– Ты знаешь, что я не люблю ложь и что за это тебе может быть, так? Тогда советую тебе сейчас же сказать демонову правду, Юйлун! – Вэйюэ тошнило от самого себя. Он же хотел сказать совершенно другое, но почему все вышло снова так, будто он способен нести в этот мир лишь ненависть и злобу. Участь дворовой собаки, что скалит зубы, когда ее зажимают в угол.
Неожиданно для братьев вмешался холодный, словно только оттаявшая первая капля от ледника, голос Бай Циу:
– Глава Чжао, если ты так и продолжишь отталкивать тех людей, что беспокоятся о тебе, ты рискуешь остаться один. – Мужчина в этой ситуации понимал Юйлуна, как никто другой. Вэйюэ не желает замечать заботу о нем или, если замечает, не желает принимать, но прожить всю жизнь в одиночестве – страшная участь.
Неподвижным камнем на пути речного потока его слова разделили бушующие воды на две безопасные стороны. Неизвестно, кто из братьев опешил сильнее. Теперь замолчали все трое, каждый думал о своем. Вэйюэ пришлось приложить немало усилий, чтобы не заткнуть мечнику рот. Хоть Вэйюэ и сам думал об этом, но не признавал. Он никогда не смог бы признать, что если из его жизни исчезнет Юйлун, ему придет конец. От одной мысли об этом тело даоса било мелкой дрожью.
– Хорошо, но если умудришься докучать мне, отправишься обратно в клан, – бросил Вэйюэ брату.
Пока все смотрели на него, он гордо прошел вперед, намеренно задевая плечом Циу:
– Доволен?
Хищный взгляд, которым глава Чжао одарил главу Бай, заставил того нервно сглотнуть.
Сумрачный даос пошел впереди, оставляя мечника и брата следовать за ним.
Бессмертные и ученик вернулись в деревню Уюань. Продолжить расследование с места, где они видели труп мастера, казалось единственным правильным вариантом. Других у них просто не было.
Стоило им выйти к заброшенному ветхому домишке, Вэйюэ почувствовал, как что-то сжалось внутри, и первым делом нашел глазами мечника. Воспоминание о том, как безвольно пало тело Циу после отравления на этой земле, душило Вэйюэ. Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, Вэйюэ почувствовал, что его настроение становится все хуже.
Тела бессмертного мастера здесь не оказалось. Зацепки совершенно не желали появляться. Циу направился к дверям дома, а Вэйюэ с Юйлуном последовали за ним. Но не успели даосы войти, как их окликнул мужской голос с ноткой легкой насмешки:
– Приветствую даосских друзей!
Трое одновременно обернулись. Высокий мужчина с точеными скулами и узким разрезом травянистых глаз, словно у прищурившегося хищного кота, изучал пожаловавших в его обитель гостей. Он ловко поставил ведра с водой и подошел ближе к Вэйюэ, ухмыляясь:
– Чего такой сердитый? Расслабься.
Изящная внешность этого даоса совершенно не соответствовала невзрачным серым одеждам. Мужчину же это нисколько не смущало, он вел себя раскрепощенно, словно к нему и правда пожаловали давние друзья. Из всей компании его определенно больше всего заинтересовал Вэйюэ, что, впрочем, вскоре подтвердилось:
– А ты достаточно хорош собой. – Развевающиеся по ветру длинные волосы цвета коры дерева отражались, мерцая, в сузившихся черных глазах Вэйюэ. – Мы могли бы подружиться. Красивым людям следует держаться вместе, не так ли?
Если до этого даосы молчали, ошарашенные распущенным поведением незнакомца, то сейчас Циу не выдержал, он обнажил свой меч и направил его в грудь зеленоглазого, пока просто отталкивая мужчину подальше от Вэйюэ.
– Соблюдай дистанцию и представься.
– Прошу прощения за мою невежливость, милые даосы. – Незнакомца меч у груди совершенно не смутил, он продолжал самодовольно ухмыляться, не отрывая глаз от подозрительно притихшего Вэйюэ. – Мое имя Луань Чан[41].
Вэйюэ отпустил едкий смешок, отодвигая мечника за плечо, подальше от незнакомца. В этот раз давящими когтями хищников стал он, и у Вэйюэ это определенно получалось лучше:
– Луань Чан, значит. Идешь в ногу с именем? Не советую тебе приближаться ко мне, если хочешь сохранить свое смазливое личико.
Между мужчинами словно вспыхнули обжигающие языки пламени. Рост Луань Чана оказался даже выше, чем у Вэйюэ. Он смотрел на главу Северного Ветра сверху вниз, чернильные глаза Вэйюэ, что могли напугать кого угодно, в нем не вызывали страха, в противовес разжигая интерес. «Сяолун, а ты не говорил, что он такой… Хотел оставить себе, негодник?»
Накал мог бы пойти на спад, но взгляд Циу зацепился за проглядывающую сквозь серые одежды рукоять. Тот самый кинжал, который он заметил в руках убийцы на празднике. Он слишком хорошо знал отличительные знаки работы бессмертного мастера и что тогда, что сейчас узнал его и с уверенностью мог сказать, что это один и тот же кинжал.
Глава 39Бремя проклятого
Двадцать пять лет назад мир людей безмолвно замер. В окнах давно погас свет от свечей, лишь призрачное лунное сияние совершенно не желало меркнуть: даже затянувшаяся облачная гладь не могла его затушить. Мириады дождевых капель старательно увлажняли императорские земли, пока не взошло солнце. В ту ночь родились две новые яркие звезды. В ту ночь Императрица и первая старшая жена Императора родили двух замечательных сыновей.
Женщины были настолько близки, что настояли: рожать они будут только вместе в одних покоях. Императрица во всем поддерживала первую жену и испытала безмерную радость: неразлучные подруги в одну ночь даруют Императору сыновей. Но знаменательному событию оказалось не суждено благополучно завершиться. Императрица скончалась при родах, но жизнь ребенку удалось сохранить. Тогда под покровом ночи старшая жена мигом распустила всех слуг. Слуги не смели ослушаться прямого приказа женщины столь высокого статуса и в спешке покинули покои, оставляя корыстную женщину один на один с двумя беззащитными новорожденными.
Старшая жена совершила ужасный поступок. Она понимала, что Наследным Принцем неминуемо станет сын, рожденный Императрицей, а ее сыну суждено всю жизнь во всем играть вторую роль, как и ей. Корыстный план, что давно возник в ее голове, получилось осуществить в день родов. Женщина незаметно подмешала яд в воду, и стоило перед начавшимися схватками Императрице выпить глоток отравленной воды из пиалы – ее судьба оказалась предопределена, как судьба небесной звезды, что неминуемо потухнет. Императрица должна была погибнуть раньше, но, по всей видимости, первая жена просчиталась с концентрацией яда в воде. Императрица умерла сразу после того, как из нее вытащили ребенка. Должно быть, сами Небеса уберегли невинного малыша.
Зависть и злоба затуманили разум. Стоило слугам уйти, первая жена не задумываясь подменила сыновей. Выдав своего родного сына за сына Императрицы, она обрекла его на вечное счастье. Теперь ее сын главный наследник. И пусть ребенок никогда не узнает, кто его мать, так ему будет даже лучше.
Только вот растить чужого сына вместо своего первая жена не пожелала. Той же ночью женщина подкупила молодого Императорского воина, охраняющего вход в покои. Впоследствии воин унес истинного сына Императрицы в глубокий лес и бросил на верную смерть. Единственным условием сделки было ни за что не возвращаться в Императорский дворец! Щедрое вознаграждение убедило воина согласиться.
Когда же пришел сам Император, первая жена пала в ноги Сына Неба с безостановочными рыданиями, горько всхлипывая на каждом слове:
– Императрица… мертва. Моего малыша… похитили! Это все ужасный заговор!
Ужасающая тайна первой жены Императора так и оказалась не раскрыта. Наследным Принцем стал ее родной сын, а настоящего сына Императрицы она давно считала мертвым.
Только вот выброшенный мальчик в ту ночь не погиб…
На удивление, младенец посреди дремучего леса не кричал во все горло, как обычно делают все новорожденные, словно он был развит не по годам, в его случае даже не по прожитым часам в новом мире. Осознавая, что смерть неизбежна, ребенок молча принял свою краткосрочную судьбу.
Рука Императорского воина не поднялась убить младенца самостоятельно, он оставил его медленно умирать в лесу от голода и холода. Настоящим чудом для мальчика стал неизвестно откуда взявшийся мужчина, чей возраст клонился к закату. Со временем он принял мальчика в ученики, вырастил и воспитал его. Юноша так и не узнал имя своего спасителя, все звали учителя Бессмертным мастером.
Юноша вырос в завидного жениха, но в свои двадцать пять лет он по-прежнему оставался подле своего драгоценного учителя. Однажды на его пути повстречался приметный мужчина в фиалковых одеждах и со зрачками, как у настоящей змеи. Незнакомец поведал историю, что вдребезги разбила ему сердце. В тот момент сирота узнал, кем на самом деле он является и кто его родители.
Незнакомец представился Сяолуном и пообещал новому другу, что поможет отомстить. Мужчина, выслушав историю Сяолуна до конца, преисполнился неутолимой жаждой мести и согласился на условия незнакомца, не раздумывая. Он попросил Бессмертного мастера выковать не знающий поражений изящный кинжал. Учитель не мог отказать своему ученику, тем более сделать для него оружие – лишь малая часть того, на что он был готов, ведь этот взрослый ребенок стал для него настоящим сыном, пусть и не кровным.
Изящный кинжал с изогнутым лезвием был вскоре готов. Тогда-то Сяолун с новым другом отправились в столицу Цзинши на Праздник двух семерок. Бессмертный мастер обучил найденного в лесу мальчика многим редким заклинательским техникам, которыми мужчина сегодня собирался воспользоваться.
В сумраке белая дымка с изумрудным отливом явила себя перед лицом ложного Наследного Принца. Мужчина, что являлся истинным Наследным Принцем, вогнал острие кинжала в горячую плоть укравшего его почетное место и бесследно исчез.
Все это время Сяолун находился в столице, приглядывая за своим подопечным, но после убийства тот не объявился в назначенном месте и не исполнил обещанный долг. По истечению двух дней Сяолун явился к бессмертному мастеру и уничтожил старца в отместку за предательство очередного его щенка.