Но и псевдогерои держатся недолго: оторванного пальца Олега Кашина хватило на несколько месяцев, и диссидентскую карьеру ему пришлось продолжать уже на портале «Спутник и погром». Сейчас полузабытую звезду экологических баталий искренне уязвляет тот факт, что первое интервью у Ходорковского взяла Ксения Собчак, причем походя, между интервью с любовницей экс-министра обороны и той же Толоконниковой. То есть получилось, что Ксения Анатольевна — журналист номер один, а Ходорковский — один из многих, а вовсе не заключенный номер один. В этом обидном парадоксе Кашин усматривает «разрушение иерархий» и завидует украинцам, ибо у нас, в отличие от них, «любой титул, любой статус в России почему-то не может быть общепризнанным».
Зависть Кашина понятна: его самого готовили на статус русского Гонгадзе — хотя в мягком варианте, без обезглавливания. Ксению Анатольевну никто по голове даже понарошку молотком не стучал — ну разве что ожерелья от Лейбмана из дома вынесли. И вот тебе несправедливость: ей дают интервьюировать (самого!) Ходорковского, и тот согласен говорить с ней, а не с Кашиным и даже не с (самим!) Познером. И Кашин догадывается, хотя вслух не признается, что Ходорковский от общения с Ксюшей неизбежно дегероизируется, ибо опошляется. И Кашин сетует, хотя вслух не признается, именно на то, что дискурс управляем (или, как сказал на днях Константин Костин, «формирование информационной повестки перешло к власти»). В самом деле, за пять дней до Нового года Путин объявляет о завершении строительства подлодки «Александр Невский» и нового поколения ракет шахтного базирования — и Сергей Шойгу, которого уже успели высмеять за резиновые танки, у либеральной аудитории РБК в момент пробивается в политики года. И у «Левада-центра» министр обороны попал в первую пятерку вместе с Путиным, Ходорковским, Сноуденом и так и не потерявшим кресло премьером Дмитрием Медведевым.
Если относительно юный Кашин просто сетует, то у других фигур с претензией на статус властителей умов наблюдается феномен, схожий с коротким замыканием. Божену Рын-ску и Ольгу Романову в этом году «закоротило» от того факта, что умы, над которыми они рассчитывали владычествовать, не хотят им внимать — вопреки хоровым прогнозам конца 2011 года о судьбоносности Болотной и перспективности консультативного совета оппозиции. Вину они возложили не на экспертов, местных и иностранных, а само народное большинство. Не то что бы эти дамы взаправду ходили в народ, подобно дворянке Софье Перовской, переоблачаясь в крестьянское платье. Однако даже годы, проведенные в кулуарном коллекционировании сплетен и их последующем веб-распространении, с достижением определенного возрастного этапа кажутся бесцельно прожитыми, и это можно понять.
Удовлетворятся ли изобличители нашего авторитаризма в грядущем году? Их проблема в том, что Олимпиада в Сочи, в которую упирается проектное мышление оппозиции, приходится на начало года. Поэтому, чтобы запомниться публике до следующего декабря, потребуются недюжинные экспромты. Но чтобы повторить доблести украинки Татьяны Черно-вил, провисевшей несколько часов на карнизе киевской мэрии, требуется по меньшей мере физическая подготовка.
Vox populi отзывается на кашинское брюзжание вольной игрой воображения: «Прикольный вышел бы порноквартет: Миха, Ксюня, Толокно и отмороженная курица! (с форума «Свободной прессы»). И никакого пиетета к властителям умов. Как и отклика на зависть Кашина к украинцам.
Может быть, эту иронию и следует считать итогом года на уровне общественного сознания. В его глубинах зреет недовольство: подсчеты «Левада-центра», согласно которым у 27 процентов россиян снизилась покупательская способность, не взяты с потолка. Но тот же центр не выявляет никаких интенций масс к сокрушению авторитаризма. То ли у этих масс не удалось воспитать аллергию на слово «Олимпиада», то ли сограждане насмотрелись по телевизору на Евромайдан, его беспомощных героев и их дружно понаехавших в Киев опекунов и кураторов.
Дым на развалинах Детройта
«Феномен замыкания», возникающий у либеральных дам, отражает отнюдь не только внутреннюю реальность. Несмотря на пропагандистское усердие частного телеканала РБК-ТВ, имидж Запада и в особенности США, как законодателя политических и экономических мод, поступательно закатывается. Картинки обанкротившегося города Детройт и палаток, где обитают бездомные калифорнийцы, не были бы столь убедительны, если бы на их фоне Китайская Народная Республика не запускала собственный луноход, не начинала добычи гидрата метана раньше всех в мире и не предлагала помощь российскому крейсеру: вдруг оказалось, что Китай успешно копирует не только самолеты, но и ледоколы.
Вячеслав Иноземцев и Екатерина Кузнецова на страницах The American Interest, ломая голову над тем, как разочаровать российский истэблишмент в азиатской модели, уповают — поскольку больше не на кого — на США и даже подсказывают Вашингтону, что делать: «Американские лидеры должны постараться изменить «азиатское» направление России на «тихоокеанское» — иначе говоря, на приверженность совместной дружбе «Севера» с успешным, но «деструктивным» китайским Югом. При этом в Север включается Япония, и по этому поводу авторы предлагают вернуть ей Курильские острова. Поскольку потому, что интересы Америки (плюс Японии) «требуют использовать силу России для того, чтобы в какой-то мере контролировать быстро крепнущий Китай».
Предлагаемая жертва Курилами вместе с ролью цепной собаки Вашингтона на Дальнем Востоке, по Иноземцеву и Кузнецовой, окупит себя: «деньги и управленческие активы, а также часть человеческого капитала для серьезного развития региона должны прийти со стороны. И вот здесь свою роль могут сыграть Соединенные Штаты и их союзники по АТР». И если правительству РФ «удастся завлечь американских и прочих инвесторов на российский Дальний Восток, Тихий океан может превратиться в новый полюс экономического и политического притяжения».
Вера академика Иноземцева в благие намерения американцев реиндустриализировать Россию была бы убедительна, если бы США неуклонно реиндустриализировали собственную страну и в особенности свое тихоокеанское побережье. Но на практике одним из рекордсменов по безработице в последние годы стала Калифорния. При том, что создание рабочих мест публично провозглашается приоритетом ФРС.
Если говорить о каких-либо новых трендах в экономике Калифорнии, то единственным новым стимулом является для этого штата легализация марихуаны. Нельзя сказать, что наркоэкономика не создает рабочих мест: ее сектор сбыта требует соответствующей инфраструктуры, для чего больше всего приспособлен город Лас-Вегас. И если владелец развлекательной инфраструктуры в этом городе Шелдон Адельсон демонстрирует в этом году более серьезный прирост состояния, чем даже Марк Цукерберг, то мы можем по меньшей мере заподозрить, что тихоокеанская реиндустриализация на Западном побережье имеет-таки перспективы. Другой вопрос, нужна ли нашему Дальнему Востоку реиндустриализация подобного рода. Если бы наркотики генерировали благоприятную социально-демографическую динамику, в это можно было бы поверить. Но увы, в этом плане эффект этой отрасли как раз ровно противоположен.
В том самом 2011 году, когда по странам Магриба прокатилась «арабская весна» со всеми известными последствиями, наркоэкономика окончательно избавилась от комплексов: организация под названием «Международная комиссия по наркотической политике» (GCDP) обратилась к руководству ООН официальной петицией о легализации марихуаны и об отмене ответственности за хранение любых наркотиков, если оно не угрожает другим лицам. Петицию одобрила президент Международной кризисной группы (ICG) Луиза Арбур и даже вступила в GCDP. Петицию одобрил Джимми Картер, ныне глава международной группы The Elders (Старейшины), пересекающейся с GCDP не только по составу, но и по спонсорству. Общий спонсор Ричард Брэнсон в нашей стране частый и любезно принимаемый гость, несмотря на то, что компетентные структуры ответили на вышеназванную петицию праведным гневом.
Текущий 2013 год стал годом победного марша легализации по Соединенным Штатам. Американцы сделаны из того же теста, что и мы — в этом отношении с академиком Иноземцевым трудно не согласиться, — и демография от этого марша и у них тоже не выиграет. Другой вопрос, нужен ли демографический прогресс доминирующим кругам американского истэблишмента. Судя по меньшей мере по порталу главной агитационно-пропагандистской структуры Демпартии — Совета за американский прогресс (САР), — слово «прогресс» в этих кругах понимается в новой, сугубо постиндустриальной интерпретации. Прогресс в этом понимании ассоциируется с апологетикой абортов (псевдоним — «право на выбор») и однополых браков, а также с противодействием «мракобесию», которое стоит на пути этого мальтузианского «светлого пути».
Идейный бунт перебежчика
Что касается постиндустриальной парадигмы как таковой, то она даже по своему названию никакого отношения к реиндустриализации не имела. Она, напротив, имела отношение к теории «пределов роста», в соответствии с которой к 2072 году на Земле якобы исчерпаются природные ресурсы.
Когда был написан одноименный доклад Римского клуба, о гидрате метана как источнике энергии науке еще не было известно, и даже ныне «трендовый» сланцевый газ не был толком разведан. Но удивительным образом в истэблишменте США как раз в 2013 году воцарились две мысли в одной голове. Одна персонифицируется главой Научно-технологического совета при Белом Доме Джоном Холдреном, соавтором Пола Эрлиха («Бомба перенаселения»). Это «полушарие» прямым текстом отстаивает нулевой экономический рост (zero growth), а на практике лоббирует неэффективную энергетику (псевдоним — «возобновляемая энергетика»). Поясню: с точки зрения экологии как науки любая гидроэнергетика относится к возобновляемым источникам, но с точки зрения экологизма (environmentalism) крупные ГЭС пагубны, так как нарушают