Так говорила богиня и, полная гнева, стремительно вышла из своих чертогов. Встретились ей Деметра с Герой и, видя краску гнева на лице ее, спрашивают: на что она сердится и зачем искажает гневом прекрасное лицо свое? Венера отвечала:
– Вы кстати мне встретились, богини! Умоляю вас, помогите мне отыскать эту потаскушку Психею. Ведь вам не безызвестна моя семейная история и дела моего любезного сынка?
Богини не знали хорошенько, что такое случилось в семье Венеры, и стали успокаивать ее.
– Что же особенно дурного сделал, богиня, твой сын? – говорят они. – За что ты так гневаешься на него и хочешь погубить ту, которую он любит? Что за беда, если он полюбил смертную красавицу? Или ты забываешь о его возрасте, – ведь он теперь уже не мальчик! Ты мать его, богиня разумная, неужели хочешь вечно водить сына на помочах, воспрещать ему всякое удовольствие, наказывать за всякую проказу и преследовать за любовь? Не похвалить тебя никто из богов и ни один смертный, если ты, сама порождая всюду любовь, станешь безжалостно угнетать ее в своей семье и не впустишь в свой дом ни одной женщины.
Так говорили богини, заступаясь за Амура: боялись они всесильных его стрел, потому и заступались за него перед матерью. Венера же, слушая их, разгневалась и озлобилась еще более, – показалось ей, что богини не приняли к сердцу ее дела и готовы шутить над ее семейным позором. В гневе покинула она их и быстрыми шагами пошла по эфиру к морю.
Психея же все странствовала из страны в страну и денно и нощно искала своего супруга; страстно желала она увидать прелестного бога, надеясь смягчить его гнев уже не ласками супруги, а смиренными мольбами рабыни. И раз увидела она на вершине горы величественный храм. Видит его Психея и думает: «Не здесь ли обитает божественный супруг мой?»
Быстро идет она к той горе, входит в храм и видит: грудами лежать на полу снопы пшеницы и ячменя, а между ними валяются венки из колосьев, серпы и всякие другие орудия жатвы, и все это в беспорядке разбросано на полу. С великим старанием и заботой приводит Психея все в порядок, думая, что не следует ей оставлять в запустении храм неведомого бога, что следует ей в ее печали искать милости и сострадания к себе у всех богов. В то время, как она трудится, стараясь очистить храм и привести его в порядок, является перед ней благая мать Деметра и говорит ей:
– Ах, злополучная Психея! По всей земле ищет тебя разгневанная тобой Афродита. Кипит она на тебя злобой и готовит великую кару, а ты заботишься о благолепии моего святилища и не помышляешь о спасении!
Обняла Психея колени богини и, орошая ее ноги потоками слез, взмолилась к ней:
– Молю тебя, благая богиня, не покинь злополучной, бесприютной скиталицы, не отгоняй меня от себя; позволь мне скрыться на нисколько дней под этими снопами, пока смягчится гнев Афродиты, или пока я соберусь с силами для дальнейшего пути: нет у меня сил идти далее.
Отвечает Психее богиня:
– Трогают меня. Психея, мольбы твои и слезы, и желала бы помочь я тебе; но не могу погрешить пред родственной мне богиней, – мы исстари жили с ней в приязни. Нет, скорей ступай из этого храма и не ропщи на меня, что не могла я дать тебе у себя приюта и защиты.
Изгнанная против ожидания из святилища Деметры, Психея печально пошла неведомым ей путем. Долго скиталась она и пришла к другому храму: стоит он среди долины, в роще.
Вошла Психее и в этот храм, пала на кольни перед алтарем, и, обняв его руками, стала воссылать мольбы к Гере (то было ее святилище), слезно прося о защите и помощи; но и Гера из страха перед Венерой отказала молящей Психее и выслала ее вон из своего храма. Решилась тогда Психея идти в храм самой Афродиты и смирением и покорностью смягчить ее гнев; питала она также некоторую надежду и на то, что в храме Афродиты, быть может, встретить своего супруга. Афродита же, недовольная безуспешностью своих розысков, задумала искать Психею иным путем: запрягла в свою золотую колесницу, сделанную для нее Гефестом, белых голубей и понеслась к царственному жилищу Зевса. Стала она просить у него дать ей в службу Гермеса, быстрого вестника богов. Зевс исполнил ее просьбу. Весело спустилась тогда богиня вместе с Гермесом с небес на землю и говорит ему:
– Ты, конечно, знаешь, как давно ищу я эту Психею, но все тщетно; осталось одно: хочу назначить награду тому кто ее поймает. Исполняй же скорей мое поручение; облети все страны земли и описывай хорошенько приметы беглянки, чтобы никто не смел после сказать: видел, да не узнал ее.
С этими словами дала она ему лист, на котором написано было имя Психеи и все прочее, что надлежало знать вестнику.
Затем богиня отправилась в чертог свой, а Гермес помчался по земле. Быстро переходил из одной страны в другую и возглашал:
– Кто откроет убежище царской дочери Психеи, беглой рабы Афродиты, или кто поймает беглянку, пусть обратится к вестнику богов Гермесу. В награду ему будет от Афродиты семь сладостных поцелуев».
Вот какую цену ставила богиня за поимку Психеи. И обещание такой награды подняло на ноги всех смертных. Знала это Психея и, не колеблясь, пошла в храм Венеры. Едва лишь успела она переступить порог святилища, ей навстречу идет одна из служительниц богини и кричит так громко, как только может:
– Поняла ли ты, наконец, негодная, какую власть имеет над тобой богиня? Или ты дерзка по-прежнему и знать не хочешь, сколько труда положено нами, чтобы изловить тебя? Добро, что ты попалась мне в руки; я проучу тебя за твою гордость!
И дерзкою рукой схватила она злополучную Психею за волосы и повлекла за собой. Когда ввели Психею в чертоги Венеры и представили пред ее очи, богиня засмеялась громким смехом, как смеются одержимые злобой и гневом и покачав головой, сказала:
– Так ты наконец удостоила свекровь посещением!… Или ты, может быть, пришла сюда навестить раненого тобой мужа? Не беспокойся; я приму тебя, как следует принять добрую сноху…. – И богиня воскликнула: – Где служительницы мои Забота с Печалью?
Пришли две рабыни и увели Психею. Били они бедную, всячески мучили и терзали и снова повели к своей повелительнице. Увидав Психею во второй раз, богиня опять засмеялась злым смехом, быстро подошла к ней, разорвала на ней одежды и растрепала волосы; потом велела принести пшеницы, ячменя и гороха, мака и бобов, проса и всякого другого зерна, все это смешала вместе, ссыпала в одну кучу и говорит Психее:
– Хочу я посмотреть на твое трудолюбие; разбери ты мне эту кучу всю по зернышку и каждый род зерен складывай в особую кучку. И чтобы к вечеру было все сделано, а я приду и посмотрю.
Задав бедняжке такую работу, Венера пошла пировать на свадьбу. Закручинилась Психея, и смущенная, неподвижно стояла перед кучей зерен: нечего, думает, и приниматься за такую работу, – где же разобрать к вечеру такую громадную кучу по зернышку.
Подползает тут к бедняжке малютка-муравей, великий искусник в трудных работах подобного рода; видит горе злополучной супруги великого бога и проникается к ней жалостью – бежит он и созывает своих собратьев:
– Сжальтесь, трудолюбивые дети плодообильной матери-земли, сжальтесь над бедной женой Амура и подайте ей помощь, выручите ее из беды!
Густыми толпами, киша и теснясь, сбегается шестиногий народец на помощь Психее; спешно принимаются муравьи за работу и растаскивают кучу. Закончив дело, они с прежней поспешностью бегут назад, к своим муравейникам. При наступлении ночи возвращается с пира Афродита, умащенная амброзией и увенчанная миртом и розами. С крайним изумлением увидала она, что заданная Психее работа окончена, и воскликнула:
– Нну, это ты не своими руками сделала; это помог тебе тот, кто страдает теперь, пораженный тобою!
Бросила ей богиня кусок черного хлеба и велела идти спать.
Амур между тем лежал во внутреннем покое материнских чертогов; стерегла его все это время зоркая стража. Так оба любящие супруга провели эту страшную ночь под одною кровлей, но разлученные друг с другом. Едва занялась на небе заря, как Афродита позвала к себе Психею и говорит ей:
– Видишь рощу вон ту, что на скале? В той роще пасутся золоторунные овцы: ты должна мне доставить с них шерсти. Иди и делай, как знаешь, но шерсть чтоб была.
Охотно пошла Психея, только не за тем, чтоб исполнить данное ей поручение, а чтобы броситься с крутого обрыва скалы в реку и положить конец своим страданиям. Подходит она к реке и слышит, колышется и шумит речной тростник, тихо колеблемый ветромь, и так говорить ей:
– Бедная Психея, горькая страдалица! Не оскверняй ты чистых вод реки своею насильственною смертью и не ходи к страшным чудовищам – овцам, к которым послала тебя богиня. Те овцы впадают от солнечного жара в неистовое бешенство – бьют они острыми рогами и каменно-твердыми лбами и насмерть кусают людей. Подожди пока солнце начнет садиться и овцы улягутся отдыхать; пройди тогда по роще. На кустах и на деревьях много найдешь ты их шерсти, много виснет ее на древесных стволах в густой чаще.
Так научил бедную Психею прибрежный тростник. Последовала она доброму совету и, точно, без труда набрала большое количество золотистой волны и отнесла ее своей повелительнице. Но и этим вторым своим делом не смягчила она гневной богини. Улыбнулась Венера и насмешливо сказала:
– И тут успел тебе помочь негодный сын мой. Хорошо, я дам тебе новое поручение; исполнишь, тогда скажу, что ты точно, трудолюбива и не робка. Видишь вершину вон той скалы? Внизу с нее струятся мутноводные потоки, разбегающиеся потом по соседней долине и питающие своими водами стигийские топи и бурные воды мрачного Коцита. Ступай на ту скалу, зачерпни из родника студеной воды и принеси мне скорее.
С этими словами подала она Психее хрустальный сосуд.
Психее поспешно пошла на вершину скалы, надеясь найти здесь смерть себе. Только подойдя ближе к скале, увидела она, на какое страшное дело послала ее гневная богиня – передо ней высится громадная, утесистая, неприступная скала; из глубоких расселин утесов струятся страшные потоки, быстро сбегающие вниз и исчезающие между скалами. Из ущелий повсюду высовываются страшные драконы: вытягивают они длинные шеи, щелкают зубами, шипят трехконечными, острыми языками и бьют крыльями. Зорко стерегли те драконы воды нагорных источников и никогда – ни днем, ни ночью – не смыкали очей. Шумят мутные волны потоком, и в шуме их слышится Психее: