талась», – сказала мне Джози, но никакого альтернативного плана не предложила, так что я поселилась в Подсобной Комнате.
То были хлопотливые недели, и даже когда у Джози никто не гостил, я слышала, как она торопливо ходит по дому и покрикивает на Маму и на Новую Помощницу. Однажды днем дверь Подсобной Комнаты открылась, и в нее заглянула улыбающаяся Джози.
– Вот ты где, оказывается, – сказала она. – Ну, как дела?
– Все прекрасно, спасибо.
Джози подняла руки и взялась за стойки дверной рамы. Она смотрела внутрь комнаты, пригнув голову, как будто боялась случайно стукнуться о скошенный потолок. Быстро окинула взглядом разные предметы, которые тут хранились, и остановила его на единственном маленьком, высоко расположенном окошке.
– Ты когда-нибудь в него выглядываешь? – спросила она.
– К сожалению, оно слишком высоко. Оно предназначено для вентиляции, а не для обзора.
– Сейчас разберемся.
Джози вошла в комнату, по-прежнему пригибая голову, и внимательно осмотрелась. Потом взялась за дело: поднимала одно, толкала другое, создавала новые скопления, где их не было. Один раз, не в силах предвидеть ее резкие перемещения, я чуть с ней не столкнулась, и она громко рассмеялась.
– Клара! Ты просто постой там. Вон там, вон. Я тут задумала кое-что.
Вскоре она расчистила место под высоким окошком, а затем передвинула туда деревянный сундук. После этого взяла пластиковый ящик с плотно закрывающейся крышкой и аккуратно поставила на сундук.
– Вот. – Она отступила назад, довольная сделанным, хотя остальная комната стала выглядеть очень неопрятно. – Ну, Клара, попробуй. Только осторожно. Вторая ступенька высокая. Давай, я хочу, чтобы ты попробовала.
Я вышла из угла и без труда поднялась по двум ступенькам, которые она соорудила. Теперь я стояла на крышке пластикового ящика.
– Не волнуйся, не упадешь, они прочные, – сказала она. – Стой, как на полу. Поверь мне, все надежно.
Она опять засмеялась и продолжала на меня смотреть, поэтому я улыбнулась, а затем выглянула в высокое окошко. Вид был похож на старый, который открывался из заднего окна у Джози двумя этажами ниже. Траектория взгляда, конечно, изменилась, и справа обзор был отчасти закрыт куском крыши. Но я могла видеть серое небо, протянувшееся над скошенными полями, и сарай мистера Макбейна вдалеке.
– Зря ты раньше мне не сказала, – промолвила Джози. – Я же знаю, как ты любишь смотреть наружу.
– Спасибо. Спасибо огромное.
Некоторое время мы смотрели друг на друга, мягко улыбаясь. Потом она оглядела разбросанные по полу предметы.
– Фу, какой бардак! Ничего, я все приберу, обещаю. Но сейчас не могу, есть кое-что срочное. Не пытайся сама. Я позже этим займусь, хорошо?
Мама в этот период, как и Джози, не так часто имела со мной дело, порой даже не смотрела в мою сторону, когда встречала меня где-нибудь в доме. Я понимала, что сейчас и для нее хлопотливое время и что к тому же мое присутствие может наводить ее на трудные воспоминания. Но один раз она уделила мне особое внимание.
Джози в тот день была в отлучке, но Мама по случаю выходного дня осталась дома. Большую часть утра я провела у себя в Подсобной Комнате, но, услышав голоса внизу, вышла на верхнюю лестничную площадку. И тут я быстро поняла, что мужчина, который разговаривает с Мамой в прихожей, – это мистер Капальди.
Я была удивлена, потому что о мистере Капальди в доме не упоминали очень долго. Они с Мамой начали беседу непринужденным тоном, но немного погодя в Мамином голосе стало слышно напряжение. Потом раздались ее шаги, и я увидела, что она смотрит на меня, стоя тремя этажами ниже.
– Клара, – громко обратилась она ко мне. – Тут мистер Капальди. Ты помнишь его, конечно. Спустись и поздоровайся с ним.
Осторожно сходя по лестнице, я услышала, как Мама сказала:
– Мы не так договаривались, Генри. Вы другое мне сказали.
На что мистер Капальди ответил:
– Я просто хочу изложить это ей. Вот и все.
Мистер Капальди несколько погрузнел после того дня в его здании, и седина вокруг его ушей стала светлее. Он тепло со мной поздоровался, а затем повел меня в Открытую Планировку, говоря:
– Просто хотел обсудить с тобой кое-что, Клара. Ты могла бы оказать нам огромную помощь.
Мама последовала за нами молча. Мистер Капальди сел на модульный диван, откинулся на подушки и своей расслабленной позой напомнил мне подростка Дэнни, который сидел на этом диване в день социализации, вытянув поверх него ногу. В противоположность поведению мистера Капальди, Мама, держась очень прямо, осталась стоять посреди комнаты и, когда мистер Капальди предложил мне сесть, сказала:
– Я думаю, Кларе будет приятнее стоя. Давайте, Генри, к сути.
– Крисси, ну что вы. Какие причины для нервозности?
После этого он, сев уже не так расслабленно, подался в мою сторону.
– Ты, наверное, помнишь, Клара, как меня всегда завораживали ИД и ИП. Я всегда смотрел на вас как на наших друзей. Как на животворящий источник познаний и просвещения. Но, как ты знаешь, есть на свете люди, которые встревожены из-за вас. Люди, которые испытывают страх и досаду.
– Генри, – сказала Мама. – Пожалуйста, ближе к сути дела.
– Хорошо. Итак. Дело в том, Клара, что сейчас налицо широкое и растущее беспокойство по поводу ИД и ИП. Люди говорят, что вы, дескать, стали слишком умными. Боятся, потому что уже не могут уследить за тем, что делается у вас внутри. Люди видят ваши действия. Они согласны с тем, что ваши решения, ваши рекомендации здравы и надежны, почти всегда правильны. Но им не нравится, что они не знают, как вы их вырабатываете. Вот откуда это идет – этот откат, этот предрассудок. Так что мы должны дать отпор. Мы должны им сказать: ну хорошо, вы встревожены из-за того, что не понимаете, как ИД и ИП мыслят. Ладно, давайте тогда заглянем под капот. Попробуем вскрыть технологию, имея готовый продукт. Вам не нравятся герметически закрытые черные ящики. Ладно, давайте их откроем. Когда мы заглянем внутрь, не только страха станет гораздо меньше, но и знаний у нас прибавится. Мы узнаем поразительные новые вещи. Вот где ты, Клара, вступаешь в игру. Нам – тем, кто на вашей стороне, – нужны помощники, волонтеры. Нам уже удалось открыть целый ряд черных ящиков, но этого мало, надо открыть гораздо больше. Вы, ИД и ИП, просто невероятны. Мы обнаруживаем такое, о чем и помыслить не могли, что это возможно. Вот почему я сегодня здесь. Я никогда не забывал о тебе, Клара. Я знаю, что ты принесешь нам неоценимую помощь. Очень прошу тебя о ней. Поможешь?
Он не сводил с меня глаз, поэтому я сказала:
– Я была бы рада оказать содействие. Если это не доставит неудобств Джози и ее маме…
– Погоди. – Мама стремительно обогнула журнальный столик и теперь стояла подле меня. – Это совсем не то, о чем мы говорили по телефону, Генри.
– Я только хотел спросить Клару, вот и все. Это шанс для нее внести долговечный вклад…
– Клара заслуживает лучшего, чем это.
– Возможно, вы и правы здесь, Крисси. Возможно, я допустил грубую ошибку. И тем не менее раз уж я тут, а Клара стоит передо мной, может быть, вы мне разрешите просто ее спросить?
– Нет, Генри, не разрешу. Клара заслуживает лучшего. Она заслуживает своего медленного угасания.
– Но перед нами стоят задачи. Мы должны сопротивляться этому откату…
– Сопротивляйтесь в другом месте. Поищите другие черные ящики, чтобы взламывать. А нашу Клару оставьте в покое. Пусть она получит свое медленное угасание.
Мама чуть раньше шагнула вперед и встала передо мной, словно хотела загородить меня от мистера Капальди, и из-за того, что, рассерженная, она сделала это торопливо, задняя сторона ее плеча почти соприкоснулась с моим лицом. В результате я не только хорошо познакомилась с гладкой тканью ее темного свитера, но и вспомнила, как она обняла меня на переднем сиденье своей машины, когда мы стояли припаркованные у кафе Сами Готовим Фарш. Выглянув из-за ее плеча, я увидела, как мистер Капальди покачал головой и опять откинулся на подушки дивана.
– Не оставляет чувство, – сказал он, – что вы все еще злитесь на меня, Крисси. Что вы давно уже на меня злитесь. И это несправедливо. Ведь это вы тогда ко мне пришли. Помните? И я просто постарался, как мог, вам помочь. Я рад, что с Джози в итоге все вышло наилучшим образом. Действительно рад. И какие причины так злиться на меня все время?
Последние дни перед отъездом Джози были полны и напряжения, и волнения, и предвкушения. Будь Помощница Мелания по-прежнему с нами, все могло бы пройти спокойнее. Новая Помощница часто оставляла дела несделанными до последней минуты, а потом бралась за несколько дел разом, и это добавляло нервозности. Я чувствовала, что не должна путаться под ногами, и много времени проводила в Подсобной Комнате, глядя в высокое окошко на поля с возвышения, которое Джози для меня соорудила, и прислушиваясь к звукам в доме. Потом однажды днем, за два дня до отъезда, я услышала шаги Джози на верхней лестничной площадке, и она появилась в дверном проеме.
– Привет, Клара. А не спустишься ненадолго ко мне в спальню? Ну, если ты не занята, конечно.
Я сошла вместе с ней по лестнице и снова оказалась в старой комнате. В ней многое изменилось. Помимо кровати Джози здесь теперь постоянно стояла складная кровать для гостей, а Диван С Пуговками убрали. Изменились и многие менее крупные детали обстановки: например, Джози теперь сидела в новом рабочем кресле с колесиками и могла, если ей хотелось, перемещаться в нем по комнате. Но Солнечные фигуры на стене были ровно такими же, какими я их помнила по многим дням, которые мы провели тут вместе. Я села на край кровати, и некоторое время мы весело разговаривали.
– С кем ни поговоришь, все заявляют, что не боятся колледжа, – сказала Джози в какой-то момент. – Но ты не представляешь, Клара, как некоторые боятся на самом деле. Я тоже побаиваюсь, не буду притворяться, что нет. Но знаешь? Я не позволю страху вмешиваться в мои дела. Я себе торжественную клятву про это дала. Слушай, я тебе не рассказывала? Мы все должны были поставить себе официальные цели. Две цели в каждой из пяти категорий. Надо было анкету заполнить на эту тему, но я там соврала, потому что поставила себе свои секретные цели, ничего общего с целями в анкете. Мама дорогая, увидели бы они мой