и увидели Вэйюэ, находящегося без сознания, Бай Циу, стоящего на коленях перед ним, и жуткое серое существо, практически без лица, наблюдающее пустыми впадинами за бессмертными.
Чжао Юйлун не стал больше скрываться и выбежал к ним, остальные ученики решили не показываться.
– Брат!!! – Юйлун, напрочь забыв о том, кто такой Бай Циу, оттолкнул его и сам сел перед Вэйюэм. – Что с ним?! – Юйлун задал вопрос, ни на мгновенье не отводя обеспокоенного взгляда от лица брата.
Многоликий дух снова разгоготался в объяснениях и повторил то же самое, что ранее говорил главе Бай.
– Ему возможно помочь? – решил все же уточнить Юйлун, предугадывая, что дух ответит отказом.
– Нет, он должен справиться самостоятельно.
Когда-то он не смог спасти лучшего друга, но родного брата он обязан спасти даже ценой своей жизни, иначе он ни за что себя не простит. Недолго думая, Чжао Вэйюэ обратился к незнакомцу в сиреневых одеяниях со встречным предложением:
– Я стану сосудом, мое тело и золотое ядро продержатся явно дольше. – Голос звучал решительно, панические эмоции отошли на второй план и заглушились в пучине мыслей.
– Самопожертвование… Мне нравится. Действительно, так у меня будет больше времени найти решение. – Змеиный взгляд светловолосого заиграл новыми эмоциями, искрясь от удовольствия. Нарочито он состроил удивленное лицо, хотя изначально именно таков и был его план. Ему нужен был Вэйюэ, а не Юйлун.
Темный заклинатель в фиалковых одеждах убрал купол одним жестом руки и приказал Вэйюэ сесть рядом с братом в печать. Когда глава клана Северного Ветра переступил контур печати, его моментально накрыла давящая боль, и он отключился. Даже сквозь воспоминание он почувствовал ее, словно все это произошло опять. Кажется, бессмертный ощутил влагу на своих щеках.
Вэйюэ очнулся в каком-то незнакомом пространстве, окутанном пылкой тьмой; он сомневался, что это место существует. Все ощущалось слишком смутно. Глава клана Северного Ветра оставался в сознании, и то, что его окружало, точно было не из его воспоминаний. Разглядеть что-либо было почти невозможно, мрак скрывал любые детали, если они и были. Одно Вэйюэ мог точно сказать, что сейчас он не в своих воспоминаниях, а в реальном времени.
– Ну что, узнал истинное лико? – голос прозвучал на затворках его сознания.
Вэйюэ оглянулся, но так никого и не увидел, он стоял один, поглощенный тьмой. Сейчас ему приходило на ум только одно. Если дух хотел услышать об истинном лике, вероятно, требовалось ответить, в каком из воспоминаний он был самим собой, был искренен и сбросил все свои маски. Что подтверждали ранее сказанные слова многоликого: «Даос имел наглость сорвать мою маску, теперь моя очередь сорвать твою. Ты окунешься в воспоминания своего прошлого, отыщи свое истинное лико». Во всех воспоминаниях он подавлял настоящие эмоции, скрывал их даже от себя самого. Во всех, кроме одного.
На совете глава Северного Ветра носил маску отрешенности, делал вид, что его совершенно не заботит происходящее, но очевидно, что это было не так. В ту ночь, когда на клан Восточного Ветра напали, а он активировал запретную печать, он внушил себе, что действительно хотел спасти больше жизней, но это было не вполне правдой. Он хотел их спасти, но не ради их самих. Ему показалось это выгодной сделкой. Сейчас он всех спасет и станет героем. Уважение к нему вернется, и его перестанут презирать за грехи отца. Но в итоге солнце взошло на западе, а зашло на востоке.
В воспоминании с отцом все было в разы сложнее. Он любил и ненавидел его, больше ненавидел, но глубоко в душе он таил надежду на его снисхождение. Вэйюэ никогда не показывал хотя бы каплю любви к отцу, натягивая маску безразличия. Эту же маску безразличия он натянул, когда сердце лучшего друга пронзил меч. Вэйюэ не проронил ни слезы, хотя был готов захлебнуться в рыданиях, утонуть в них без остатка. Но он не позволил бы отцу увидеть его слабость.
Все маски слетели с него только в тот момент, когда он почувствовал, что его родному брату угрожает реальная опасность. Он должен спасти его, несмотря ни на что, вопреки всему. Тогда, когда Вэйюэ без сомнений принял в себя смертоносную тьму, изначально предназначенную брату. Тогда, когда решился умереть за него. Слеза скользнула по щеке от воспоминаний, что произошло после того, как он поменял золотое ядро брата на свое собственное, и, не решаясь дальше погружаться в него, он поспешил с ответом:
– Последнее воспоминание с моим братом.
– Лишь на пороге смерти самого родного человека слетают маски, которые все мы ежедневно носим, сменяя одну за другой. Ответ верный, я отпускаю тебя, даос, как и обещал. Когда очнешься, не пытайся искать меня, я покидаю эту деревню. Запомни, если мы встретимся еще раз, второго шанса спастись не будет.
Вэйюэ не успел ответить, как что-то невесомое толкнуло его в грудь, и он провалился в бездну, словно сделал последний шаг со скалы в обрыв. Зрение постепенно прояснялось, он зажмурился, потерев веки руками, а когда открыл глаза, яркий свет резанул их, отчего пришлось снова зажмуриться. Непроизвольно он нахмурился.
– Брат! Брат! Ты очнулся? – Заметив движение, Юйлун принялся трясти его за плечи.
Услышав голос брата, Вэйюэ не поверил своим ушам… «Юйлун?! Какого демона он тут делает?!» Вэйюэ широко распахнул глаза, голова немного покалывала, а место, где находилось золотое ядро, давало о себе знать тянущейся тупой болью. Эта боль давно породнилась с телом, с того дня она всегда сопровождала даоса, не утихая ни на миг. Рука машинально потянулась к беспокоящему месту, Вэйюэ издал тихий стон. Эта боль отвлекла его от желания прямо сейчас устроить взбучку Юйлуну.
Сознание окончательно вернулось, и он увидел перед собой стоящих на коленях Бай Циу и Юйлуна. В их глазах читалась яркая тревога, они рассматривали его, не моргая.
– С тобой все в порядке? Я… – хотел продолжить глава Бай, но его перебил Вэйюэ:
– По-вашему, я умер? Чего вылупились так?!
Вэйюэ окинул этих двоих пустым взглядом, встал и пошел прочь, сам не понимая, куда именно, но отчего-то у него совсем не было желания разговаривать и терпеть чье-то общество. Попутно он окинул взглядом пространство в поиске многоликого, но тот словно сквозь землю провалился, сдержав свое слово. Вэйюэ этому был несказанно рад – не придется с ним сейчас разбираться; но он запомнил эту тварь и так просто ее не отпустит. От внимания Вэйюэ не ускользнули и другие два ученика в черном и красном одеяниях, прячущиеся за деревьями, но он только хмыкнул себе под нос и не придал этому значения. Единственное, чего он желал, – как можно скорее смыть с себя этот день.
Глава 5Новые тайны
Морально истощенный Вэйюэ вернулся на постоялый двор «Тутовая встреча» только глубокой ночью и сразу направился в свою комнату, рассчитывая как следует выспаться. Ранее он успел сходить в местную небольшую купальню и отмылся от серой слизи, окутавшей его лицо и тело. Перед посещением купальни глава Чжао прикупил новые одежды, ведь старые оказались безвозвратно испорчены. В захудалой деревне не удалось найти изящных тканей, Вэйюэ пришлось согласиться носить дешевые обноски скудных серых цветов, но все же это было лучше, они хотя бы чистые. Раз с многоликим духом все так сложилось и тот сам предпочел исчезнуть, задерживаться в деревне нет смысла. В его планы хорошенько отдохнуть вмешался ожидающий в покоях, предназначенных Вэйюэ, призрачный мужчина.
«Глава Бай… И давно ты сидишь здесь? Да как тебе только удается быть таким… Таким навязчивым?!» Возмущаться сил не было, Вэйюэ сделал вид, что не заметил его и, пройдя мимо и полностью игнорируя присутствие мечника, принялся раздеваться. Двое бессмертных молча одаривали друг друга многозначительными взглядами, не решаясь заговорить. «Интересно, когда нервы главы Бай сдадут и он уйдет прочь», – задумался глава Северного Ветра, расчесывая струящиеся по спине черные волосы, все еще влажные после купания. Но нервы Бай Циу оказались крепче, чем рассчитывал Вэйюэ.
– Я принес паровые булочки[13], поешь. – Бай Циу указал на низкий столик и предложил сесть напротив него.
– Скажи, ты ударился головой, пока меня искал? Бессмертным нашего уровня совершенствования[14] не обязательно принимать пищу, неужто забыл? – сложив руки, парировал Вэйюэ, но Бай Циу ни капли не возмутился, по-прежнему указывая на место, куда предложил сесть ранее.
Вэйюэ сдался под невозмутимостью голубых ледников, проникающих в самую душу, решив присесть, но к булочкам показательно не притронулся. Его одновременно злило, что мужчина напротив так на него смотрит, но также не хотелось упустить хотя бы мгновения услаждения этим взглядом. Черные глаза, похожие на солнце после затмения, рассматривали сереброволосого мечника, и со стороны казалось, что их взгляды говорят намного больше, чем произносят губы. Губы могут лгать, но не глаза. Иногда необходимо время, чтобы разгадать значение во взгляде, устремленном на тебя.
Только вот булочки Циу принес не ради того, чтобы его накормить. Он понимал, что в этом нет необходимости, но ему искренне захотелось позаботиться о ком-то. И этим «кем-то» оказался колючий глава клана Северного Ветра. Возможно, стоило придумать лучший способ проявления доброты, но мечник просто не умел, не понимал, как необходимо заботиться. Циу видел подобные странные поступки у смертных, как они друг друга кормят и улыбаются за едой, и учиться он мог только на этих редких моментах, что иногда успевал заметить.
– Я отправил учеников обратно в клан, со своими адептами разбирайся сам, а про Се Ди я сообщу главе Яо по прибытию, – обернул течение реки в другую сторону Бай Циу.
Ученики перед отбытием успели подробно поведать главе Бай всю историю про их встречу с Лудунем. Глава лишь глубоко задумался над невозможностью подобной ситуации, лицо не отражало даже малейших эмоций. После обдумывания их слов краски вернулись к бледным щекам, он строго приказал ученикам никому более не сообщать об этом и даже шепотом не сметь обсуждать между собой на территории кланов. Среброволосый мечник хотел обсудить то, что узнал, с главой Чжао, но вовремя понял, что сейчас не самое время, – кажется, Вэйюэ не в настроении.