Разгром кентского восстания поставил восставший флот в сложное положение, но не заставил моряков прекратить борьбу.
Кавалеры и хорошее умудрились превратить в плохое. Переход флота под королевский флаг добавил раздоров между роялистами. В описании этого эпизода Кларендоном легко прочитывается антипатия автора к будущему зятю и его окружению. Восставшая эскадра прибыла к побережью Голландии, «по рекомендации безответственных советников» герцог Йоркский вступил на палубу, провозгласил себя командующим флотом, назначив вице-адмиралом не имевшего морского опыта лорда Уиллоби. В июле 1648 года в порт Гелволтслюйс вовремя приехал из Франции принц Уэльский Чарльз, «сумев предотвратить многие неудобства, которые могли возникнуть». Он убедил брата отказаться от командования и отослал его в Гаагу. Джеймс покинул флот неохотно, ибо считал себя вправе командовать по должности, на которую его назначил Карл I, но, в конце концов, признал, что здравый смысл не позволяет рисковать, нахождение на борту обоих братьев чревато последствиями [7, IV, 340–341]. Однако заменять Уиллоби он не стал. Отъезд Чарльза в Голландию Кларендон объяснял это не только военной необходимостью, но как решение порвать с униженным положением, которое он занимал во Франции. Чарльз, которому уже исполнилось восемнадцать лет, целиком зависел от матери, даже в поведении. Он не смел находиться при ней в шляпе, главное, полностью зависел от нее в средствах. Генриетте Марии выделял деньги французский двор, а какая сумма доставалась ему, зависело от Джармина. Зная, что принц бессилен, эмигранты, лица, «составлявшие честь английской нации», предпочитали селиться не в Париже, а в Кане, Руане и других местах [7, IV, 312–313]. Как бы ни было, прибытие Чарльза подняло дух матросов, особенно когда при помощи Вильгельма Оранского на суда поступила провизия, в том числе «разумное количество пива».
Решение Чарльза самому встать во главе флота, приветствовали не все. Некоторые роялисты признавали права на командование за герцогом Йоркским. Аглийский историк Шон Келси считал, что действия Чарльза были, в первую очередь, политической демонстрацией, так как он выступил в качестве «заместителя короля», находившегося в плену: «Весной 1648 года восстание на английском флоте дало принцу первую возможность получить власть над главным инструментом господства на морях» [64, 437]. Вопрос приобрел остроту в Тайном совете, поскольку в обсуждение были вовлечены шотландские пресвитериане, к которым был близок Уиллоби. В июле, Чарльз во главе флота направился к берегам Англии и причалил в Ярмуте и Доунсе. Здесь шотландский граф Лодердейл убеждал принца принять пресвитерианство и плыть к побережью Шотландии для оказания помощи герцогу Хамильтону. К флоту принца соединился адмирал Баттен. Однако действия роялистов оказались малоэффективными. Попытки высадиться и закрепиться были отбиты армией. Зрел новый бунт моряков, теперь уже против офицеров-роялистов. Морякам не нравилась идея экспедиции в Шотландию. Категорически против был принц Руперт. В море роялисты нападали на торговые суда, рассчитывая, что это заставит купцов требовать от парламента соглашения с Карлом I. Короче, расчет на всеобщее восстание в восточной Англии при поддержке флота не оправдался. Приходилось думать о возвращении в Голландию, но не все с этим согласились, несколько кораблей двинулись к устью Темзы, и флагман последовал за ними. Вход в реку защищали корабли Уорвика. Две эскадры стояли одна напротив другой, и 31 августа Чарльз вернулся к решению идти в Гелволтслюйс. За ним последовал Уорвик. В Голландии он сместил Уиллоби, назначив командующим флотом Руперта. Блокировавший порт Уорвик навязывал бой, но голландцы выставили эскадру, чтобы не допустить сражения у их берегов. Английская блокада голландского порта продолжалась до ноября, когда часть восставших кораблей присоединилась к Уорвику, а остатки флота Руперт увел к южному побережью Ирландии, где возникло что-то вроде каперской базы, откуда производились нападения на торговые суда противника. Поражение роялистов в Кенте, провал флотской операции, блестящий разгром Кромвелем в августе 1648 года численно вдвое превосходящей шотландской армии герцога Хамильтона при Престоне, падение крепости Пемброк в Южном Уэльсе и сдача Колчестера означали полное поражение кавалеров во второй гражданской войне. Поведение Хамильтона после Престона Кларендон считал недостойным генерала и джентльмена: представ перед Кромвелем, тот пытался найти любые оправдания и приносил извинения, на которые способен «малодушный человек» [7, IV, 369–370].
Незадолго до окончания второй гражданской войны Хайд покинул Джерси. Еще в начале 1648 года он надеялся на военные успехи и писал Генриетте Марии, разубеждая, будто когда-либо интриговал против нее. В середине июня он получил указание от Джармина срочно прибыть в Сен Жермен и вексель. Высадившись во Франции, Хайд сначала отправился в Кан, где рассчитывал встретиться с секретарем Николасом, однако тот перебрался в Руан, где проживал в доме лорда Коттингтона. Оба, как и Хайд, получили приказ присоединиться к принцу, но исполнить его было непросто, и потому, что поездка по стране, где бесчинствовали грабители и мародеры, была небезопасной, и потому, что Чарльз, как они узнали, отправился в Голландию. Поторопившись в Дьепп, Хайд и Коттингтон сели на корабль, доставивший их в Дюнкерк. Хайд жестоко страдал от морской болезни, но ягодки были впереди. Корабль, предоставленный губернатором Дюнкерка, чтобы отвезти их к принцу, едва отплыв, подвергся нападению каперов из Остенде, англичане, как и другие пассажиры, стали пленниками. В Остенде выяснилось, что компенсации им не видать, поскольку испанский губернатор этого города сам был в доле. Поэтому вместо того, чтобы оказаться на флагмане «Констант Реформейшн», они перемещались по побережью страны в поисках своего сеньора, и только в сентябре присоединились к Чарльзу.
Это было тяжелое для Хайда время из-за материальной неустроенности и разногласий в роялистском лагере. Единственным членом совета, «о ком никто не сказал бы дурного слова», был Хоптон, но он не пользовался должным влиянием на принца, так как другие советники объединились, чтобы «злословить в его адрес». Хайд нашел неожиданного союзника в лице принца Руперта, противившегося, как и он сам, сближению с шотландцами. Как пишет Келси, «назначение Руперта (командующим флотом — А. С.) было провалом для советников принца — „пресвитериан“. За этим крылось изменение в балансе сил в совете после прибытия в Гаагу лорда Коттингтона и сэра Эдварда Хайда, принесших сильные анти-шотландские настроения» [64, 443–444]. Руперт посетил последнего и приветствовал «с изяществом, любезностью и почтением». Противниками Руперта были Колпепер и секретарь Чарльза сэр Роберт Лонг, во всем послушный Генриетте Марии. Руперт обвинял их в стремлении к наживе, из-за чего они выпустили из плена торговые суда, якобы для того, чтобы не обострять отношения с Сити. В результате выгода от каперских захватов была упущена. Часть роялистов ополчилась на Баттена, так как считала, что именно он отговорил принца Уэльского дать сражение в устье Темзы. Наконец, поводом для приглушенного недовольства было разделяемое многими мнение, что тогда вместо бесцельного стояния у побережья следовало воспользоваться моментом, плыть к Уайту, освободить Карла I. Кларендон не считал такую операцию невозможной: Карсбрук был слабо укреплен и находился у самого побережья. В новой ситуации Хайд счел правильным избавиться от прежних предубеждений и оправдывал свой «союз» с Рупертом. Отношения в лагере эмигрантов накалились до предела. Кларендон объяснял это тем, что герцог Йоркский под влиянием своих советников полковника Бамфилда и лорда Беркли, погряз «в интригах и проектах». В «Истории мятежа» он представлял себя как доверенного советника принца, пытавшегося всеми способами добиться взаимопонимания в совете, состав которого был ограничен лицами, которых ввел Карл I, а Чарльз не мог изменить. Напротив, верховный прокурор Херберт настраивал принца против своих противников, в первую очередь, Колпепера. Подчеркивая свою роль «миротворца», Хайд описал эпизод, произошедший на заседании совета, проходившем в его доме. При обсуждении вопроса о морских трофеях Колпепер обвинил в нечестности сэра Роберта Уолша, «заслуживающего доверия» человека, которого продвигал Руперт. Возникла перепалка между Колпепером и Чарльзом, принц покинул заседание. Хайд, для которого главным было сохранение если не единства, то взаимопонимания среди членов совета, рекомендовал Колпеперу принести извинения. Тот сгоряча отказывался, о чем Херберт сразу донес принцу Уэльскому. На следующий день Колпепер, остыв, посетил Чарльза, и тот вопреки совету Херберта, говорил с ним «насколько возможно, любезно». Однако тем дело не кончилось. На улице Колпепера встретил Уолш, ударил его кулаком в лицо, а затем выхватил меч. Колпепер не был вооружен, и дуэль назначили на другое утро, за городом. Принц узнал о намеченной дуэли (Хайд не пишет, кто проинформировал его) и обратился к городским властям. Уолша арестовали, через много дней суд (голландцы действовали «в своей манере: медленно, с долгими процедурами, не принимая дело близко к сердцу») изгнал его из Гааги; он нашел пристанище в Амстердаме, «чем был доволен» [7, IV, 407–410]. В описании Кларендона явно прослеживается его участие в этой интриге.
Кроме обид и взаимных обвинений, связанных с провалом морской операции, поводом для новых разногласий стал проект отправки Чарльза в Шотландию для борьбы с английской армией, идея, которую Хайд никоим образом не разделял. Принца убеждал прибывший в Голландию Лодердейл. Хайд был уверен, что соглашение с шотландцами приведет к ограничению прав англиканской церкви, которой пожертвуют во имя политических целей. 22 сентября он пишет так и неотправленное письмо Генриетте Марии, в котором объяснял, почему не может сопровождать принца в Шотландию. Вторжение Кромвеля в Шотландию отложило этот план на время. Была и другая причина: Чарльз подхватил оспу, что очень «обеспокоило двор, понимавший, как много зависит от его драгоценной жизни».