– Знаете, я вот что еще вспомнила, – вдруг сказала Нина Ивановна. – Мама Дмитрия как-то обмолвилась, что парню нравилась девочка в классе. И уже потом стало известно, что речь шла об Ане Тополевой. Но я ни разу не замечала, чтобы они хоть раз были вместе…
Артем снова открыл выпускную фотографию, быстро отыскав школьницу, о которой упомянула учительница. Миловидное личико Ани обрамляли густые волнистые локоны, тонко очерченные губы улыбались чуть снисходительной улыбкой, ямочки на щеках…
«Яркая девушка, – подумал адвокат. – Неудивительно, что парень обратил на нее внимание. Но если учительница права, как далеко зашли чувства Свободина к этой Ане? И сможет ли она помочь?»
Неожиданно по толпе пронесся тревожный гул, началось какое-то движение, словно сильный ветер поднял рябь на озере. Артем повернулся, увидев, как из темно-серого автобуса начали стремительно выпрыгивать вооруженные бойцы спецназа в полной экипировке. Они выстроились в шеренгу, и спустя несколько секунд перед ними появился Котляр.
«Все, – понял Артем. – Началось»
Подмена
Дмитрий и Игорь стояли друг перед другом, каждый испепелял противника взглядом. Лица обоих заливала кровь.
Когда Свободин упомянул о наказании, в глазах старшеклассника пронесся мимолетный испуг, который тотчас исчез. Будто легкое облачко на секунду затмило солнце и тут же рассеялось в прозрачном воздухе. Кулаки Игоря были крепко сжаты, и не оставалось никаких сомнений, что лишь дробовик в руках Свободина сдерживает его от того, чтобы не броситься на стрелка.
– Послушай, не надо наказывать парня, – раздался голос Юрия Александровича. Накрыв пиджаком лицо убитой школьницы, он медленно поднялся на ноги. – Посмотри, что ты наделал. Она мертва! Ты убил эту девочку, понимаешь?
Лицо Дмитрия оставалось безучастным.
– Не я заварил эту кашу, – сказал он. – В том, что случилось, виноват ваш тупоголовый ученик. Доходит до тебя?
Свободин поднял кепку, слетевшую во время потасовки, и кинул ее на стол.
– В каждой стае есть лидер, – продолжал он, начиная вытаскивать из карманов жилета оставшиеся патроны. При этом правой рукой он продолжал сжимать «Маверик», держа на мушке Игоря. – И если его нейтрализовать, стая становится управляемой. Без лидера стая превращается в послушное стадо.
– Я не лидер, – отозвался Игорь. – У нас все свободны. Демократия.
– Ишь ты, – усмехнулся Дмитрий. – Тебе в политику надо, а не кулаками махать. Только уже поздно. Подойди к столу.
Игорь не шелохнулся.
– Дима, не нужно, пожалуйста, – снова вмешался Колышев. Покачиваясь, он двигался между рядами парт, держа перед собою окровавленные руки, словно хирург после сложной операции. – Я умоляю тебя. Остановись. Крови и так достаточно.
– Иди сюда! – гаркнул Свободин. – Или я пристрелю очкарика!
С этими словами он направил помповик в сторону Сергея. Школьник весь подобрался, глаза, спрятанные за линзами очков, расширились.
– Нет! – закричала Лариса. – Прекратите это! Прекратите, хватит!
– Молчать! – закричал Дмитрий. – Иди сюда, Терминатор недоделанный!
Помедлив, Игорь неторопливо приблизился к столу.
– Расстреляешь меня? – тихо спросил он, испытующе глядя на Дмитрия. – Слабо было справиться в честном бою?
– Надевай кепку, – приказал Свободин, начиная снимать с себя «разгрузку».
– Нет, – прошептал Юрий Александрович, с ужасом поняв, что задумал стрелок. – Дима, опомнись… я на колени перед тобой встану… Не надо!
– Заткнись, Юра, – брезгливо бросил Дмитрий, кладя на стол жилет. – Одевайся. Живее!
Игорь натянул кепку и взял охотничий жилет. Поднес его к лицу, демонстративно сморщился:
– Давно мылся?
Веко Дмитрия дрогнуло.
«Шланг!» – услышал он где-то в закоулках мозга дразнящий голос, и его передернуло.
– Я жду, – с угрозой сказал он, и Игорь натянул на себя «разгрузку».
– Теперь я похож на убийцу, – заявил старшеклассник. Он попытался улыбнуться, но вместо этого лицо юноши исказила отталкивающая гримаса.
– Хочешь побыть в моей шкуре? – холодно осведомился Свободин. – Нет проблем. Иди, открой окно. Надо ответить что-нибудь этому дурачку, который вот уже полчаса надрывается в матюгальник. А то невежливо получается.
Только сейчас он заметил, что в глазах Игоря сверкнуло понимание, и его щеки посерели.
– Давай, шевели булками, – поторопил Дмитрий. – Иначе на твоей совести будет еще одна жизнь.
Казалось, Игорь собирался что-то возразить, но сдержался и направился к окну. Его рука ухватилась за шнур управления жалюзи. Дмитрий, в свою очередь, отошел к двери.
Весь класс застыл, словно одеревенев, тишину нарушали чьи-то сдавленные всхлипывания.
– Думаешь, я испугался? – спросил Игорь.
– Я думаю, что да, – кивнул Свободин. – Хотел оказаться крутым? Конечно, могу себе представить, каким героем ты ходил бы, сумей одолеть меня. Но увы и ах. Такое разве что в кино бывает. Открывай окно.
Колышев подался вперед, предприняв последнюю попытку вразумить Дмитрия:
– Его примут за тебя, Дима. И могут застрелить.
– Мы все когда-то умрем, – пожал плечами Свободин.
С тихим шуршанием тканевые полосы развернулись, словно шеренга солдат, после чего начали сдвигаться в сторону. Солнечный свет с жадностью хлынул в кабинет, отчего некоторые ребята даже зажмурились.
– А теперь скажи, что ваш класс заперт и все вы заложники, – сказал Дмитрий. – Расскажи, какой я плохой. Только не забудь поведать, как из-за твоей дурости погибла ни в чем не повинная девочка. Которая мечтала посетить сегодня урок социологии… а потом пойти гулять с подружками… Давай, парень.
– Я не боюсь, – пробормотал Игорь. Он потянулся к ручке и, повернув ее, распахнул окно. – Я не боюсь. Ты меня не испу…
Сухой резкий хлопок оборвал его на полуслове. Голова Игоря как-то странно дернулась, кепка с нее слетела, и школьник, не издав ни звука, свалился на парту, после чего, обмякнув, сполз на пол. Во лбу юноши зияла небольшая дырочка, из которой начала струиться кровь. Игорь умер мгновенно, даже не поняв, что произошло.
Шахматный турнир
Семь лет назад
Это произошло уже в седьмом классе, когда Диме исполнилось четырнадцать. За неделю до весенних каникул в школе были организованы интеллектуальные соревнования, в которых участвовали средние и старшие классы. В этот день их класс принимал участие в шахматном турнире, и после недолгой внутренней борьбы с самим собой Шлангин решил принять в нем участие. И в пользу этого решения у него были веские аргументы.
Учащиеся были разделены на пары. Победившие в первом туре, соответственно, играли с другими победителями во втором туре. Тот, кому посчастливится выйти в финал и победить всех, получал почетную грамоту и возможность сразиться с лучшим шахматистом из параллельного класса.
Первым соперником Димы оказалась тихая девочка Женя, которую он обыграл на восьмом ходу. Затем он сразился еще с двумя одноклассниками, пока перед ним не уселся Черкашин. За его спиной тут же замаячили Ковальчук с Лаликяном. К слову, Арсен с треском вылетел еще на первом этапе. Судя по всему, Лаликян вообще имел слабое представление о шахматах и двигал фигуры наобум, полагаясь на авось. Впрочем, проигрыш не особенно расстроил его. Куда интереснее было наблюдать за поражением Димы, в котором ни он, ни Ковальчук с Черкашиным ничуть не сомневались.
– Играешь так же, как и отжимаешься, Шланг? – ухмыльнулся Виталий.
Дима промолчал, сосредоточившись на доске.
Игра началась. Спустя пять минут Черкашин, вальяжно перешучиваясь с приятелями, потерял ладью, после чего нахмурился и притих.
Дима не торопился праздновать победу, хотя уже наметанным глазом видел, что она не за горами. Всеми силами он жаждал реванша. Как он хотел увидеть в глазах своего обидчика горечь поражения! О, это дорогого стоит!
– Ты что, где-то занимался? – спросила его Женя – та самая девочка, которой он поставил мат в первом туре. Она тоже с интересом следила за игрой.
– Нет, – коротко ответил Дима, «проглотив» слона Черкашина и сделав ему шах.
В какой-то степени Дима слукавил. Просто он не считал серьезным свое увлечение компьютерными играми, шахматами в том числе. Простенькую программу «Блэк энд вайт» он начал обыгрывать уже через месяц. А спустя полгода играл уже с серьезными профессиональными программами.
Возле их столика начали собираться другие ребята.
Дима исподтишка наблюдал за Черкашиным. Тот уже давно не улыбался и мрачно взирал на доску, барабаня сильными пальцами по столу. Положение его было критическим.
– Сдавайся, Олег, – неожиданно раздался голос Ани. – Дима тебя сделает! У тебя никаких шансов…
Дима вздрогнул, в первую секунду даже не поверив своим ушам. Внутри что-то всколыхнулось, и внизу живота стало жарко. Он боялся поднять голову, буквально кожей ощущая присутствие этой необыкновенной девочки.
«Она это сказала! – мысленно ликовал Шлангин. – Она признала мою победу! Самая первая!»
Он был настолько увлечен игрой, что не заметил, как Лаликян толкнул в бок Ковальчука, и парни незаметно отошли от столика.
– Тебе просто везет, – процедил Черкашин, держа в руках пешку. Покрутив ее, он поставил ее обратно и выдвинул единственного коня.
Стараясь ничем не выдать своего волнения, Дима взял ферзем пешку, защищавшую короля своего противника. Теперь деваться Черкашину было некуда.
– Мат, – тихо сказал Шлангин. Победа над его обидчиком была полной и безоговорочной! Пусть в шахматах, но он победил!
Олег несколько секунд недовольно взирал на фигуры, затем резким движением смахнул шахматы с доски:
– У дураков сегодня счастливый день.
Аня многозначительно хмыкнула и отошла в сторону.
– Партия, – осторожно сказал кто-то, и Дима поднялся из-за стола, начиная собирать раскиданные фигуры.
Потом он сыграл еще две партии и вышел в финал победителем.