Брангард был вне себя от злости и сгорал от желания кого-нибудь убить, неважно кого. Он яростно взмахнул рукой.
– Пропали? Что значит «пропали»?!
Жемлан, невысокий смуглый человек с бегающим взглядом, посмотрел на сидящего за столом здоровенного рыжебородого детину и почувствовал, как у него перехватывает дыхание.
– Глава, мы искали, но их нигде нет.
Брангард стукнул кулаком по столу.
– А волчица? Тигр? До них добрались?
Аганель, стройный, изящный блондин, сидевший рядом с Жемланом, покачал головой.
– Насколько мне известно, шансов на это мало.
Брангард вскочил, схватил с полки вазу и разбил её об пол.
– Это невозможно! – взревел он, потом схватил ещё один предмет и занёс руку, намереваясь метнуть вещь в стену. Жемлан потянулся было к нему, словно хотел его остановить, но встретил взгляд Аганеля, помрачнел и, опустив руку, снова откинулся на спинку стула. Брангард так бушевал не на пустом месте. Десять его людей исчезли, а нападение на двух наследников ёкаев с треском провалилось.
– Я ведь тебе говорил, что будет непросто, – спокойно произнёс Аганель.
– Они просто звери, дикие звери, а у нас есть оружие, что тут сложного?! – выкрикнул Брангард.
– Звери или нет, но мы жестоко ошиблись, недооценивая их, – заметил Жемлан.
Брангард в три шага преодолел расстояние, отделявшее его от коротышки, а затем сгрёб последнего за грудки и резко поднял со стула.
– Это же не взрослые звери, а их детёныши!
– Брегану и Майе по шестнадцать лет, и они ёкаи, – напомнил Аганель.
Брангард пристально на него посмотрел.
– Самим своим существованием эти чудовища бросают нам вызов! Они – ошибка природы и должны исчезнуть! Как подумаю обо всех этих идиотах, которые ничего не говорят, ничего не делают!
Аганель подавил сердитый вздох. Людям приходилось прилагать немалые усилия, чтобы жить бок о бок с ёкаями. Они были вынуждены так поступать. У них просто не осталось выбора, поскольку единственной альтернативой было бы всё бросить и уйти куда глаза глядят, дабы попытаться найти другое место для жизни. Этот мир давал им пищу, кров и удовлетворял все их нужды. И хотя большинство считало своё взаимодействие с людьми-зверями неизбежным злом, чем дальше, тем больше находилось смельчаков, которые, как Брангард и его сподвижники, искали способ избавиться от ёкаев.
– Людям страшно. Они ещё помнят последнюю войну, которую мы вели против ёкаев, – устало объяснил Аганель.
– В то время у нас не было ни оружия, ни всех этих знаний. Мы не знали всей правды, – ответил Брангард.
Аганель нахмурился. Правда? Какая правда? Один путешественник утверждал, будто в этом мире есть другое, отличное от этого место. Место, где нет ёкаев. При нём нашли книгу, в которой говорилось, что люди-звери – это плод странных экспериментов, проводимых людьми древности.
Эксперименты утративших разум безумцев. Аганелю было глубоко наплевать, кто именно создал ёкаев, будь то люди, Бог или чёрт; его не волновало, почему ёкаи дышат, живут, почему топчут эту землю. Лишь одно его заботило: власть. Власть в этом мире принадлежала людям-зверям. Самые плодородные земли, богатые недра, вода, древние шахты, леса, прерии, животные – всё принадлежало ёкаям. Людям же оставалось довольствоваться жалкими крохами… Деревни и небольшие города перенаселены, и нельзя ни расширить их, ни покинуть. Люди живут там, как в тюрьме под открытым небом, вынуждены тесниться, словно скот в загоне. Точнее, как люди.
– В настоящее время правда не важна. Важно одно: найти способ победить ёкаев. План, который мы пытались воплотить в жизнь, с треском провалился, – сказал Жемлан.
Брангард повернул голову, ожёг коротышку гневным взглядом и снова хватил кулаком по столу.
– Правда не важна?!
– Нет-нет, глава… Я не это имел в виду, я лишь…
Брангард снова подскочил к Жемлану и схватил его за шею.
– Ты ничего не понимаешь и никогда ничего не понимал, Жемлан. Ты глуп, слаб и бесполезен, прямо как люди, которым ты поручил устранить двух ёкаев и которые потерпели неудачу! Ты ни на что не способен!
Бранганд сильнее сжал шею коротышки и добавил:
– «Сопротивление» обойдётся и без тебя!
Через несколько минут труп Жемлана упал на пол.
– Тебе полегчало? – невозмутимо спросил Аганель.
– Да, – буркнул Брангард.
Он вновь сел за стол, как будто ничего особенного не произошло.
– Прекрасно, – спокойно продолжал Аганель. – Тогда пора приниматься за работу. Мы проиграли одно сражение, но не войну. Как я могу послужить «Сопротивлению»?
20
Нэл очнулась и сразу же поморщилась от боли: плечо ещё ныло, и девочка чувствовала себя совершенно разбитой.
– Вот, я приготовила тебе миску супа, – с улыбкой сказала Майя.
Нэл села на кровати и огляделась. Комната, в которой она находилась, была обставлена весьма скудно, на голых стенах никаких украшений – всё очень просто, мрачно и практично.
– Где я?
– У меня дома.
– А, так это, наверное, твоя комната? – пробормотала Нэл, поднося к губам миску с супом.
– Как ты догадалась? – спросила Майя.
Она вздохнула с облегчением, видя, что маленькой рапаи явно стало лучше.
– Запах. И потом, эта комната похожа на тебя, – ответила Нэл. – Ты не навешиваешь на себя бесполезные финтифлюшки, одеваешься очень просто и удобно. Тебя интересует только суть. Всегда.
– Только не говори, что ты тоже наблюдала за мной и анализировала мои поступки! – удивлённо воскликнула Майя.
– Если речь о тебе, это несложно. У тебя всё без заморочек. Ты говоришь то, что думаешь, и делаешь так, как сказала. Тебя можно читать, как открытую книгу.
Майя нахмурилась. До сих пор она ни разу не чувствовала на себе взгляд юной орлицы и не замечала её присутствия. Значит, маленькая рапаи необычайно одарённая.
– Не уверена, что это комплимент…
– Это он и есть. Что же до твоего приятеля тайгана, то я не знаю, что и думать, хотя, признаю, на днях он очень меня удивил, когда вы с ним дрались в лесу.
– Ты… была там?
– Да. Я не сказала этого при других, потому что не хотела вас смущать.
– Почему это должно нас смущать?
Нэл пожала плечами.
– Я ведь уже сказала, это не моё дело. Я вас не сужу, просто всё это меня удивляет. У Брегана репутация ёкая, у которого ледышка вместо сердца… Поэтому я совершенно не ожидала увидеть, как он из кожи вон лезет, чтобы тебя защитить и ни в коем случае не ранить.
– Не понимаю…
Нэл смерила Майю пронзительным взглядом.
– Разумеется, не понимаешь. Повторяю: меня всё это не касается. В любом случае, я ещё слишком мала, чтобы интересоваться такими вещами…
«Наконец-то ты об этом вспомнила», – подумала Майя. Она и впрямь испытывала смущение. С каких это пор маленькие девочки стали такими проницательными? Конечно, Нэл во многом гораздо более зрелая, чем дети её возраста, – чтобы убедиться в этом, достаточно было послушать, как она говорит и как ведёт себя с другими, – но теперь, получив возможность пообщаться с маленькой рапаи, Майя начала подозревать, что Нэл необычайно умна. Умна и, вероятно, столь же опасна, недаром Ван так странно себя вёл рядом с ней. Обычно серпаи ни на кого не обращают внимания, ни с кем не ссорятся, никого не воспринимают всерьёз. Однако стоило Вану увидеть Нэл, и его словно подменили. Он открыто выражал недоверие и злобу – не только из-за того, что Нэл рапаи, а змеи, как известно, питают к орлам врождённую неприязнь. Нет, была ещё какая-то причина, которую Майя пока не могла разгадать.
– Если ты не наелась, я принесу ещё супа, – сказала она, видя, что Нэл ставит пустую миску на прикроватный столик.
Юная орлица отрицательно качнула головой.
– Нет, спасибо. Теперь мне пора идти.
– Ты ещё не в состоянии ходить, наш шаман сказал, что…
– Неважно, что сказал ваш шаман, – со вздохом ответила Нэл. – Если я останусь здесь, то могу подвергнуть вас всех опасности.
– Нэл, ты сейчас на земле волков, и никто не знает, где ты находишься. Каким же образом ты…
Вдруг дверь комнаты с грохотом распахнулась, на пороге возникла Клеа и завопила во весь голос:
– Майя! Орлы… Их не меньше тридцати, и они кружат у нас над головами!
Нэл снова вздохнула.
– Я же говорила.
У Майи округлились глаза.
– Это невозможно! Откуда они узнали?
Нэл поморщилась.
– Невозможно? Сразу видно, ты не знаешь мою мать, слово «невозможно» никогда не входило в её словарный запас.
– Почему у меня такое чувство, будто тебя это раздражает?
– Порой мне бы хотелось, чтобы мама была не такой… чтобы она хоть иногда ошибалась. Очень устаёшь от людей, которые убеждены, что правы всегда и во всём, – с горечью в голосе ответила Нэл.
Потом посмотрела на Майю.
– Будет лучше, если ты меня проводишь. Не волнуйся, я всё объясню матери.
– Ты… хочешь, чтобы я пошла с тобой?
– Одна я не дойду. Тебе придётся донести меня до границы ваших земель. Тогда не будет ни насилия, ни вторжения.
Майя посмотрела в глаза девочке. Нэл приходят в голову блестящие идеи, она расчётливая и уравновешенная. Рапаи не позволила себе ни поддаться усталости и боли, ни пойти на поводу у эмоций. Такая стойкость поневоле произвела на волчицу глубокое впечатление.
– Хорошо, – решила Майя, потом снова посмотрела на Клеа. – Скажи остальным снаружи, чтобы они не двигались с места, и объясни им, что происходит, хорошо? Предупреди их, что меня не нужно ни защищать, ни сопровождать.
Клеа кивнула и тут же умчалась.
– Идём, маленькая принцесса, – сказала Майя, осторожно поднимая Нэл на руки.
Девочка поморщилась от боли.
– Как ты?
– Переживу, не волнуйся, – ответила Нэл сквозь зубы.
Айон, королева орлов, заметила Нэл, едва та появилась на пороге дома. Её несла на руках какая-то волчица, юная девушка с длинными белыми волосами, стройная, но атлетически сложённая. Чуть в стороне от дома стояла группа лупаи – вероятно, чтобы защитить своих, на случай, если рапаи нападут. Девушка побежала через лес, и Айон, поняв, что волчица направляется к границе, отделяющей территорию волков от ничейных земель, несколько раз пронзительно вскрикнула.