— Мама поедет?
— Нет, это деловая поездка.
— А ты не подумал, что ей хотелось бы побыть с тобой наедине.
— Знаешь, когда мы хотим побыть вдвоем? Прямо сейчас.
«Везувий!» Господи! Скажем Арти, что фреска, на которую он спустил столь бабок — это использованный гондон по сравнению с этим.
Тон, если ты подаришь ему клюшку для гольфа, он, наверное, попробует трахнуть ее.
Эти командиры с их любовницами и проститутками — эмоциональные инвалиды.
Ричи, благодаря своему тюремному опыту, чувствителен к женским проблемам.
— Наши мужчины убивают друг друга. Например, всех моих братьев убили, остальные сидят. Рим объявил им войну. Но мужчины любят своих матерей, не так ли? Следовательно, подчиняться женщине — это естественно.
— Я лучше сдохну.
— Зачем ты хранишь обрезки ногтей?
— А что? Они тебе нужны? Если к врагам попадут обрезки ногтей или волос, они могут причинить тебе вред.
— Я польщен, что ты доверяешь мне свои ногти, но я могу отказаться от них, не испортив наших отношений?
— Тони! Спускайся, поешь.
— Господи, вы только этим и занимаетесь! Вашего ланча слону бы хватило!
— Ты кто?
— Я из Америки.
— Из НАТО? Это вы обрезали трос на подъемнике?
— Как сказать «Стероиды»?
— Стероидо.
— Ну вот! Кто сказал, что с вами поговорить не о чем?
— Не хочешь трахнуть меня?
— Хочу. Но я не буду гадить там, где ем.
У тебя, что, зеркала нет? Такое впечатление, что целовался взасос с пакетом муки.
— Уже доели?
— Вовремя ты, я уж собирался скатертью продолжить.
Господи, выйдешь поссать — готов охерительный репортаж!
— Мы взрослые люди, Тони. Нас многое связывает.
— Ага, как Израиль с Палестиной!
— Козёл!
— Yeah! Koziol you!
У тебя кроме идиотских штанов еще какие-то проблемы?
Она как тетка с колбасой, которая плачет из-за того, что нету хлеба.
Некоторые люди отстают настолько, что верят, будто они первые.
Я помню, отец с матерью спорили о чем-то, не знаю, о чем, и она все время говорила о слабоумном отцовском брате, но я всегда думал, что это она про тебя.
Дейви, не говори «Ненадолго», если не имеешь в виду ненадолго.
— Я просто сыр хотел убрать.
— Зачем? Почему сейчас?
— Ну, я просто…
— Что? Оставь этот долбаный сыр на месте, понял? Обожаю стоять на сыре! Я на ночь кладу сыр «Проволоне» в носки, чтобы утром они воняли как промежность твоей сестры!
— Карлос Кастанеда сказал: «Каждый миг проживай так, будто это последний миг на земле».
— Да кто слушает этих боксеров?
Свингеры… пускай мне отсосет, это вполне по-свингерски.
— Какого взрослого пришлось забирать из лагеря в прошлом году из-за обмоченной кровати?
— Это было в позапрошлом.
— Смерть подтверждает полную бессмысленность жизни.
— Это еще что такое? Ты специально меня выводишь? Я уже готов вышвырнуть тебя нахер в окно.
— Вот видите, об этом и речь. Жизнь бессмысленна.
— Что? Не говори так, да простит тебя Бог.
— Бога нет.
— Эй!
— Мадам Бесталь сказала, в жизни необходимо сделать выбор между тоской и страданием.
— Нет, я серьезно, зачем мы родились?
— Мы родились благодаря Адаму и Еве, а теперь поднимайся к себе и садись за математику.
— Алгебра — это самая тоска!
— Второй вариант — страдание! Хочешь начать прямо сейчас?
— И что вы ему ответили?
— Что я на него истратил уже сто пятьдесят штук, и если у него нет смысла жизни, то пусть вернет мои деньги.
Она понимает, что даже если Бог мертв, ты все равно будешь лизать ему жопу.
— Когда Френки говорит: «Обосраться, или ослепнуть?» — он на распутье, он не знает.
— Не запрещает, честно. Он просто не хочет, чтоб мы говорили о тебе дома.
— Ну можешь ему в шапку насрать.
Бар через холл, Ричи, и серебро подсчитано.
Я не хотел, чтобы из-за моих грехов на вас рухнула церковь.
— Ты знаешь, в Джоржтаун мне очень сложно попасть.
— Да ладно, надо быть ненормальным, чтобы не захотеть тебя принять.
— Если смогу туда, смогу и в Беркли.
— Через мой труп.
— В районе залива Сан-Франциско больше обладателей нобелевских премий, чем где-либо в мире.
— За что им премии дают? За голубизну?
— Никогда не говори «никогда».
— Нет, скажи «никогда», он теперь как продуктовая тележка, отныне и навсегда.
Я построю пандус к твоей жопе, и загоню туда игрушечный паровозик.
О! Кто пришел, а я-то думаю, че белки притихли?
Я уже пойду, пока твоя жена не вернулась. Плюс нельзя чтобы меня видели в компании с известными уголовниками.
— Как же ты объяснишь встречу с этим мерзким типом?
— Условия домашнего ареста позволяют мне выходить в магазин…за зеленью.
— Ох уж этот Верблюжий Нос, блин.
— Еще раз поднимет руку на мою племянницу, и я его на куски порву.
— Охренеть, Верблюжий Нос!
— Такого не выдумаешь!
— Че ты несешь? Я только что выдумал!
Вы не замечали, что только этот пидорас может курить под дождем со связанными за спиной руками? У него шнобель как естественный навес.
— Эти двое по ходу друг другу отсасывают.
— Что ты сказал?
— Всего хорошего!
Я подарил дочери машину, чтобы ткнуть ее носом в говно, а вы мне рассказываете, что я сделал что-то благородное.
Кармелла, я не осилю еще одно слезотечение до 5 утра! Просто не могу, не сегодня.
— Тони, если ты собираешься продолжать в том же духе — сделай себе вазэктомию.
— Что сделать? Я заставил ее провериться на СПИД, за кого ты меня принимаешь?
— Я попаду в ад, Ти…
— Никуда ты не попадешь, кроме как домой.
— Я был на той стороне, видел тоннель и свет, видел своего отца в аду.
— Да ну на хер!
— А вышибала сказал, что я тоже там буду, когда придет мое время
— Какой вышибала?
— Изумрудный дудочник, там наш ад. Это ирландский бар, в котором вечно, каждый день День Святого Патрика.
Хорошо, я изменяю, изменял, но удалять яйца не буду. Точка.
— Хочу задать вопрос.
— Ну?
— Тот вышибала, что отправил тебя обратно, у него на башке были рога?
— Э, нет. Здоровенный ирландский бандюк в старомодных шмотках.
— А у кого-нибудь из них были рога, или отростки вместо рогов, типа козлиных таких?
— Поли, блин, это в натуре был ад.
— А сколько надо пробыть в чистилище?
— Для всех по-разному: сложи все свои смертные грехи, умножь на пятьдесят, потом сложи легкие грехи и умножь на двадцать пять. Сложи все вместе и получишь свой срок. Я так понял, мне там надо оттянуть примерно шесть тысяч лет, прежде чем пустят в рай, а шесть тысяч это ничто в сравнении с вечностью, можно оттянуть стоя на голове.
С этим пациентом я живу в сказочной стране отсутствия морали, я не хочу судить, я хочу лечить, но теперь я осудила, я заняла позицию, черт, и мне страшно.
— И что мне делать?
— Все что можешь! Как с девкой, которую хочешь трахнуть. Сделай так, чтоб он тебя полюбил.