Он быстро взглянул на нее.
- Зачем?
- Я хочу запомнить вас.
- Я тоже помню одно имя… - снова загадочно произнес мужчина.
Оставалось "посадить" последнюю сферу. Первая уже увеличилась настолько, что показалась из земли; она превратилась, как увидела Аннет, во множество сфер, сросшихся в единое целое.
- Однако, - продолжал странный человек, - побуждают меня к этому как раз противоположные чувства… - Он не договорил, но она уловила суть. - Меня зовут Чак Риттерсдорф, - добавил он.
- А вы не родственник доктора Риттерсдорф, женщины-психолога с первого земного корабля? Да, наверно, вы ее муж. - Тут же вспомнив Габриэля Бэйнса и его план, Аннет озорно рассмеялась, прикрыв рот рукой. - Ой, если бы вы только знали… Но этого я вам не могу рассказать.
"Тогда этому человеку придется запоминать и имя Габриэля Бэйнса, - подумала она. Ей было страшно интересно, удалось ли Гэйбу совратить докторшу и, таким образом, умерить ее пыл. Аннет чувствовала, что, независимо от результата, план Бэйнса вряд ли поможет изменить обстановку к лучшему. - Однако Гэйб, вероятно, получил - или получает прямо сейчас - массу удовольствий. Но теперь, когда сюда прибыл господин Риттерсдорф, всему этому, естественно, придет конец".
- А как вас звали, - спросила она, - когда вы были здесь раньше?
Чак Риттерсдорф взглянул на нее.
- Вы думаете, что я изменил свое…
- Вы были кем-то другим, - проговорила Аннет. Иначе просто и быть не могло - она бы помнила его. И смогла бы узнать. Помолчав с минуту, Риттерсдорф сказал:
- Будем считать, что я прилетал на Луну и видел вас, а потом вернулся на Землю; и вот я снова здесь. - Он посмотрел на нее с таким видом, будто она была в чем-то виновата.
Засыпав землей последнюю сферу, Риттерсдорф взял лопату, машинально прихватил картонную коробку и направился к кораблю. Аннет двинулась следом и спросила:
- А что, липкие плесени тоже хотят захватить нашу Луну? - Ей показалось, что это, возможно, входило в коварные захватнические планы Земли. Но Риттерсдорф, казалось, преследовал только какую-то свою, личную цель. К тому же он прибыл совершенно один.
"Полная чушь. И как такая парская мысль могла прийти мне в голову?" - решила она.
- Вы их боитесь? - улыбнулся Риттерсдорф и скрылся внутри корабля. Помедлив, Аннет последовала за ним. На полочке рядом с краном она заметила свой старинный пулевой пистолет - очевидно, она забыла его в спешке, когда набирала воду. Риттерсдорф с интересом повертел в руках диковинное оружие, потом со странной полуулыбкой посмотрел на Аннет:
- Ваш?
- Да… - смущенно пробормотала она и протянула руку, надеясь получить пистолет обратно. Однако Риттерсдорф не двигался.
- Прошу вас, отдайте. Это мое личное оружие; я забыла его здесь, когда набирала воду, вы же знаете.
Он долго и пристально изучал ее лицо. Потом протянул ей пистолет.
- Спасибо. - Аннет ощутила приступ благодарности. - Никогда не забуду вашего поступка.
- Так вы собираетесь спасти свою луну при помощи этого? - Он снова улыбнулся.
"А он довольно симпатичный, - решила Аннет. - Когда улыбается и сбрасывает с себя угрюмую озабоченность. Даже морщины на лбу разглаживаются. У него такие чистые голубые глаза… Да ему не больше тридцати пяти! И улыбается он мило и по-доброму, хотя и в этот момент озабоченность не до конца сходит с его лица. Постоянная угрюмость делает его похожим на нашего Дино Уоттерса. Может быть, он тоже не совсем здоров. Жаль, если это так, ведь депрессия - самая ужасная из всех болезней".
- Не думаю, что нам удастся спасти Луну, - вздохнула она. - Просто с ним спокойнее. Вы ведь знаете, что здесь происходит. Мы…
Какая- то бессвязная мысль вдруг зажила в ее мозгу своей собственной, отрывистой жизнью: "Господин Риттерсдорф… -Мысль потускнела, потом снова усилилась. -…роший поступок. Я знаю, что Джоанна…" - Мысль опять исчезла.
- Господи! - закричала Аннет в ужасе. - Что это же такое?
- Это думает липкая плесень. Одна из них. Не знаю, какая именно. - Чак Риттерсдорф облегченно вздохнул, его глаза радостно заблестели, и он громко воскликнул:
- Он помнит, помнит! Он вернулся! Да скажите же что-нибудь, госпожа Голдинг! - Он схватил ее за руки, потряс, затем закружил в каком-то странном, радостном танце. - Не молчите, Аннет!
- Я рада, - произнесла, наконец, Аннет несколько смущенно, - видеть вас таким счастливым. Вам надо радоваться почаще. Я не понимаю, что произошло, однако… - Она высвободила руки. - Знаю, что вы заслужили эту радость.
За ее спиной что-то зашевелилось. Обернувшись, Аннет увидела, как внутрь корабля вползала желтая студенистая масса, перетекая через порог. "Так вот как они выглядят, - поняла она. - Во взрослом состоянии". Она попятилась, но не от страха, а от неожиданности; у нее перехватило дыхание. Казалось чудом, что существо развилось так быстро.
"Теперь, - вспомнила она, - плесень может оставаться такой неопределенно долго, пока не погибнет от холода, жары или засухи. А перед смертью выбросит споры, и цикл повторится".
Тем временем за первой особью показалась вторая, затем третья.
Изумленный Чак спросил:
- Кто же из вас Смайл Раннинг Клам?
В голове Аннет снова возникли чужие мысли:
"По обычаю, тот из нас, кто разовьется первым, формально принимает на себя индивидуальность родителя. Но в действительности между нами нет никакой разницы. В некотором смысле мы все Смайлы Раннинги Кламы, и в то же время - никто из нас. Я, первый, унаследую его имя, остальные же вольны выбрать себе любое. У меня такое чувство, что мы сможем жить и успешно размножаться на этой луне - атмосфера, влажность и гравитация кажутся мне вполне благоприятными. Вы, господин Риттерсдорф, помогли нам расширить зону обитания, перенесли нас - дайте мне прикинуть - на три световых года от родной планеты. Спасибо вам. - Затем он - или, скорее, они - добавили:
- Боюсь, однако, что ваш корабль сейчас будет атакован. Советую вам как можно скорее взлететь. Именно поэтому те из нас, кто успел вовремя развиться, и зашли внутрь".
- Атакован кем? - спросил Чак, нажимая кнопку закрытия входного люка. Усевшись за пульт, он начал готовить корабль к старту.
- Как нам удалось выяснить, - дошли до Аннет мысли трех липких плесеней, - здесь замешана группа местных жителей, которые в мыслях называют себя манами. Очевидно, им только что удалось взорвать какой-то другой корабль, потому что…
- Боже, - хрипло произнес Чак, - это корабль Мэри.
- Да, - согласилась первая плесень, - я отчетливо слышу, как приближающиеся к нам маны поздравляют друг друга; они чрезвычайно горды тем, что разрушили корабль доктора Риттерсдорф. Однако экипаж корабля спасся; они скрываются где-то поблизости, и маны охотятся за ними.
- А что они думают о земных военных кораблях? - спросил Чак.
- Маны накрыли свое поселение каким-то защитным экраном, и потому в настоящий момент они в безопасности. Но в глубине души маны понимают, что долго не продержатся - агрессивность в их характере длится только определенный период. Но сейчас они очень горды собой и в высшей степени счастливы, наблюдая, как экранированные линейные корабли с Земли беспомощно кружатся вокруг Высот Да Винчи, не в силах ничего предпринять.
"Бедные маны, - подумала Аннет. - Радуются сиюминутным успехам, совершают кратковременные вылазки. Как будто у них есть хоть какой-то шанс…"
Однако разве она сама лучше? Она ведь так легко примирилась с поражением… Неудивительно, что все остальные кланы зависели от манов - они одни обладали смелостью и бесстрашием. Не являлась ли смелость тем единственным, истинным признаком жизненности, о которой она так много думала?
"Все остальные кланы были побеждены уже давно, - поняла Аннет. - Задолго до того, как появился первый землянин, доктор Мэри Риттерсдорф".
Приближаясь к Гамлет-Гамлету с черепашьей скоростью в семьдесят пять миль в час, Габриэль Бэйнс заметил в ночном небе крошечное, но яркое пламя ракетного выхлопа и понял, что опоздал; понял, даже не имея ясной картины происходящего. Небольшой провидческий талант подсказывал ему, что Аннет находилась внутри корабля или же люди с корабля причинили ей какой-то вред. В любом случае, Аннет уже не было на Луне, и Бэйнс в отчаянии сбросил скорость.
Да, ему уже нечего здесь делать. Нужно вернуться в Адольфвилл, чтобы разделить со своими товарищами по клану эти последние, трагические дни.
Когда Бэйнс стал разворачивать машину, что-то прогрохотало мимо него по направлению к Гамлет-Гамлету. Это было ползущее по земле железное чудовище, изготовленное из закаленного металла, который только маны умели выплавлять из руды. Стальной зверь озарял равнину перед собой мощными прожекторами, на башне развевалось красно-черное знамя - боевой символ манского клана.
Вне всякого сомнения, он наблюдал начало наземной контратаки. Однако против кого именно маны разворачивали боевые действия? Очевидно, не против Гамлет-Гамлета…
"Скорее всего, они пытаются атаковать маленький земной корабль. Но они уже опоздали, так же как и я".
Бэйнс просигналил. Танк, сделав круг, остановился рядом с автомобилем; на башне открылся люк, и показался незнакомый Бэйнсу ман. Ман замахал рукой в знак приветствия, его лицо пылало возбуждением и энтузиазмом.
"С каким рвением он выполняет свой долг по защите Луны! - подумал Бэйнс. - Но они ведь так долго к этому готовились". Ситуация, казавшаяся Бэйнсу безнадежной, действовала на мана противоположным образом: он был рад случаю дать волю своей агрессивности и позерству. Бэйнс не был удивлен.
- Привет! - закричал ман из люка, широко улыбаясь. Бэйнс как можно бодрее поприветствовал его и добавил:
- Корабль-то улетел. Вашим людям не удалось уничтожить его.
- Он от нас не уйдет. - Ман оставался таким же радостным. - Смотри внимательней, приятель. За нашей ракетой. - Он указал вверх.