– Я думаю, – обращаясь к своему боссу, сказал Элвуд, – что мы имеем дело не с убийством, а с покушением на убийство. С угрозой, направленной на доктора Риттерсдорф, чтобы заставить ее подчиниться. Это, конечно, при условии, что задумка Хентмана принесет свои плоды, что идеи, заложенные в том сценарии, повлияют на вас.
– Вы, похоже, думаете, что я был бы этому рад? – съехидничал Чак.
– Я думаю, – ответил Элвуд, – это весьма интересное совпадение, что именно вы управляете симулякром, находящимся сейчас рядом с Мэри. Именно такое развитие событий и предполагает сценарий Хентмана. Так каковы шансы…
– Более правдоподобное объяснение, – перебил его Чак, – заключается в том, что Хентман каким-то образом узнал, что я управляю симулятором, и развил свою идею исходя из ситуации. Вы знаете, что это значит.
Подтекст был очевиден. Несмотря на все сказанное агентами, в ЦРУ завелись «крысы». Или…
Или возможен был другой вариант развития событий. Раннинг Клэм извлек информацию из подсознания Чака и передал ее Банни Хентману. Поначалу сосед Чака шантажировал его, чтобы тот согласился на эту работу, а теперь выясняется, что Раннинг Клэм и Банни Хентман действовали сообща, чтобы с помощью шантажа заставить Чака действовать в их интересах. Сценарий для шоу был разработан не для того, чтобы внушить ему идею убийства Мэри. Благодаря Раннингу Клэму Хентман знал, что в голове Чака уже созрела точно такая же идея.
Сценарий же должен был косвенно, но ясно показать, что они все знают. И если он не сделает так, как ему велят, то правда будет транслироваться по телевидению, очевидно, на всю Солнечную систему. Семь миллиардов человек узнают о его планах убить жену.
Чаку приходилось признать, что это являлось веской причиной для сотрудничества с Хентманом, чтобы играть по их правилам. Так они заполучили Чака быстрее. У них уже многое получилось: большие «шишки» из ЦРУ Западного побережья что-то заподозрили. И, как сказал Лондон, если с Мэри что-нибудь случится…
И все же Чак по-прежнему намеревался довести задуманное до конца. Или, скорее, попытаться это сделать. И не только в качестве угрозы, способной заставить Мэри отстаивать определенную политику в отношении психов, как хотели люди Хентмана. Чак намеревался довести дело до донца, как изначально и планировал. Зачем, он не знал. Ведь теперь ему больше не нужно было видеться с ней и жить вместе под одной крышей… Почему же ее смерть была столь важна для него?
Как ни странно, но Мэри, возможно, была единственным человеком, способным читать его мысли, будь у нее такая возможность. Того требовала ее работа.
Невольная ирония доставила ему удовольствие. И несмотря на то что рядом находились два агента ЦРУ, не говоря уже о вездесущем слизевике в дальнем конце конапта, подслушивающем их мысли, Чак чувствовал себя неплохо. Он был сообразителен. Он противостоял сразу двум опытным группировкам: ЦРУ и компании Хентмана. И там и там работали профессионалы, но Чак осознавал, что в конечном итоге он получил то, что нужно ему, а не им. Слизевик, вне всякого сомнения, подслушал их разговор. Чак надеялся, что он расскажет все Хентману. Чак хотел, чтобы Банни все знал.
Как только агенты ЦРУ покинули конапт, под запертую дверь просочился слизевик, заняв место в центре лежащего от стены до стены ковра.
В трансляции его мыслей слышались нотки негодования:
«Мистер Риттерсдорф, уверяю вас, я никогда не встречался с мистером Хентманом! До того дня, когда он явился сюда, чтобы заполучить вашу подпись на контракте, я его никогда не видел».
– Вы негодяй! – бесстрастно заметил Чак, пошел на кухню и налил себе кофе.
Было уже больше четырех часов утра, но благодаря запрещенным стимуляторам, которыми его снабдил Раннинг Клэм, Чак не чувствовал усталости.
– Вы все время подслушиваете. Разве у вас своей жизни нет? – с досадой заметил он.
«В одном я согласен с вами, – слизевик пропустил издевку мимо ушей, – должно быть, мистер Хентман, готовя этот сценарий, знал о ваших чувствах к жене. В противном случае совпадение слишком велико. Возможно, среди нас есть еще один телепат кроме меня, мистер Риттерсдорф».
Чак взглянул на него.
«Это может быть ваш коллега из ЦРУ. Пока вы управляете Мэйджбумом на Альфе III М2, кто-то там читает ваши мысли. Это может быть один из местных психопатов. Я считаю, что отныне моя обязанность – помогать вам всеми имеющимися способами. Я хочу наглядно продемонстрировать вам свою добропорядочность. Я буду отчаянно стремиться очистить свое доброе имя. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти передававшего информацию Хентману телепата, и таким образом…»
– Может, это Джоан Триест? – внезапно перебил поток его «яканий» Чак.
«Нет, я знаю ее способности, она бы не смогла. Она псионик, как вам известно. Она умеет лишь управлять временем. – Слизевик задумался. – Если только… Есть другой способ, мистер Риттерсдорф, с помощью которого можно было бы догадаться о ваших намерениях. Это была бы псионическая сила предвидения… Провидец, заглядывающий в будущее, мог бы знать его наперед. Мы не должны упускать это из виду. По крайней мере, это доказывает, что телепатический фактор – не единственное объяснение осведомленности Хентмана о том, что вы намерены сделать по отношению к жене».
Чак должен был признать, что рассуждения назойливого соседа не лишены логики.
«На самом деле, – заметно пульсируя от волнения, сказал слизевик, – это могло произойти и непроизвольно. Один из ваших близких вдруг увидел будущее, тот, кто даже не знает, что имеет способность к предвидению. Например, кто-то из людей Хентмана. Или даже он сам».
– Хм… – рассеянно произнес Чак, наливая горячий кофе себе в чашку.
«Ваш будущий жизненный путь, – заметил слизевик, – наполнен впечатляющей жестокостью убийства женщины, которую вы боитесь и ненавидите. Это ужасающее действие, возможно, активизировало спящий до сего момента талант предвидения мистера Хентмана. Не осознавая, из чего он черпал вдохновение, он получил эмоции для своего сценария… Часто псионические способности работают именно так. Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что так оно и было. Следовательно, я полагаю, что доводы ваших коллег из ЦРУ беспочвенны. Хентман и его коллега-альфанец не намерены предъявлять вам какие-либо “доказательства” ваших намерений. Они просто делают, что говорят, пытаются состряпать годный сценарий для телешоу».
– А как насчет того, что в ЦРУ утверждают об интересе альфанцев к Альфе III M2? – спросил Чак.
«Быть может, так оно и есть. Отчасти, – признал слова соседа слизевик, – для альфанцев это нормально – не сдаваться и продолжать надеяться… В конце концов, Луна находится в их системе. Но, откровенно говоря, если я могу так выразиться, сказанное вашими агентами ЦРУ просто поражает жалким наборов случайных подозрений, парой-тройкой разрозненных фактов, связанных между собой сложной теоретической структурой, в которой каждому приписываются недюжинные способности к интригам. Простая точка зрения видится мне более логичной, и, будучи сотрудником ЦРУ, вы должны знать, что, как и всем разведывательным агентствам, вашей организации не хватает здравого смысла».
Чак пожал плечами.
«На самом деле, – продолжил слизевик, – если можно так выразиться, ваше неугасающее желание отомстить жене отчасти проистекает из того, что вы годами общаетесь с сотрудниками разведывательного аппарата».
– Тут вам стоит признать одну вещь, – перебил его Чак. – То, что Хентман вместе со своими сочинителями состряпали подобный сценарий, для меня огромная проблема.
«Не повезло вам еще и в том, что скоро лично вы будете писать диалоги для всего этого, хотя это довольно забавно. – Раннинг Клэм усмехнулся. – Возможно, именно вы придадите истории реалистичность. Хентман будет в восторге от вашего понимания мотивов Зигги Тротца».
– Откуда вам известно, что главного героя будут звать Зигги Тротц? – Прежние подозрения тут же вернулись к Чаку.
«Вы сами об этом подумали», – с привычной логикой объяснил слизевик.
– Тогда, полагаю, вы можете прочесть в моей голове еще и то, что я хочу, чтобы вы ушли. Мне надо побыть одному.
Говоря это, Чак все еще не чувствовал и толики усталости. Ему хотелось взяться за сценарий.
– Да-да, конечно, – послушно согласился сосед.
Вскоре Чак остался в комнате один. Единственным различимым звуком стало движение машин на улице. Допивая кофе, Чак задержался у окна, а затем сел за пишущую машинку и нажал кнопку. Аппарат привычно вставил в слот для бумаги чистый лист.
«Зигги Тротц, – с отвращением подумал Чак. – Господи, что за имечко! Какого человека так назовут? Только полного придурка, одного из Трех балбесов [8]. Кого-то столь ущербного, чтобы зациклиться на убийстве собственной жены».
С профессиональной осторожностью Чак начал продумывать первую сцену. Зигги был дома, конечно, размеренно занимался каким-нибудь безобидным делом. Быть может, читал вечерний гомеопейп. А некая гарпия – его женушка – жужжала бы ему в уши о своих делах. «Да, – подумал Чак, – у меня точно получится написать об этом достаточно правдоподобно. Многолетний опыт мне поможет».
Он начал печатать.
Он писал несколько часов, поражаясь, насколько эффективными оказались гексоамфетаминовые стимуляторы. Он не чувствовал усталости, скорее, наоборот, он работал быстрее и энергичнее, чем раньше. В половине восьмого утра, когда золотые лучи солнца коснулись улицы, Чак с трудом встал, пошел на кухню и принялся готовить завтрак. «Не стоит забывать и о другой моей работе, – сказал он себе. – В восемь тридцать поеду в ЦРУ. К Дэниелу Мэйджбуму».
Стоя у пишущей машинки с кусочком тоста в руке, Чак просматривал напечатанные им страницы. Все выглядело неплохо, он профессионально писал диалоги уже много лет. Теперь нужно оформить экпресс-доставку и отправить готовые сцены в офис Хентмана в Нью-Йорк, в течение часа комик уже все прочтет.