Подготовка к свадьбе шла своим чередом: Ино и Сай продумали украшения для сада, где намечено празднество, и занялись сбором и заказом всего необходимого, начиная с мебели и заканчивая цветами и лентами. Ребята, до сих пор державшие в тайне от клана Ино свои отношения, получали искреннее удовольствие от возможности проводить больше времени вместе на совершенно законных основаниях. Сами счастливые, Ино и Сай стремились привнести счастье в жизни других — за порученную им часть работ можно было совершенно не волноваться.
Едва не с большим энтузиазмом, чем эти двое, к делу подошёл Дейдара. Скооперировавшись с Чоджи, с которым неожиданно быстро нашёл общий язык, подрывник в рекордно малые сроки распланировал меню, договорился с поварами приглянувшихся им с Чоджи — большим специалистом — кафе и ресторанчиков Конохи о приготовлении блюд. Зато свадебный торт Дейдара решил готовить лично; судя по тому, как блестели его глаза, задумал подрывник что-то особенное. В это время Хината и Ханаби занялись просвещением Гермионы по части традиций и деталей церемонии, подобрали ей кимоно (помогавшая Сакура его видела, как и кусочек коллекции клана Хьюга, — и едва дар речи не потеряла, представив, сколько всё это роскошество стоит). Остальные друзья, и Итачи с Ханой, и Какаши-сенсей, и многие другие шиноби и гражданские, причём не только из Конохи, помогали с не меньшим пылом и радостью.
— Это просто… что-то невероятное, — негромко поделилась своими чувствами Гермиона. До свадьбы оставалось меньше недели, и подруги собрались, чтобы обсудить планы на девичник. — То, как все стараются ради этой свадьбы. У Наруто замечательные друзья.
— Почему же только у Наруто? — вскинула бровь Ино. — Мы и твои друзья тоже, Гермиона.
Это заявление неожиданно сильно растрогало волшебницу — до слёз. Пока её, сквозь плач и всхлипы благодарящую всех за поддержку, старались успокоить, Сакура невольно вспомнила слова Саске.
Надвигается буря.
— Как думаешь, что это?
— Не знаю, — Хана озабоченно наморщила лоб, стискивая тёплый бок кружки с чаем. — Но что-то очень, очень плохое, Сакура. У Итачи, когда он просил меня оставить службу, было такое лицо…
— Ксо, если даже Итачи настолько волнуется… — не закончив, Сакура сделала быстрый глоток.
Повисла пауза, заполняемая лишь воем ветра на улице и сонным сопением свернувшегося под столом младшего Хаймару.
— Я опасаюсь, — произнесла Сакура, медленно обводя пальцем край кружки, наблюдая за движением, — это может быть как-то связано с задержкой Саске и Наруто на разведывательной миссии в прошлом году. С тем, сколько миссий у Акацуки. Быть может, и с тем, что Мадара постоянно в отлучке…
Она обеспокоенно замолчала, не закончив мысль, но Хане это и не требовалось, чтобы понять ход её рассуждений.
— Война?
Сакура тяжело вздохнула и наклонила голову, ссутулившись.
— Что ещё могло бы заставить беспокоиться таких шиноби, как наши мужья?
Пытаться найти ответ на это не имело смысла. Хана прикрыла глаза, мгновение посомневалась, а затем мягко опустила руку Сакуре на плечо, стала осторожно поглаживать спину. Сакура вздрогнула, но не стала отстраняться.
— Я боюсь, Хана, — прошептала она. — Не за себя, не за Саске — за нашу дочь. Ведь не вызывает сомнений, что мы оба будем на передовой, если правда начнётся война — Саске не тыловик, а я могу спасать жизни. Мы можем погибнуть. Но даже хуже: что если враги проникнут в Коноху, как люди Зеро во время прошлой войны, как Тонери? Что если они… Кто тогда защитит Сараду? Мои родители? Да им бы себя защитить, они ведь гражданские…
Помолчав немного, она выпрямилась.
— Я не должна была говорить всё это, — глухо, но уже твёрже сказала Сакура.
Слегка наклонив голову набок, Хана внимательно посмотрела на неё. Им обеим стоило труда завести этот разговор — не только из-за темы, из-за отношений между собой. Однако пришло время для их пересмотра: дольше оставаться почти чужими соседками не представлялось возможным.
— Рада, что ты поделилась со мной опасениями, — сказала Хана ровно, спокойно. — И я понимаю твои чувства. Слишком мало времени прошло с прошлой войны, но страшно не только поэтому — теперь мы отвечаем не только за себя, но и за свои семьи, детей, — она непроизвольно опустила руку на живот. — Мне страшно при мысли, что Итачи может, как всегда бросившись в пекло, не увидеть рождения нашего сына.
Приподняв голову, Сакура шире распахнула глаза.
— У вас мальчик?
— Да.
— Поздравляю! — улыбнулась Сакура с неподдельной искренностью; сделала робкое движение, подалась вперёд, но решилась только на то, чтобы неловко похлопать её по колену. — Это прекрасная новость.
— Спасибо, Сакура, — Хана тоже улыбнулась и взяла девушку за руку, удержала её взгляд. — И пожалуйста, не думай, что если будет война, и вы с Саске уйдёте на фронт, за Сарадой будет некому присмотреть, кроме твоих родителей. Возможно, мы с тобой и не очень близки… — она знала свою причину, но не собиралась её озвучивать; с учётом всего, им с Сакурой стоило держаться вместе, пусть даже и закрыв глаза на собственные чувства. — Но мы — часть одного клана, жёны братьев. И твоя дочь не чужачка мне. Если всё будет развиваться так, как мы опасаемся, я возьму на себя опеку над Сарадой, раз единственная из клана гарантированно остаюсь в Конохе.
«Не являлось ли это частью плана Итачи?» — вдруг подумалось Хане, и сердце предательски защемило. Однако она собралась, подавила всколыхнувшиеся чувства. Всё же она остаётся куноичи, пусть официально больше ею и не является.
А Сакура продолжала смотреть на неё пронзительно-зелёными глазищами, полными удивления, сомнений, желания поверить.
— Спасибо, — пробормотала она. — Хана, я правда не знаю…
Тихо хлопнула дверь, и Сакура осеклась, обернулась. Отпустив её руку, Хана перевела взгляд на возникшего на пороге кухни Итачи.
— Добрый вечер, — произнёс он с тенью вопроса в тоне.
— Привет, — Сакура подскочила, как укушенная, и засуетилась. — Хана, помочь убрать со стола?..
— Не стоит, спасибо, Сакура, — отозвалась Хана, осторожно поднимаясь и собирая чашки и пару тарелок. — Не хочешь остаться на ужин?
— Нет-нет, я пойду, — покачала она головой, украдкой наблюдая за тем, с каким вниманием Итачи разглядывает их обеих. — Нужно Сараду кормить, да и к нам на ужин обещали заглянуть Ино и Сай, хотят ещё раз взглянуть на мебель и посуду, которую мы обещали дать для церемонии.
Простившись, Сакура ушла, а Хана по-деловому обратилась к мужу:
— Что хочешь на ужин? У нас осталось немного рыбы, есть ещё овощная запеканка, мне Хината дала рецепт…
— Что произошло?
Стоя к нему спиной, Хана позволила себе зажмуриться. До сих пор странно слышать от него прямые вопросы — с большинством людей Итачи предпочитает в общении избегать их.
— С чего ты взял, что что-то не так? — спокойно и слегка удивлённо спросила она в ответ, ополаскивая чашки. Потому что ему хватает и собственных забот; со своими волнениями она разберётся сама.
Тихий вздох за спиной.
— Хана, пожалуйста, не нужно притворства.
— Я не притворяюсь, всё действительно в порядке, — она обернулась, решительно посмотрела на мужа. — Так что, рыба или запеканка?
Выражение лица Итачи изменилось лишь чуть, однако Хана уловила промелькнувшую тень.
— Благодарю, я не голоден. Мне нужно поработать с отчётами для Альянса.
— Я не буду тебя отвлекать, — проговорила Хана, наблюдая, как он выходит.
Накормив нинкен, остаток вечера Хана провела за пересмотром запасов трав, хранившихся в небольшой кладовой на первом этаже по соседству с кухней. Осторожно раскрывая банки и мешочки, делая пометки о количестве того или иного ингредиента в свитке, Хана старалась не фокусироваться на том, что произошло. Это… была ссора? Судя по тому, как проходят ссоры у других пар, нет, однако в ровно-ровном быте их семьи не было обычно и такого. Значит ли это, что…
— Мы неправильные, — прошептала Хана листьям календулы.
Никогда не ссорящиеся, редко видящиеся и не то чтобы много общающиеся муж и жена.
Хана подавила порыв осесть прямо здесь на пол и завыть. С силой проведя ладонями по лицу, она постаралась успокоиться. «Разве я не знала, на что шла? — спросила она себя, раскладывая на место травы. — Итачи есть Итачи».
Закрытый самоотверженный одиночка.
«Я изначально понимала, что наше с ним „рядом“ будет не таким, как у Хинаты и Дейдары или даже Сакуры и Саске, — думала она, пока принимала душ, смывая дневную усталость. — Считала, что мне этого будет достаточно — и было, правда. Что изменилось?»
Мать говорила, что замужем за Учихой Хана не будет счастлива. Злой язык, как это часто бывает, оказался прав…
«Счастье… — Хана протёрла ладонью запотевшее зеркало над раковиной и посмотрела на себя. — Что вложено в это понятие? Я жива, обеспечена, защищена. Жду ребёнка от мужчины, которого люблю. Да, мне пришлось уйти со службы, отказаться от работы с клановыми нинкен… но разве это настолько важно для меня?»
Нет, конечно же не настолько, чтобы чувствовать себя словно в огромном тёмном лесу. Одной, без источника света и того, кто мог бы взять за руку и вывести из дебрей сомнений.
«В этих мыслях нет смысла, — укорила Хана себя, выходя из ванной. — Нерационально сомневаться в том, что в любом случае не претерпит изменений. Почти нет вероятности, что я перестану желать быть с Итачи и заботиться о нём. К чему углубляться и усложнять?»
Когда она проходила мимо, дверь кабинета тихо открылась, и в коридор вышел Итачи. Под его взглядом Хана остановилась.
— Мы можем поговорить?
— Да, конечно, — ответила Хана настороженно и бросила короткий взгляд в кабинет, на аккуратные стопки бумаг. — Только не здесь, если ты не против.
Они перешли в спальню. На улице стенал ветер, и прежде чем сесть на кровать, Хана убедилась, что окно плотно закрыто. Мимолётно взглянула на главный дом поместья; там в окнах кухни горел свет, мелькали силуэты — видимо, гости Сакуры и Саске ещё не ушли.