Он быстро взглянул на собеседницу и продолжил копать.
– Мисс Голдинг, – добавил он негромко.
– Откуда вы меня знаете? Я вас никогда раньше не видела, – удивилась Аннет и присела на корточки возле коробки со сферами.
– Я уже бывал тут, – загадочно ответил мужчина.
Шар, опущенный в землю первым, начал прорастать. В свете фонарика Аннет увидела, как земля дрожит и вздувается по мере того, как увеличивается диаметр сферы. Зрелище было забавным, и девушка рассмеялась.
– Простите, – извинилась она, – но вы прилетели сюда, воткнули зародыши в землю, а теперь мы сидим и смотрим на один из них. Скоро он станет таким же большим, как и мы.
Она знала, что слизевики по своей природе были ближайшими родственниками грибов, и по этой причине они очаровывали ее.
– Откуда вы так много знаете о них? – спросил мужчина.
– Долгие годы мне ничего не оставалось делать, кроме как заниматься самообразованием в… Я думаю, вы бы назвали это больницей… Прежде чем ее снесли, у меня было много диафильмов. Я увлекалась биологией и зоологией. Это правда, что ганимедские слизевики, достигнув полной зрелости, становятся достаточно разумными, чтобы с ними можно было разговаривать?
– Я бы сказал, даже более чем разумными. – Мужчина ловко подбросил в руке один шарик. Желеобразный и мягкий, он задрожал.
– Как чудесно, – всплеснула руками Аннет. – Это так волнующе! Стоит остаться здесь, чтобы все увидеть самим. Вам не нравится? – спросила она, опускаясь на колени и наблюдая за его работой. – Все эти ночные запахи, воздух и звуки, издаваемые крохотными существами вроде хипфрогов и колокольчиков. И эти малыши… вы дали им шанс выжить, а не просто оставили умирать. У вас доброе сердце, я это вижу. Как вас зовут?
– Зачем вам мое имя? – Незнакомец искоса взглянул на нее.
– Чтобы я вас запомнила, – улыбнулась Аннет.
– Свое имя я украл, – ответил мужчина, – но я помню человека, носившего его.
Он опустил в ямку все шары, остался последний. Первый, показавшись из земли, уже распустился. Теперь он представлял собой множество соединенных вместе сфер.
– Но мне было необходимо его имя, чтобы я мог…
Он не договорил, но она поняла.
– Меня зовут Чак Риттерсдорф.
– Вы родственник доктора Риттерсдорф, психолога с корабля терран? Вы, должно быть, ее муж!
Аннет была уверена в своих словах. Факт был очевиден. Вспомнив план Бэйнса, она прикрыла рот рукой и захихикала в озорном возбуждении.
– О, – сказала она, – если бы вы только знали!
«Еще одно имя, которое тебе стоит запомнить, – подумала она. – Габриэль Бэйнс. Как все прошло у Габриэля? – гадала Аннет. – Удалось ли ему унизить Риттерсдорф?» Интуитивно она чувствовала, что план провалился, но задуманное звучало забавно, если бы в него не был впутан Габи.
Теперь, понятно, все кончено, потому что прилетел мистер Риттерсдорф.
– Как вас звали, когда вы был тут в первый раз? – прямо спросила Аннет.
Чак взглянул на нее:
– Вы думаете, я сменил свое…
– Вас звали иначе, – уверенно констатировала она.
Не будь это так, Аннет запомнила бы его и узнала.
– Скажем так, – нелюбезно ответствовал собеседник, – я был здесь однажды. Встретил вас, а после улетел обратно на Терру, а теперь вернулся.
Он посмотрел на Аннет так, словно она была повинна в его бедах. Закопав последнюю сферу, он подобрал пустую коробку и лопатку и направился к кораблю.
– Нас теперь захватят слизевики? – поинтересовалась Аннет.
Ей пришло в голову, что, возможно, происходящее было частью плана терран по завоеванию Альфы. Но идея была абсурдной. Чак имел все признаки человека, работающего в одиночку. Он напоминал пара.
– Вы могли сделать гораздо хуже, – лаконично ответил Риттерсдорф, поднимаясь по трапу. Чуть поколебавшись, Аннет последовала за ним. Яркий свет резал ей глаза.
В кабине корабля остался лежать на полке ее пистолет. Она оставила его там, когда наполняла миску водой, и забыла об этом. Риттерсдорф взял его в руки и осмотрел, а затем повернулся к ней, едва сдерживая усмешку.
– Ваш? – спросил он.
– Да, – пристыженно ответила Аннет.
Она протянула руку, надеясь, что он отдаст ей оружие. Однако он этого не сделал.
– Пожалуйста, – сказала она. – Пистолет мой, и я положила его, потому что спешила помочь.
Взгляд Риттерсдорфа остановился на девушке. С минуту оба молчали, затем он протянул ей оружие.
– Спасибо. – Аннет была искренне благодарна. – Я запомню ваш поступок.
– Этим вы собираетесь спасать Луну? – с улыбкой спросил Риттерсдорф.
«А он не так уж и плох собой, – решила Аннет, – если не считать беспокойного, измученного выражения лица и слишком большого количества морщин. Его глаза приятного, чистого, голубого цвета. Ему около тридцати пяти, не такой уж и старый, немного старше меня».
В его улыбке она видела боль, не то чтобы подлинную, скорее, противоестественную, словно ему трудно быть счастливым, пусть даже ненадолго. Возможно, как и Дино Уоттерс, мистер Риттерсдорф был склонен к унынию. Если Аннет права, то очень жаль. Депрессия – ужасная болезнь. Гораздо хуже, чем другие.
– Не думаю, что у нас получится спасти Альфу. Это, скорее, для моей собственной защиты. Вы ведь в курсе нашего положения, не так ли? Мы…
Вдруг в сознании Аннет возник голос. Слабо, но отчетливо он прохрипел:
«Риттерсдорф… – Скрипнув, голос затих, а затем вернулся, напоминая слабое шипение радиоприемника. – Это мудро. Я вижу, что Джоан… – Голос вновь смолк».
– Господи, что это было? – ужаснулась Аннет.
– Это слизевик. Один из них. Кто именно, я не знаю.
Чак, казалось, испытал облегчение и громко произнес:
– Все непрерывно!
Он прокричал так, словно Аннет находилась за добрую милю от него.
– Что скажете, мисс Голдинг? Скажите что-нибудь! – внезапно он схватил ее за руки и закружил в танце радостного детского праздника. – Скажите что-нибудь, мисс Голдинг!
– Я рада, – послушно отозвалась Аннет, – видеть вас таким счастливым. Вы должны улыбаться и радоваться как можно чаще. Конечно, я не знаю, что произошло. Во всяком случае… – Она высвободила пальцы. – Я знаю, что вы заслуживаете счастья, что бы это ни было.
Аннет почувствовала позади себя движение, оглянулась и увидела в дверях корабля желтую глыбу, которая перевалилась через порог и медленно, волнообразно продвигалась вперед. «Так вот какие они, – поняла Аннет, – это заключительная стадия. Выглядит захватывающе!» Аннет отступила, но не в страхе, а в благоговейном трепете. То, как быстро появилась на свет новая особь, оказалось настоящим чудом. И теперь, насколько помнила Аннет, слизевик останется таким навсегда, пока не погибнет от холода, жары или от слишком сухой погоды. И в конце вновь появятся споры, и цикл повторится.
Когда слизевик вполз внутрь, за ним появился второй, а следом и третий.
– Ты Раннинг Клэм? – удивленно спросил Чак.
«Существует обычай, – зазвучал в голове Аннет голос, – что первенец перенимает идентичность родителя. Но на самом деле никакой разницы нет. В каком-то смысле все мы Раннинги Клэмы, копии друг друга. Я выбрал себе это имя, остальные придумают новые имена. У меня сложилось впечатление, что мы сможем тут жить, и жить хорошо. Атмосфера, влажность и гравитация кажутся вполне для нас подходящими. Ты помог нам расширить среду обитания, перенеся нас более чем… Сейчас подсчитаю… На три световых года от нашего первоисточника. Спасибо, – добавил он, или, точнее, они. – Боюсь, на вас скоро нападут. Тебе лучше улететь как можно скорее. Вот почему мы пришли на ваш корабль – те из нас, кто успел созреть».
– Кто нападет? – спросил Риттерсдорф. Он нажал рычаг на панели управления, и люк корабля закрылся. Сев в кресло пилота, Чак приготовился к взлету.
«Мы это выясняем, – донеслись до Аннет мысли трех ганимедян. – Речь идет о представителях местного населения. Они называют себя манами. Видимо, им удалось взорвать какой-то другой корабль».
– Боже мой, – сквозь зубы простонал Чак, – должно быть, это корабль, на котором прилетела Мэри!
«Скорее всего, ты прав, – согласился слизевик. – Маны, что идут сюда, поздравляют друг друга с победой. Их борьба с миссис Риттерсдорф была успешной. Однако ей удалось спастись. Она была на первом корабле, на данный момент ее местоположение неизвестно. Маны охотятся за ней и ее командой».
– А как насчет ближайших военных кораблей терран? – уточнил Риттерсдорф.
«Военных кораблей? Маны воздвигли вокруг своего поселения что-то наподобие защитного купола. Сейчас все они в безопасности, – слизевик задумался, – но ненадолго, и маны это знают. Их вылазки и контрнаступления носят временный характер. Но им все равно это в радость. Они по-настоящему счастливы, в то время как корабли терран без толку жужжат вокруг Да Винчи-Хайтс».
«Бедные маны, – подумала Аннет, – не в силах заглянуть в будущее, они сосредоточились на настоящем и ринулись в бой так, словно имели реальный шанс на победу». Но в правильном ли свете она видела происходящее? Служила ли улучшением ситуации ее готовность принять неудачу?
Неудивительно, что все кланы зависели от манов. Они были единственными, кто обладал мужеством. И жизненной силой, что шла от смелости.
Остальные, поняла Аннет, давно потеряны. Все произошло еще до того, как появилась эта терранка, Мэри Риттерсдорф.
Габриэль Бэйнс, ехавший со скоростью жалких семидесяти пяти миль в час к Гамлетсити, увидел, как юркий маленький кораблик взмыл в ночное небо. «Я опоздал», – подумал Габриэль. Псионическое чутье пара подсказывало ему, что живая или мертвая Аннет там, на борту. Так или иначе, но она улетела, и Габриэль, чувствуя, как на него накатывают отчаяние и горечь, снизил скорость.
Какой от его действий был толк? С тем же успехом он мог вернуться к своему клану в Адольфвилль, чтобы прожить с ними эти неизбежно последние дни.
Бэйнс начал разворачиваться, и вдруг рядом с ним что-то громыхнуло – нечто со скрипом и лязгом направлялось к Гамлетсити. Отлитое из первоклассного железа чудовище – ракетный танк, творение и гордость манов – ползло, освещая окрестности мощными прожекторами. На его спине развевался красно-черный флаг – боевой символ клана.