Бран вздрогнул, он уже знал, как я поступил с его бывшей женой, и с мольбой в глазах посмотрел на меня.
– Но ты, Бран, первый граф на Суровой, и я на первый раз сменю наказание. – Бран немного расслабился, но продолжал на меня смотреть с опаской. – Так вот, ты женишься на мидере Мадлен Берроуз, моей хорошей знакомой, она хозяйка цветочного магазина на станции. И не вздумай отказаться, я этого не потерплю.
Бран буквально окаменел, он вращал глазами и думал. Потом собрался с мыслями и, осмелев, спросил:
– Почему на ней?
– Потому что я ожидаю, что Гаринда начнет атаку на тебя. Оставшись одна и никому не нужная, она обязательно вспомнит о тебе, а мне это не нравится. Мне придется ее тихо прикончить, а я не хочу марать руки убийством. А когда у тебя будет жена, она не сможет сесть тебе на шею.
Бран снова стал усиленно думать и вращать глазами. В этот момент в кабинет, постучав, заглянул офицер безопасности.
– К вам, ваша милость, мидера Мадлен.
– Пусть войдет, – разрешил я.
Вошла преображенная женщина, блистающая наведенной в салоне красотой и в облегающем черном костюме, который подчеркивал ее красивую фигуру.
«Сколько же ей лет? – подумал я. – Сорок, тридцать пять?» Самому Брану за сорок. И выглядела Ведьма гораздо лучше Гаринды. Жизнь в Закрытом секторе и эликсиры ее здорово омолодили. Ведьма выглядела лет на тридцать, но это была зрелая, манящая женственностью красота. Даже я засмотрелся на нее.
– Мадлен? – удивленно воскликнул Бран. Он, не веря своим глазам, смотрел на вошедшую женщину, которая скромно опустила глаза в пол. – Вы как-то сильно изменились…
– Это ты, Бран, был пьян, – вставил я свое слово. – И не увидел красоты этой достойной женщины. Проходите, мидера, присоединяйтесь к нашему разговору. Тут Бран просил меня посодействовать в одном щекотливом деле, и мне приятно выполнить его просьбу. – Бран вытаращился на меня, соображая, что же он у меня просил. А я без остановки продолжил вдохновенно врать – или не врать, смотря как на это посмотреть. – Он сказал, что вы ему очень понравились, и спрашивал, свободно ваше сердце или кем-то занято?
Женщина села, мягко улыбнулась и хорошо поставленным грудным голосом произнесла:
– Занято, ваша милость.
«Черт», – я еле сдержался, чтобы не произнести это вслух. На нее вытаращилось две пары глаз. Я совладал с удивлением и, откашлявшись, спросил:
– А если не секрет, то кем?
– Господином Браном, – ответила она, и я скрыл вздох облегчения. А Бран так широко раскрыл глаза и уставился на женщину, что меня не покидало ощущение, что они сейчас, чтобы лучше разглядеть мидеру Мадлен, полезут на лоб. Не давая ему что-либо сказать, я радостно воскликнул и всплеснул руками:
– Какая радость, что два любящих сердца нашли друг друга! Я не верил, что бывает любовь с первого взгляда, но глядя на вас, поверил в чудо, а чудо надо сохранить. Раз вы любите друг друга, то мы вас обручим и поженим, и, пока я тут, сыграем свадьбу. С меня подарок новобрачным.
Ведьма сразу поняла мою игру и благодарно кивнула, а Бран закашлялся, он неожиданно подавился слюной и замахал руками. Потом с трудом спросил:
– Почему так быстро? – И голос его прозвучал тонким писком.
– А что, ты против подарков? – сурово спросил я, и Бран вынужден был снова задуматься. Пока он вращал глазами, вошли представители органов власти колонии по регистрационному учету. Именно их учреждения регистрировали браки колонистов. Вирона с Карлом зашли с цветами в руках.
– Бран, ты представляешь, – воодушевленно воскликнул Карл. – ваш брак с мидерой Мадлен зарегистрирует сама госпожа губернатор.
– Это большая честь, – добавил я. – А о кольцах не беспокойся, об этом позаботился твой друг Карл.
Заиграла музыка, и пока Бран, офигевающий от всего, встал и стал растерянно оглядываться, я подвел к нему Мадлен. А дальше все произошло, как и должно было, мы их поженили и отправились в столовую губернатора, где был накрыт стол на несколько персон. Я думал, что Бран от горя или радости сейчас напьется, но он лишь пригубил шипучее вино и отставил бокал. Он все чаще бросал взгляд на новоиспеченную жену, а она ему ласково улыбалась в ответ. В это время у него завибрировал личный коммуникатор, он вытащил его из кармана и в немом удивлении уставился на него.
Потом поднял голову и произнес:
– Это Гаринда.
– Так отвечай, – поощрил я его. Бран соединился с абонентом, и в столовой раздался голос плачущей Гаринды.
– Бран, это Гаринда.
– Я узнал, – ответил Бран.
– Бран, со мной случилось несчастье… но я наказана справедливо. Я много думала и поняла: ты был лучшим мужчиной в моей жизни. Прости меня за все. Я верю, у нас все получится.
– О чем ты говоришь? – спросил Бран. Он вмиг преобразился, стал уверенным и говорил спокойно.
– Я о том, что нам стоит сойтись, Бран…
– Я не хочу с тобой сходиться, Гаринда, и не могу – я женат, так что не звони мне больше.
Бран отключился, повозился с коммуникатором, положил его перед собой на стол и поднял голову.
– Я удалил ее номер. Разрешите произнести тост? – спросил он.
Открытый космос. Пространство экономических интересов планеты Суровая
Эскадра Комора, словно затаившийся хищник, долгое время бесцельно кружила в бескрайних просторах космоса у границ сектора торговой станции Шлозвенга. Каждый член экипажа, от командира до последнего матроса, терзался мучительной скукой, но приказ был ясен и непреклонен: ждать дальнейших указаний от военного министра.
Чтобы не дать своим подчиненным утонуть в бездне бездействия, адмирал Бонг Элда неустанно проводил военные маневры, оттачивал схемы атак и до мельчайших деталей изучал военные корабли Пальдонии, их тактику и стратегию.
Пальдонийцы, лишенные собственной космической промышленности, вынуждены были приобретать корабли у технологически продвинутой республики Валор. Комор, в свою очередь, гордо возводил свои военные суда, хоть и уступающие в технической оснащенности валорским, но превосходящие их в броне. Скорость валорских кораблей также была выше, что адмирал всегда учитывал, требуя от своих подчиненных принимать это во внимание при планировании боевых действий.
Когда стало очевидно, что захват планеты либо откладывается, либо вовсе отменяется, поступил новый приказ – переместиться в другую точку системы, ближе к Суровой. Адмирал был поражен: на их пути стояла эскадра Шлозвенга, за которой следовал флот Пальдонии. Он тщательно изучил приказ и проложил путь, позволяющий обойти эскадру Шлозвенга и выйти в тыл пальдонийцам. Проанализировав маршрут, он признал правоту оперативного отдела генерального штаба и похвалил логистиков. Этот несложный маневр выводил флот Комора в тыл пальдонийским силам, создавая угрозу, на которую они не могли не отреагировать, и заставляя эскадру Шлозвенга принять бой в крайне невыгодных для них условиях.
Разведка Комора на станции предоставила данные о состоянии флота противника: он лишь незначительно превосходил Коморский союз, имея два устаревших линейных крейсера, четыре легких крейсера, пять эсминцев и авианосец для штурмовки поверхности планеты. Адмирал созвал военный совет капитанов, где был разработан план операции. Командующий эскадрой не желал упускать возможность внезапной атаки и, не давая противнику времени на подготовку, решил атаковать флот Пальдонии. И хотя прямого приказа на атаку не было, адмирал принял смелое решение начать боевые действия против пальдонийского флота, охватив его с флангов. Часть сил должна была связать боем линкоры, в то время как главные силы – уничтожить охранение из эсминцев и крейсеров. Быстрый и решительный маневр должен был вынудить пальдонийцев принять бой или отступить.
Адмирал проверил свои тактические наработки на симуляторе и отправил копию приказа на атаку в метрополию. Затем отдал приказ о выдвижении. Переход занял двое суток, и когда эскадра Комора вышла из гиперпространства, она оказалась на близком расстоянии от флота Пальдонии. В этот момент адмирал отдал приказ о начале военной операции.
Код «Северный ветер» объявил полную боевую готовность, и в отсеках кораблей зазвучал сигнал тревоги. Маневры были отработаны, и корабли стали стремительно сближаться с флотом Пальдонии, который явно не ожидал их появления и не был готов к сражению.
«Мы застали их врасплох», – самодовольно подумал адмирал, гордясь своим тщательно продуманным планом сражения. Четыре юрких эсминца смело и с ходу атаковали неповоротливые громады линкоров. Они вступили в бой, словно охотничьи псы, вцепившиеся в медведя. Используя фактор неожиданности, маневренность и огневую мощь, они сумели нанести повреждения линкорам. На флангах встали крейсеры, подавляя пальдонийские эсминцы сокрушительным огнем рельсотронов и ракетных залпов. Первые ракеты выпустили множество ложных целей, перегрузив системы наведения и противоракетной обороны вражеских кораблей.
Так продолжалось более двух часов. За это время два эсминца флота Пальдонии были выведены из строя и выбиты из боевого ордера, а крейсеры, защищавшие авианосец, не могли им помочь. Положение пальдонийцев напоминало тактический кризис, но вскоре шок от встречи с противником прошел, и они наладили оборону. Огрызаясь в ответ, линкоры сосредоточили огонь на одном из эсминцев, и он взорвался, не успев уйти.
– Эсминец «Шонвиль» уничтожен, – доложил очевидное офицер-тактик. Адмирал сжал зубы.
– Приказываю группе «Три» усилить огонь по линкорам. У них есть повреждения, необходимо вывести из строя системы противоракетной обороны, – приказал адмирал, и эсминцы продолжили отчаянную атаку.
Но и линкоры не собирались быть жертвами. Они перестроили тактику, нанося удары строго по одному из эсминцев. В линии боевого ордера появились разрывы. Чтобы избежать губительного огня, эсминцы были вынуждены нарушить строй и увеличить зону маневров, что снижало эффективность их огня. Дело шло к тому, чт