Между тем ящерица – на вид вполне реальная – потянулась, изогнула длинную шею и раскрыла пасть. Из нее вырвался огненный шар и осветил небо, подобно солнцу. Он поплыл вверх, подхваченный воздушным потоком, и Мэри выдохнула с облегчением. Шар удалялся, а не опускался. Увиденное, однако, заставило доктора содрогнуться. Зрелище слишком уж напоминало ее собственные тайные сны. Ей снилось подобное, и она никогда не обдумывала эти сновидения, не изучала и уж точно ни с кем не обсуждала. Боже упаси ее от профессионального психиатра!
Огненный шар замер, дрогнул и начал распадаться на светящиеся полосы. Они поплыли вниз. Цепенея от увиденного, Мэри поняла, что полосы складываются в буквы, а затем в огромные слова. Кто-то составлял послание в небе, и оно было обращено к ней!
ДОКТОР РИТТЕРСДОРФ, ИЗБЕГАЙТЕ КРОВОПРОЛИТИЯ, И МЫ ДАДИМ ВАМ УЛЕТЕТЬ!
А чуть пониже, словно невидимый автор забыл дописать важную реплику, высветились буквы поменьше:
СВЯТОЙ ТРИУМВИРАТ.
«Они тут все окончательно чокнулись, – убедилась Мэри, чувствуя, как к горлу подступает истерический смех. – Это Чак хочет крови, а не я! Почему, господи боже, вы обратились ко мне? Если вы тут все такие святоши, то способны же понять столь очевидные вещи!»
Но и она понимала, что, возможно, все не так очевидно. Это она стреляла в Чака, а перед этим убила бежавшего к своему танку солдата. Так что, говоря начистоту, ее совесть и намерения не так уж и чисты.
В небе высветились новые слова:
ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ.
«Господи боже, да как я вам отвечу?» – запротестовала Мэри. Как у нее получится изобразить в небесах огненное письмо, она-то не вхожа в Триумвират гебефренических святых-психотиков.
«Это все невыносимо, – сказала она себе, – полный абсурд, но придется потерпеть. Если я должна слушать их, верить им, то, по их мнению, я виновата, каким-то образом ответственна за злобу, которая существует между мной и Чаком. Но это не так».
Вдруг рядом с кораблем Банни Хентмана вспыхнул красный лазерный луч. Дэниэл Мэйджбум, симулякр ЦРУ и по совместительству полевой агент, явно приступил к выполнению возложенной на него миссии. Интересно, какого успеха добился этот человек или, правильнее сказать, робот? Вероятно, зная ЦРУ, никакого. Несмотря на это, Мэри пожелала ему удачи.
Интересно, есть ли у Святого Триумвирата сообщение и для него? Ему явно нужна помощь: оставшись один, Мэйджбум предпринял лобовую атаку на корабль Хентмана. И стрелял он теперь, как заметила Мэри, с нечеловеческой самоотдачей.
«Может, он и симулякр, – подумала она, – но не трус. А вот остальные – я, Чак с той девушкой, слизевик и даже убитый ман, что тщетно искал защиты внутри своего танка, – все мы теперь скованы страхом и движимы не чем иным, как животным инстинктом спасения собственных шкур. Из всех нас лишь Дэн Мэйджбум, симулякр, перешел в наступление».
Однако Мэри склонялась к тому, что вылазка Мэйджбума обречена на курьезный провал.
В небе вновь появились огромные светящиеся слова. В этот раз, слава богу, они не были адресованы Мэри. Она была избавлена от унижения быть особенной.
ПРЕКРАТИТЕ ВОЙНУ. ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА.
«Ладно, – согласилась с провидцами Мэри, – я буду любить своего бывшего мужа Чака, который пришел сюда, чтобы убить меня. Как это для начала, а?»
Свечение лазерных лучей у корабля Хентмана усилилось. Симулякр не внял великим словам и продолжал свою бесполезную, но в высшей степени доблестную борьбу.
Впервые в жизни Мэри кем-то искренне восхищалась.
С того момента, как в небе появился корабль Хентмана, слизевик начал нервничать. Его мысли, транслирующиеся Чаку, были овеяны тревогой.
«Прямо сейчас я получаю ошеломляющую реакцию на недавние события, – обратился инопланетянин к Риттерсдорфу. – Хентман и его команда с парочкой альфанцев создали философию, что ставит тебя, Чак, в центр заговора против них». Слизевик помолчал и добавил: «Они отправили сюда шаттл».
– С какой целью? – спросил Чак, чувствуя, как учащается сердцебиение.
«Снимки, сделанные при свете ракетницы, указывают на твое присутствие здесь. Катер прилунится, и тебя схватят. Это неизбежно».
– Останься здесь, – поднимаясь, сказал Чак Аннет, – я постараюсь увести их.
Он бросился прочь, не выбирая направления, спотыкаясь на кочках и рытвинах. Тем временем совершил посадку корабль его бывшего босса. Уходя в сторону, Чак заметил нечто странное: рядом с судном тусклыми красноватыми полосами светились лазерные лучи. Кто-то в одиночку или с товарищами дал бой Хентману, как только тот открыл люк. Чак задумался, кто это мог быть. Точно не Мэри. Кто-то из кланов? Быть может, отряд манов? Но разве у них не было других забот? Они отбивались от терран, удерживая не самый надежный щит над Да Винчи-Хайтс. К тому же их оружие было другим. Старые лазерные бластеры больше смахивали на игрушки ЦРУ.
«Это Мэйджбум», – решил Чак. Симулякр получил команду вступить в бой с противником и, будучи машиной, выполнил приказ.
«Маны меряются силами с терранами, агент ЦРУ устроил перестрелку с Хентманом, а моя бывшая супруга сводит счеты со мной. Хентман мне тоже не друг. На первый взгляд получается весьма рациональное уравнение, которое при желании можно упростить. Если маны дают бой терранам, а Хентман воюет со своими же, то маны и прилетевший на корабле с кроликом известный юморист на одной стороне. Хентман видит во мне врага в одной упряжке с терранами. Мэри ищет способ меня убить, так что она будет заодно с Хентманом, а значит, пойдет против Терры. Однако именно Мэри возглавляет группу высадившихся на Альфе психологов-волонтеров. Так что по логике вещей Мэри одновременно и враг, и союзник терран».
Уравнение все никак не решалось. Слишком много оказалось переменных, слишком много поступков, идущих вразрез с логикой, слишком много людей, действующих самостоятельно, – взять, к примеру, все ту уже Мэри.
Пока Чак проворно пробирался сквозь темноту, к нему пришло понимание собственной дилеммы. Его врагом был Хентман. Это означало, что согласно точной и неопровержимой логике Чак оказывался союзником терран, признавал он это или нет. На некоторое время забыв о Мэри, чьи действия однозначно не были санкционированы терранскими властями, Чак смог наконец оценить ситуацию. Его надежда заключалась в том, чтобы добраться до корабля терран и укрыться там. Только там он будет в безопасности.
Но Чак вынес за скобки воюющие с терранами местные кланы. Что ж, уравнение не уменьшилось по сложности! Стань Риттерсдорф на сторону терран, он тут же окажется врагом Аннет, врагом каждого, кто живет здесь.
Чак увидел перед собой собственную тень. Из-за его спины появился свет. Кто-то запустил еще одну ракетницу? Чак обернулся и замер, пораженный.
В небе горели огромные огненные буквы – послание, адресованное его жене и всем терранам. «Доктор Риттерсдорф, избегайте кровопролития, – гласили парившие в воздухе строки, – и мы дадим вам улететь». Очевидно, это безумная и глупая тактика живущих здесь психопатов. Возможно, это дело рук почти потерявших человеческий облик жителей Гандитауна. Мэри, конечно, не обратила на это особого внимания. Однако светящийся над головой знак заставил Чака осознать еще кое-что: кланы видят в Мэри врага. Так же, как и он сам. Если следовать логике, сей факт переносил Чака по одну сторону баррикад вместе с манами и остальными кланами. Но его отношения с терранами не сближали его с местным населением. Заключение напрашивалось само собой. Чак был их союзником и противником одновременно.
Выхода он не видел. От логики никакого проку не было. Чак побежал дальше.
Старая добрая индийская половица, позаимствованная у одного из мудрейших царей, «Враг моего врага – мой друг» тут просто-напросто не работала.
Над головой Чака что-то прожужжало, и, словно из рупора, вдруг раздался приказ: «Риттерсдорф! Стой на месте или мы тебя уничтожим!» Голос прогремел в полную силу, эхом отражаясь от земли. Шаттл Хентмана висел прямо над Чаком. Они, как и предсказывал слизевик, нашли его.
Тяжело дыша, Чак остановился.
Шаттл завис в воздухе на высоте десяти футов.
Из корпуса показалась металлическая лестница и с шумом съехала вниз. Чак вновь услышал голос:
– Поднимайтесь наверх, Риттерсдорф. Безо всякой возни и проволочек!
Во мраке ночи, освещенная лишь буквами в небе, лестница дрожала, словно сотрясаемая невидимой рукой.
Ухватившись за нижнюю ступеньку, Чак начал подниматься. В сердце его накипала тяжелая, свинцовая безысходность. Меньше чем через минуту он оказался в кабине. Перед ним стояли двое терран. Держа в руках лазеры, они смотрели прямо на него. «Наемники Банни», – догадался Чак. Одним из них был Джерри Филд.
Трап был поднят. Набрав максимальную скорость, шаттл летел к кораблю-носителю.
– Мы спасли тебе жизнь, – сказал Филд. – Эта дамочка, твоя бывшая, в клочья бы тебя порвала, останься ты там.
– Ну и что? – спросил Чак.
– Мы отвечаем добром на зло. Чего ты еще от нас хочешь? Банни не расстроился и не обиделся, вот увидишь. Он не тот человек, чтобы платить местью. В конце концов, как бы плохо ни шли дела, Банни всегда может перебраться в альфанскую империю. – Филд изобразил улыбку, словно находил эту мысль удачной. Сказанное означало, если выражаться языком Хентмана, что ситуация не являлась критической. Найти выход было можно.
Шаттл достиг корабля-носителя и скользнул в открытый шлюз. Оказавшись внутри взлетно-посадочного туннеля, они заглушили двигатели и опустились к причалу, вглубь огромного космического судна.
Когда люк шаттла открылся, Чак оказался лицом к лицу с Банни Хентманом.
– На нас напали. – Вид у комика был отнюдь не комическим.
Он вытер вспотевший лоб и продолжал:
– Один из местных психопатов, судя по тому, как он себя ведет.
Стены корабля задрожали.