самая первая сцена сериала была с Тони в кабинете психолога.
Д: Знаете, в чем, должно быть, причина зрительского сопротивления снам? Вы показываете мне выдуманный мир, и я погружаюсь в него. Он нереален, и я это знаю. А сейчас вы говорите мне, что за этим есть что-то настоящее? Если я погружаюсь в выдуманный мир, во вселенную «Клана Сопрано», то зачем вы говорите мне, что я должен переходить еще на какой-то другой уровень? То есть получается, что то, что было раньше, — это нереальное, а я хочу думать, что все прошедшее было реальным. Я должен получить вероятную долю всего, в противном случае, зачем я это смотрю? Мне нужно в это верить.
М: Я много раз об этом слышал. Выдуманный образ героя — это реальность, которую зрители решили принять. Когда оказывается, что что-то было сном, им кажется, будто они зря потратили время.
Но я не уверен, что понимаю это сопротивление, учитывая, как много сцен, визуальных рядов и целых сюжетных линий «Клана Сопрано» имеет свойства сна, когда на мгновенье вы можете задуматься, насколько все это реально, и вы не всегда найдете ответ в сериале. Так воспринимается почти весь эпизод «Пайн Барренз» в лесу.
Д: Как сон.
М: Верно. Иногда происходящее на экране не сон по существу, но есть несколько моментов, когда ты думаешь: «Это реально происходит с героями, или этой чей-то сон?»
Д: Да. Я думаю, если бы мы, будучи человеческими существами, не видели сны, нас бы и фильмы не беспокоили. Мне кажется, это тесно связано. И фильмы не должны содержать сны, похожи на сон. Фильмы сами и есть сновидения! И это здорово в отношении кино и телевидения. «Гражданин Кейн» (Citizen Kane), разве это не сон… Или мы с Дэнис смотрели «Головокружение» (Vertigo) вчера вечером. Разве эти фильмы не подобны призрачному сну?
А: Если бы Крис Олбрехт не пришел к вам и не сказал, что нужно начинать сворачиваться, вы бы продолжали снимать?
Д: Нет, я бы, вероятно, закончил еще быстрее.
А: Правда?
Д: Думаю, да. Мне дали право выбора: «Вы хотите или нет?» Я сказал: «Да». Он просто обозначил мне структуру и конечный пункт, которые я и сам видел.
А: Но вы говорили, что не имели далеко идущих планов. Говоря про конечный пункт, вы не имели в виду Тони в «Хольстене», вы просто хотели сказать: «Думаю, у меня есть история еще на два года».
Д: Да. Я думаю, смертельная сцена у меня примерно за два года до конца была. Я помню, как говорил об этом с Митч Берджесс; просто она немного по-другому мне виделась. У Тони встреча с Джонни Сэком на Манхеттене, и он собирается возвращаться через туннель Линкольна; все становится черным, и мы больше не видим его, не видим, что он вернулся; в теории с ним что-то произошло на встрече. Однако мы так не сделали.
М: Вы, конечно, понимаете, что сами назвали эту сцену смертельной.
Д: Какую?
М: Последнюю сцену.
Д: Я назвал?
М: Да, вы назвали.
[Следует долгая пауза]
Д: Мать вашу, парни.
[Мэтт и Ален взрываются смехом. Через секунду к ним присоединяется и Чейз, и смеется не меньше 30 секунд]
Часть седьмая. «Очень эмоционально!»
Конец дороги для Кристофера, Бобби и самого «Клана Сопрано»; жизнь после «смерти»
Алан: Когда вы заново собирали авторов на последние девять эпизодов, что вы считали важным сказать?
Дэвид: Я считал правильным сконцентрироваться на других героях, кроме Тони и Кармелы — на Поли, Джонни Сэке, Эй Джее. Последний эпизод на самом деле и об уходящем Джуниоре. Все серии о каком-то конкретном герое.
А: Вы начали год с эпизода «Домашнее кино Сопрано», который, как и «Белые кепки», является еще одним маленьким драматическим эпизодом. Почему вы решили так снимать?
Д: Думаю, потому что это не потребовало больших затрат. [Смеется.] Надеялись сэкономить! А в конце концов потратили кучу денег.
А: После драки Тони посылает Бобби убить французского канадца, зная, что Бобби никогда никого не убивал, и что его отец был против этого для сына. Тони делает так, чтобы наказать Бобби за удар?
Д: Отчасти да, но отчасти потому что, находясь в мафии, вы должны убивать, если хотите заработать уважение. Это хорошо для вашей же безопасности. Если вы совершили убийство, вы будете осторожны, будете следить за тем, что вы говорите, потому что иначе вас жареный петух в задницу клюнет.
А: Было ли положение Бобби прочным?
Д: Я не думал об этом. Возможно, нет. Он ничего такого не делал.
Мэтт: Можете немного рассказать о Стивене Ширрипа?
Д: Он управлял ночным клубом в Вегасе, и, возможно, где-то снимался до того, как попал к нам. Он прошел кастинг и произвел отличное впечатление. Он очень спокойный, но в роли Бобби выглядел обидчивым. Тони все время его подкалывал. Они все над ним смеялись.
Отношения Дженис и Бобби были отличной находкой, потому что она так отличается от него. Я уверен, что он ее немного боится. Но не показывает этого. Он оказался идеальным мужем для нее: большим и привлекательным. Они были великолепны.
А: В серии «Помнишь когда» Джуниор и Картер находятся в психбольнице, и это дополнительная сюжетная линия к сюжету Тони и Поли.
Д: Один из моих любимых эпизодов. Все, что связано с психбольницей, с историей Джуниора и этого парня. Странно наблюдать, как он становился наставником Кена Люна, как они объединяются и хихикают над остальными. Мне так нравятся такие пикантные вещи.
А: Впервые у Джуниора диагностировали деменцию в четвертом сезоне, затем он уходит в самоволку в начале пятого сезона… В какие-то моменты медицина помогает ему, а в какие-то нет.
Д: Соответственно нашим нуждам.
А: Как вы решали, когда он соображает, а когда нет?
Д: Все истории в любом случае переплетаются. Ему нужно было либо противостоять чему-то, либо чего-то не осознавать, все шло в соответствии с потребностями сценария.
А: А затем, в последней сцене финала, но до «Хольстена», мы видим Тони и Джуниора в психбольнице. Это так печально и так прекрасно. Тони много с кем прощается в финале: одна финальная сцена с Джуниором, одна — с Дженис, еще одна с Поли, но с Джуниором особенная. Насколько важно был