<…> в этой литературе не требуется творчества, потому что берется голый факт, как его дает жизнь; факт этот иногда передается верно, иногда искажается, в угоду своему взгляду, своему интересу и желанию произвести эффект в публике. Факт может быть очень глуп, но лицо, о котором идет речь, всем известно, и писатель рассчитывает поэтому на успех. Следовательно, в этом роде литературы не нужен даже ум, который требуется на то, чтоб написать простое письмо: нужна некоторая злость и знание всех вестей и слухов»166. Столь же предосудительным считается изображать в негативном виде покойных деятелей, являющихся национальными героями и предметом почитания; в качестве примера назову выпущенную М. Армалинским книгу «А. С. Пушкин. Тайные записки. 1836–1837» (1986).
Вопросы, связанные с авторством. Со становлением литературной системы формируется понятие об авторском праве, то есть о праве автора распоряжаться своими текстами и недопустимости другим лицам публиковать, перепечатывать или изменять их без его разрешения. Подобное право закрепляется юридически (в России – в Положении о правах сочинителей 1828 г.), но помимо правовой ответственности человек, осуществивший контрафакцию, подвергается и моральному осуждению (как «литературный вор»).
Спорным долгое время оставался вопрос об этичности публикации частной переписки литераторов. И. А. Гончаров, например, напечатал статью «Нарушение воли» (1889), в которой яростно протестовал против подобных публикаций167.
Но автору принадлежат не только его тексты, но и его литературное имя, то есть то, как он подписывает свои тексты (это может быть и псевдоним). Оно должно воспроизводиться в печати в той форме, как его пишет автор. Например, И. Грекова и Р. Облонская протестовали против расшифровки инициала168.
Кроме того, считается недопустимым приписывать свои сочинения авторству другого человека (чаще всего это происходит с классиками169). Например, Е. И. Вашков опубликовал подделки стихотворений А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова и В. В. Маяковского170.
Но не только в этом выражается принадлежность литературного имени автору. Действующие в литературе лица не должны использовать его даже под своими оригинальными произведениями, если имя и фамилия у них тождественны имени и фамилии уже публикующегося литератора; вступив в литературу позднее, они должны взять псевдоним или добавить к своей фамилии какой-нибудь дополнительный элемент, например указание на место своего происхождения (так поступили В. А. Иванов-Таганский, В. А. Иванов-Тверской, С. И. Иванов-Волгарь и др.). В качестве скандала, вызванного нарушением этой нормы, упомянем случай, когда Н. С. Лескову не понравилось, что этнограф и прозаик Николай Феофилактович Лесков стал в журнале «Исторический вестник», в котором часто печатался Н. С. Лесков, подписывать свои публикации «Н. Лесков». Н. С. Лесков поместил в газете заметку по этому поводу, ему ответил редактор «Исторического вестника», что породило обсуждение этого вопроса в прессе и литературных кругах171.
Если автор использует псевдоним, считается недопустимым, пока он жив, раскрывать этот псевдоним без его разрешения.
Принадлежат автору и его герои. Если другой литератор вставит их в свои произведения или тем более решит продолжать его произведения (как это сделали Д. П. Зуев, опубликовавший окончание «Русалки» Пушкина (1897), А. Е. Ващенко-Захарченко в книге «“Мертвые души”. Окончание поэмы Н. В. Гоголя “Похождения Чичикова”» (1857) и И. П. Рапгоф, выпустивший «продолжения» «Ключей счастья» А. А. Вербицкой, «Санина» М. П. Арцыбашева и «Ямы» А. И. Куприна), это может вызвать скандал.
Взаимоотношения между авторами тоже регулируются литературной этикой. Нельзя оскорблять других авторов, осуществлять по отношению к ним нетактичные действия, вторгаться в их личную жизнь, неверно цитировать или приписывать другому автору мысли и выводы, которых у него нет. Не принято публиковать негативные некрологи (публикация подобных текстов – чрезвычайно редкое явление; в русской литературе я могу назвать в качестве примера только два памфлетных текста, напечатанных после смерти О. И. Сенковского172). Нельзя заниматься саморекламой и т. п.
Взаимоотношения авторов с издателями. Авторы должны в срок предоставлять издателям обещанные тексты, особенно кончать произведения, которые начаты публикацией с завершением в последующих номерах. Во второй половине XIX в. публикация романа растягивалась на год и более, причем нередко журнал начинал печатать незавершенное произведение, а автор надолго прерывал публикацию, что порождало недовольство читателей, которые обращались с упреками к издателю журнала. Случалось, что автору приходилось публиковать письмо с пояснением, что вина лежит на нем. Издатели же должны печатать принятые произведения в срок, точно расплачиваться с авторами и т. д. Характерным примером того, как и автор, и издатель не соблюдали свои обязательства, является публикация «Анны Карениной» в журнале «Русский вестник» (1875. № 1–4; 1876. № 1–12; 1877. № 1–4). Как видим, Толстой в 1875 г. прервал публикацию романа на восемь месяцев, за что извинялся в журнале перед читателями. Со своей стороны, редактор журнала М. Н. Катков, подходивший к литературным произведениям с жесткими идеологическими требованиями, отказался печатать последнюю часть романа, после чего Толстой разорвал с ним отношения. Катков, добавим, при публикации романа Достоевского «Бесы» в том же «Русском вестнике» в 1871–1872 гг. опустил главу «У Тихона».
Отношение авторов к читателям. Следует уважительно обращаться к читателям, не оскорблять их при встречах и в прессе, в том числе и представителей читательской публики: интервьюеров, критиков и т. д. Так, грубые слова М. Горького, обращенные к зрителям 28 октября 1900 г. в фойе Московского Художественного театра, вызвали скандал и обсуждение в прессе173.
Все, что я перечислил, – это общелитературные нормы, но бывают еще нормы групповые. Например, во второй половине XIX – начале XX в. считалось, что нельзя печататься в журналах и газетах противоположного направления. Когда выяснилось, что В. В. Розанов одновременно публикует статьи в либеральной газете «Русское слово» и в считавшемся реакционным «Новом времени», это вызвало большой скандал. После публикации в 1910 г. статьи П. Б. Струве «Большой писатель с органическим пороком»174 ряд литераторов порвал отношения с Розановым175. Существовал и негласный запрет на критику почитаемых представителей своего лагеря. Так, печатавшиеся в «Северном вестнике» в 1890–1895 гг. и объединенные в его книге «Русские критики» (СПб., 1896) статьи либерального литератора А. Л. Волынского, в которых были подвергнуты критике эстетические взгляды Добролюбова, Чернышевского и Писарева, вызвали скандал в либерально-демократическом лагере.
Теперь проанализируем, как возникает, развивается и завершается литературный скандал. В качестве примера рассмотрим скандал, произошедший в 1861 г. с журналом «Век». Это был еженедельный либеральный журнал, имевший довольно широкую известность. Там был опубликован фельетон, в котором упоминавшийся выше П. И. Вейнберг, подписавшийся псевдонимом Камень Виногоров, саркастически повествовал о том, как в Перми на музыкально-литературном вечере жена статского советника Е. Толмачева прочла стихи из «Египетских ночей» Пушкина, где речь идет о Клеопатре и ее любовниках, и как отнеслась к этому газета «Санкт-Петербургские ведомости». В частности, он писал: «Русская дама, статская советница, явилась перед публикой в виде Клеопатры, произнесла предложение “купить ценою жизни ночь ее”, и как произнесла! К вам, мои прекрасные читательницы, обращаюсь я, к вам взываю! Долой всякую стыдливость, долой женственность, долой светские приличия – вас приглашает к этому г-жа Толмачева и почтенный панегирист ее, возгласивший миру о невероятном событии устами “Петербургских ведомостей”». Через неделю в распространенной либеральной газете «Санкт-Петербургские ведомости» была помещена статья известного литератора М. И. Михайлова, ранее нередко выступавшего со статьями о важности эмансипации женщин, в которой автор фельетона и журнал «Век» обвинялись в том, что сегодня назвали бы мужским шовинизмом. Михайлов писал, что слова автора фельетона «свидетельствуют о совершенном отсутствии в нем всякого нравственного чувства, всякого сознания обязанностей относительно общества, в котором он живет, всякого уважения к человеческому достоинству и в себе самом, и в других, и суд общественного мнения должен навсегда заклеймить его. <…> Нет человека с живым сердцем в груди, который, зная настоящие общественные условия и положение женщин, решился бы публично оскорблять женщину и выдавать ее на посмеяние и обиды глупцам и невеждам. И за что же? За то, что она смело заявила свое пренебрежение к невежественным предрассудкам»176. И хотя и редакция журнала «Век», и автор фельетона публично оправдывались, но и в газетах, и в сатирическом журнале «Искра» появилась масса публикаций, в которых фельетон Вейнберга квалифицировали как безобразный поступок. Все это привело к тому, что на следующий год подписка на журнал резко упала и он закрылся177, а Вейнбергу в поисках заработка пришлось поступить на государственную службу.