– Жаль, что Джози и Папа ушли. Работа мистера Капальди над портретом может быть временно затруднена.
– Ничего страшного, – сказал он. – Серьезной задержки не будет.
– Мне надо услышать, – сказала Мама. – Мне надо услышать, Клара, что ты думаешь. О том, что увидела.
– Я прошу прощения за то, что рассматривала портрет без разрешения. Но в нынешних обстоятельствах я почувствовала, что так будет лучше.
– Хорошо, – сказала Мама, и снова мне было понятно, что она не сердится, а скорее боится. – Ну, так скажи нам теперь, какие мысли у тебя возникли. Главное, скажи нам, что, по-твоему, ты там увидела.
– Я подозревала некоторое время, что портрет, над которым работает мистер Капальди, не картина и не скульптура, а ИП. Я пошла за подтверждением своей гипотезы. Мистер Капальди очень точно передал внешний облик Джози. Хотя, пожалуй, бедра должны быть чуточку уже.
– Спасибо, – сказал мистер Капальди. – Я это учту. Работа еще не окончена.
Мама внезапно опустила лицо в ладони, ее волосы упали на них. Мистер Капальди повернулся к ней с участливым видом, но не сдвинулся с места. Мама, впрочем, не плакала, и она сказала сквозь ладони, приглушившие ее голос:
– Может быть, Пол прав. Может быть, все это одна большая ошибка.
– Крисси. Вы не должны терять веру.
Она вновь подняла голову, и глаза были теперь злые.
– Вера тут ни при чем, Генри. Почему вы, черт вас возьми, так уверены, что я смогу привыкнуть к этой ИП там у вас наверху, как бы хорошо вы ее ни сделали? С Сал не получилось, почему с Джози получится?
– То, что мы сделали с Сал, не идет ни в какое сравнение. Мы это обговорили уже, Крисси. С Сал это кукла была. Утешительная кукла, ничего больше. С тех пор мы проделали очень большой путь. Вы вот что должны понять: новая Джози не будет имитацией. Она будет настоящей Джози. Продолжением Джози.
– Вы хотите, чтобы я в это поверила? Сами-то верите?
– Безусловно, верю. Клянусь всем, чего я стою. Я рад, что Клара пошла туда и посмотрела. Нам нужно ее содействие, оно давно уже нам было нужно. Потому что именно в Кларе вся разница. Очень-очень большая разница по сравнению с прошлым разом. Вы должны сохранять веру, Крисси. Нельзя сейчас давать слабину.
– Но смогу ли я убедить себя? Когда настанет день. Смогу ли?
– Простите, можно я скажу? – промолвила я. – Может так случиться, что вам никогда не понадобится новая Джози. Теперешняя Джози может выздороветь. Я верю, что на это есть хорошие шансы. Мне, конечно, понадобится благоприятный случай, возможность это осуществить. И, раз вы так расстроены, я бы еще хотела сказать. Если когда-нибудь придет такой печальный день и Джози не станет, я сделаю все, что в моих силах. Мистер Капальди прав. Будет не так, как в тот раз с Сал, потому что теперь вы получите мою помощь. Сейчас я понимаю, почему вы постоянно просили меня наблюдать за Джози и изучать ее. Я надеюсь, что этот очень печальный день никогда не наступит, но, если это случится, я использую все, что усвоила, чтобы научить эту новую Джози там наверху быть как старая, насколько это возможно.
– Клара, – сказала Мама более твердым голосом, и вдруг она разделилась на много секций, их было гораздо больше, чем в Квартире Подруги, когда туда вошел Папа. В нескольких секциях у нее были узкие глаза, в других – большие и широко открытые. Была секция, где поместилось только одно всматривающееся глазное яблоко. По краям некоторых секций виднелись части мистера Капальди, и поэтому я знала, что он поднял руку, делая неопределенный жест.
– Клара, – говорила Мама, – ты сделала хорошие умозаключения. И я благодарна тебе за то, что ты сейчас сказала. Но ты должна услышать еще кое-что.
– Нет, Крисси, не сейчас.
– Почему не сейчас? Какого черта? Вы же сами сказали, что нам нужно Кларино содействие. Что в ней вся разница.
После нескольких секунд молчания мистер Капальди сказал:
– Хорошо. Если вы так хотите. Рассказывайте ей.
– Клара, – сказала Мама. – Почему мы сегодня сюда приехали, главная причина. Она не в том, чтобы Джози еще попозировала. Мы приехали из-за тебя.
– Я понимаю, – сказала я. – Я поняла про обследование. Это была проверка того, хорошо ли я узнала Джози. Хорошо ли понимаю, как она принимает решения и почему она испытывает те или другие чувства. Я думаю, результаты покажут, что я способна научить ту Джози наверху. Но повторяю, неправильно будет отказываться от надежды.
– И все-таки ты не вполне понимаешь, – сказал мистер Капальди. Хотя он стоял передо мной, его голос, казалось, шел от краев моего поля зрения, потому что и сейчас я видела одни Мамины глаза. – Позвольте мне объяснить ей, Крисси. От меня лучше дойдет. Клара, мы не просим тебя научить новую Джози. Мы просим тебя ею стать. Джози, которую ты видела наверху, как ты заметила, пуста. Если настанет день – надеюсь, что не настанет, но если вдруг, – то мы хотим, чтобы ты поселилась в той Джози наверху со всем, что ты усвоила.
– Вы хотите, чтобы я в ней поселилась?
– Крисси вдумчиво выбрала тебя, имея это в виду. Она пришла к выводу, что ты наилучшим образом приспособлена к тому, чтобы изучить Джози. Не только поверхностно, но глубоко, полноценно. Изучить настолько, чтобы не осталось разницы между первой Джози и второй.
– Генри говорит тебе про это так, – сказала Мама, и вдруг она перестала быть разделена, – словно это было аккуратно спланировано. Но ничего подобного. Я не знала даже, верю ли я хоть сколько-нибудь в то, что это сработает. Может быть, верила когда-то. Но посмотрела сейчас на этот портрет, и теперь не знаю.
– Итак, ты видишь, Клара, о чем тебя просят, – сказал мистер Капальди. – От тебя требуется не просто подражать внешнему поведению Джози. Тебя просят продолжить ее для Крисси. И для всех, кто любит Джози.
– Но возможно ли такое? – спросила Мама. – Сможет ли она по-настоящему продолжить для меня Джози?
– Да, сможет, – ответил мистер Капальди. – И теперь, когда Клара прошла обследование, я смогу доказать вам это научно. Доказать, что она уже проделала немалую часть пути к тому, чтобы овладеть всем спектром побуждений Джози и ее желаний. Проблема, Крисси, в том, что вы как я. Мы оба сентиментальны. Нам трудно что-либо с этим поделать. Наше поколение все еще несет в себе прежние чувства. Какая-то часть нас отказывается уйти куда ей следует. Часть, которая по-прежнему хочет верить, что в каждом из нас есть что-то недостижимое. Что-то уникальное и непередающееся. Но нет ничего такого в нас, мы сейчас это знаем. Вы это знаете. Людям нашего возраста трудно отказаться от этого предрассудка. Но мы должны от него отказаться, Крисси. Нет ничего там. Нет ничего внутри Джози такого, чего не могли бы продолжить Клары нашего мира. Вторая Джози не будет копией. Она будет в точности тем же самым, и у вас будет полное право любить ее ровно так же, как вы любите нынешнюю Джози. Вам не вера нужна. Только рациональность. Мне пришлось с этим разбираться, было нелегко, но сейчас у меня все в лучшем виде. И у вас будет.
Мама встала и пошла через комнату.
– Возможно, вы правы, Генри, но я слишком устала, чтобы думать об этом дальше. И мне надо поговорить с Кларой, поговорить наедине. Мне жаль, что все у нас так запуталось.
Она двинулась к вешалке у двери, чтобы взять свою сумку.
– Я искренне рад, что Клара теперь знает, – сказал мистер Капальди. – Честно говоря, испытываю облегчение. – Он пошел за Мамой следом, как будто не хотел остаться один. – Клара, данные, возможно, высветят те моменты, где тебе еще нужно будет приложить некоторые усилия. Но я рад, что мы можем разговаривать более откровенно.
– Пойдем, Клара. Мы уходим.
– Ну так как, Крисси. Мы по-прежнему согласны насчет всего?
– Согласны, согласны. Но сейчас мне нужно отвлечься.
Она притронулась к плечу мистера Капальди, и мы вышли через главную дверь, которую он поспешил открыть перед нами. Он проводил нас до лифта и дружелюбно помахал перед тем, как закрылись двери.
Пока мы ехали вниз, Мама достала из сумки свою дощечку и опустила в нее взгляд. Когда двери лифта открылись, она убрала ее в сумку, и мы вышли на потрескавшийся бетон двора, где Солнце творило Свои вечерние фигуры сквозь сетку забора. До этого я допускала возможность, что нас будут там дожидаться Джози и Папа, но во дворе было пусто, только тень дерева легла поперек Маминой машины и с ближних улиц доносились звуки города.
– Клара, дружочек. Сядь-ка спереди.
Но, когда мы уселись бок о бок перед ветровым стеклом, за которым висел антипарковочный знак, Мама не сразу запустила мотор. Я смотрела на здание мистера Капальди, на Солнечные фигуры на его стене и пожарных лестницах, и мне казалось диковинным, что здание может быть таким грязным снаружи. Мама опять вынула свою дощечку.
– Они пошли в какую-то бургерную. Джози пишет, у нее все хорошо. И у него тоже.
– Я надеюсь, что они приятно проводят время.
– Я должна тебе кое-что сказать. Только давай уедем отсюда.
Когда мы выехали из двора, нам пришлось остановиться, чтобы пропустить даму на велосипеде с корзинкой. Через несколько минут мы снова остановились, на этот раз под длинноруким уличным знаком, хотя других машин видно не было. Знак поменялся, мы двинулись дальше и вскоре миновали большое коричневое здание, отодвинутое от тротуара, без единого окна, но с большой трубой посреди крыши, а потом мы оказались под мостом, где было много теней, луж и прыгунов на роликах. Мы выехали оттуда под Солнечные фигуры около здания с надписью «Есть вакансии», и вскоре вокруг появились пешеходы, на тротуаре тут росли деревца. В конце концов Мама замедлила движение, а потом и остановила машину около вывески Сами Готовим Фарш. Другие машины должны были с шумом нас объезжать, но антипарковочного знака здесь не было. Через ветровое стекло мы видели впереди въезд под еще один мост, и машины, которые проезжали мимо нас, выстраивались перед ним в очередь.