2. Расширение возможностей для всех учащихся. Содействуя гендерному равенству, учебные заведения могут открыть возможности для всех учащихся. Это может включать равный доступ к спортивным командам, клубам и руководящим должностям.
3. Повышенная готовность к работе. В большинстве профессий сотрудники должны работать совместно с людьми из разных слоев общества. Содействуя гендерному равенству в процессе учебы, учебные заведения лучше подготовят своих студентов к эффективной работе на разнообразном рабочем месте, особенно в условиях затхлого патриархального засилья.
4. Улучшение социальных связей. Поддерживая гендерное равенство, учебные заведения могут способствовать развитию чувства общности и поддержки для всех студентов. Это может привести к более сильным социальным связям и лучшему общему благополучию учащихся.
5. Экономические выгоды. Доминирование социального феминизма может привести к более продуктивному и процветающему обществу. Дальнейшее расширение прав женщин может увеличить ВВП и способствовать инновациям и творчеству на рабочем месте...«
— О, да, умничка, — застонал Виктор, поскольку язык Женьки очень активно ласкал его член.
Девушка старалась. Он отложил смартфон и положил ей на голову обе ладони.
«Это же полномасштабный и очень глубокий заговор, по сути методика захвата власти и уничтожения оппонентов. Эти феминистические бандитки хотят захватить власть и уничтожить всех, кто против, то есть почти всех мужчин! Это же очевидно! С этим надо бороться!» — пронзила его мысль.
В этот момент его возбуждение и эрекция достигли пика.
Глава 17
Виктор взял Женьку за волосы и оторвал её от сладкой работы.
— А-а, что?! — её глаза были слегка затуманены.
— Садись сверху, Алмазик, давай скорее, — прохрипел он нежно.
— А, конечно, — томно выдохнула девушка.
Поправив волосы, она потерлась сочной промежностью о его поршень, потом взяла его пальчиками и усевшись в позу наездницы, начала направлять в своё жаркое лоно.
Виктор положил руки на её талию и то сжимал, то гладил.
— А-а, как же хорошо, — уже минутки через две Женька приспособилась и нашла нужный ритм.
Парень гладил её тело, приминал сиськи, хлопал по бедрам и ягодицам.
— О, да-а-а, — через несколько минут активной скачки вскрикнула девушка и откинула назад голову. — Да-а-а-а! О-о, как хорошо...
Виктор оргазмировал почти одновременно с ней.
— Где ты так научилась? — поинтересовался он, когда они пришли в себя и лежали.
— Кино смотрела на одном закрытом форуме, — доверительно прошептала Евгения. — Секс у меня вот с тобой сейчас был первый, если не считать моих домашних игрушек.
— Порнушку смотрела, значит? — развеселился парень.
— Ну наверно. Интересно же, — она уткнулась лбом в его плечо.
— Какая ты раскованная барышня, оказывается. А в школе была такая скромница! — он ущипнул её за сосок.
— Ай! Конечно скромная — то же школа. Хотя я удалась в прадеда и в прабабку, наверно.
— Это каким образом? — зевнул Виктор.
— Я ж тебе не рассказывала! — оживилась она. — Точно, не рассказывала!
— О чём?
— О моём прадеде.
— Вроде нет. Жень, иди купаться, нам скоро на кабана выходить.
— Нет, подожди — я расскажу! — Алмазова чуть привстала и увалилась головой парню на грудь, а ладонью начала гладить его живот.
— Женя...
— Короче, слушай, это такая отпадная история!
— Ну ладно, — вздохнул Виктор и нащупал смартфон.
— Было это ещё в русско-японскую... — начала рассказывать девушка.
Виктор слушал её голос и продолжал листать форум — там были несколько различных методик, которые показались ему весьма опасными, если им не противодействовать.
Из рассказа Женьки следовало, что история с её предком по материнской линии произошла в бытность того унтер-офицером императорского флота. В декабре тысяча девятьсот четвертого года эскадра вице-адмирала Рожественского, которая шла на выручку Порт-Артуру и запертому там флоту, зашла в один из портов Германской Юго-Западной Африки на пополнение запасов. Плыли они с самой Балтики вокруг Европы и далее вокруг всей Африки.
— Это сейчас известно, что плаванье стало одним из самых продолжительных, трудных и эффектных в мировой истории, а тогда никто не знал, чем закончится эта семимесячная эпопея... — в голосе Евгении проявился легкий пафос.
— Ну и дальше что? На каком корабле Второй Тихоокеанской он служил? Мы знаем, чем всё кончилось — адмирал Того караулил наш флот в засаде и разгромил его за один день, даже солнце не успело тогда сесть, насколько я читал.
— Не в этом дело. Послушай же, милый...
Её предок служил на «Александре Третьем», одном из четырёх новейших броненосцев Второй Тихоокеанской. В порту под названием Людериц вся эскадра, а это сорок два корабля, задержалась чуть больше, чем на неделю. Бункеровка проходила плохо и тяжко, поскольку бухта была открыта для ветров и в то время года там были частые шторма и ливни.
— Хех, бункеровка! Какие ты слова знаешь, — усмехнулся Виктор, продолжая слушать девушку и листать форум.
— Укушу, если будешь перебивать, — засмеялась она. — И да, я очень умная и всегда имела пятерки по истории!
— Собственно, а откуда ты эту историю знаешь?
— Да от прадеда же, который рассказывал её детям и внукам.
— То есть он выжил при Цусиме, что ли?
— Блин, Вит — ты дослушаешь? — чуть приподнялась на локте Женька. — Точно укушу сейчас прямо за ногу, — она провела пальцами по его бедру.
— Ну ладно, ладно, — засмеялся он.
— Короче говоря, со слов прадеда, вся эта бункеровка проходила в ужасных условиях из-за сильных ветров и тропических ливней. Броненосец несколько раз в день заваливался бортом на свои бункеровщики, и даже вышел из строя поворотный механизм главной башни...
— Двенадцатидюймовых орудий, что ли? — лениво перебил её Виктор.
— Ну да, наверно. В общем, прадед мой, Иван Иванович Смородинский, очень страдал, потому что из-за постоянных шквалов от отвратительной угольной пыли негде было спрятаться, она была везде...
— Ну и? — подбодрил её парень.
— Матросы работали днем и ночью, без отдыху и продыху, а на ночь даже устанавливали прожектора. Абсолютно все таскали и перегружали тяжеленные мешки с углем. Свет очень мешал и давил, они полуослепшие работали лопатами, угольная пыль липла к телу и забивала легкие... — живописно повествовала Женька. — Некоторые даже с ума сходили, а кто-то утопился от такой жизни.
В общем, после трех суток такой работы, когда глаза слезились, а легкие выпадали наружу от удушливого кашля, унтер-офицер Смородинский решил плюнуть на всё и уйти в небольшую самоволку, пока вся эта погрузка не закончится. Ночью, после непродолжительного передыха, он связал себе котомку с вещами и припасами и пока никто не видел, спустил одну из лодок и погреб в сторону берега. В городе оставаться было опасно, поскольку по улицам ходили офицерские патрули с флагманского корабля и искали тех, кто отлынивал от работы. В небольшом кабаке на окраине города он познакомился с какой-то местной девкой, молодой негритянкой. Она спрятала его в своей хижине около насосной станции.
— Он же языка не знал, или как? — удивился Виктор.
— Не знал, но перед выходом эскадры из Петербурга купил разные разговорники — немецкий, английский. Изучал в процессе плавания, как он говорил. Девка та немного знала немецкий, потому что те земли были тогда колонией Германии и кайзер разрешил бункероваться там нашему флоту.
— Ага, вот как, — Виктор повернулся на бок — рассказ его начал забалять.
— Он так прятался почти четверо суток, и когда пришло время возвращаться на корабль, негритянка эта напоила его крепким тростниково-картофельным самогоном и попросила переспать с ней, чтобы получить белого ребенка. В общем, очнулся он, когда последние дымы были видны на горизонте. Флот ушёл дальше без него.
— То есть он дезертировал, что ли? — Виктор отложил сматфон и с интересом смотрел на Женьку.
— Нет, он не хотел этого делать, это всё из-за той негритянки. В итоге ему пришлось там остаться, он стал с ней жить, у них там дети родились через год и потом ещё.
— То есть твои предки по матери — это негры наполовину? — не сдержался и заржал Виктор.
— Блин, ты издеваешься?! Зачем я вообще тебе это рассказываю? — завелась Алмазова.
— Я ж не знаю, зая — ты мне просто мозг выносишь, как в школе! — парня чуть не скрутило от смеха.
— Да... То есть нет... Блин! — она ткнула его кулачком в бедро. — Дело тут в другом, Вит!
— В чём? — отсмеявшись, Виктор закинул ладони себе под голову.
— В том, что история очень похожа на твою, и ты должен сделать правильные выводы из того, что с тобой произошло. Понимаешь?
— Не вижу сходства пока что! — парень вздохнул и потрепал её волосы.
Негритянка по имени Саару, как оказалось, всегда хотела выйти замуж за кого-то из немцев-колонистов, но тут ей подвернулся другой белый, хоть и русский. Девица она оказалась предприимчивая, они с Иваном начали гнать этот местный самогон на продажу. Потом Иван узнал про результаты Цусимского сражения и гибель своего броненосца и почти всего флота. В Россию ему возвращаться было стыдно, и через пару лет такой торговли они с Саару сменили свою убогенькую хижину из досок и стеблей на более приличный дом в предгорье.
Дети подрастали, он через семь лет получил уже местный паспорт, который ему выдали германские колониальные власти. Когда началась Первая Мировая, немцы хотели его интернировать, поэтому им всем пришлось бежать далеко на юг, в сторону Британской Южной Африки. На границе их арестовали, его разлучили с Саару и детьми. В тюрьме он просидел почти полгода, пока смог сбежать и чудом добраться до одного из приграничных южноафриканских поселений, где познакомился с британским офицером и вступил в местный колониальный отряд. Несколько раз он ходил в боевые рейды на территорию Германской Намибии, и когда территорию полностью заняли англичане в пятнадцатом году, следов жены и троих детей он так и не нашёл. Потом он воевал против немцев в Германской Восточной Африке — успел принять участие в январском наступлении шестнадцатого года на Танзанию, потом воевал там же и в Мозамбике.