472.
В сентябре Белинский заметил в «Отечественных записках», что булгаринское «обещание с шестинедельным сроком напечатано 2 апреля, теперь сентябрь, – а “Митрофанушки” все нет!»473
В начале октября в «Прибавлениях к Ведомостям Санкт-Петербургской городской полиции» было помещено следующее «Библиографическое известие», написанное, судя по всему, Лисенковым:
В книжном магазине И. Т. Лисенкова, в доме Пажеского Его Императорского Величества корпуса, продаются книги Сочинения Фаддея Булгарина. В четырех томах. СПб. 1843 года.
Один из любителей литературы отзывается о них следующими словами: «Перед нами лежит четыре тома сочинений любимого российского писателя, за издание которых почитатели его таланта должны поблагодарить издателя их. Несмотря на все возгласы литературных противников Булгарина, несмотря на все усилия пристрастной критики и задорной полемики, у Булгарина всегда будет обширный круг читателей, и, что ни говорите, имя его займет почетное место в летописях русской литературы, тогда как имена многих из его кичливых врагов потонут в Лете, а если и всплывут на ее поверхность, то этим они будут обязаны своему же противнику, и потомки наши при сей верной оказии вспомнят басню о пауке, который попал на вершину, прицепившись к хвосту орла.
Кажется, не нужно объяснять причины, отчего у Булгарина столько литературных противников: всякий грамотный человек это знает. Булгарин ведет деятельную журнальную жизнь, всегда в застрельщиках, всегда первый готов высказать суждение о новом литературном или художественном явлении, и немудрено, что при этом случае, увлекаясь пылким характером и военною откровенностию, он часто говорит тому или другому горькие истины, задевает невзначай по носу Сидора или Карпа. И вот Сидор и Карп начинают войну и провозглашают Булгарина, в порывах гнева, плохим писателем… Когда личности и задетое самолюбие водят пером, где беспристрастие? К счастию, публика, для которой трудится писатель, не верит всем этим возгласам вражды и личности. У ней свое суждение, верное, безошибочное, непреложное и, главное, неподкупное, без лицеприятия и гнева. Она любит (и покупает) сочинения Булгарина, потому что в них много наблюдательного ума, или, если угодно, практической философии, что они написаны чистым, живым, настоящим русским языком, и в них вы не встретите и тени того, что вы не хотели бы дать читать своим детям. “Мать дочери велит его читать”»474.
Изданные ныне четыре тома служат необходимым дополнением к прежде вышедшим 12 частям сочинений Булгарина, которые раскуплены до последнего экземпляра, назло литературным его противникам. Такая же участь ожидает и эти четыре тома.
Цена за 4 тома на любской белой бумаге475 до 80 печатных листов или 2000 страниц полагается умеренная 15 рубл. асс., с пересылкою во все города 5 р. серебром476.
Булгарин в своем еженедельном фельетоне отозвался на эту публикацию:
Ф. Булгарин просит, весьма вежливо, г. книгопродавца Ивана Тимофеевича Лисенкова не превозносить его раздутыми похвалами и не порицать литературных его противников в книжных объявлениях, сочиняемых самим г-м Лисенковым, к той цели, чтоб продать четыре тома мелких сочинений Ф. Булгарина, напечатанных им, г-м Лисенковым, с такими ошибками и промахами, что сам автор не узнает многих из своих трудов. Об этих четырех томиках теперь даже говорить некстати, потому что М. Д. Ольхин477 издает компактно Полные сочинения Ф. Булгарина478 и что эти четыре томика, о которых гласит хвалу г. Лисенков, будут совершенно исправлены и переделаны автором и, войдя в общий состав479, будут продаваться по полтора рубля серебром (за все четыре томика), когда теперь г-н Лисенков объявил им цену 15 рублей ассигн[ациями], а с пересылкой по пяти рублей серебром480. Гомеровские похвалы г. Лисенкова Ф. Булгарин вовсе не принимает на свой счет, а приписывает их милым пятнадцати рубликам ассигнациями, во всяком случае удивляясь чудному красноречию г. Лисенкова <…>!481
Прочитав эту статью, Лисенков в тот же день послал А. А. Краевскому, издателю «Отечественных записок» и «Литературной газеты», врагу Булгарина, следующее письмо, в котором подробно и, по-видимому, верно характеризовал причину невыдачи повести в срок:
Милостивый государь Андрей Александрович!
Позвольте иметь честь объяснить Вам покорнейшую к Вам просьбу насчет Фаддея Венедиктовича.
В 1836 году продал он мне свои Сочинения в 4 томах и дал контракт самый строгий в исполнении его, чтобы поименованная каждая статья, означенная в контракте, ни под каким предлогом не могла быть вновь напечатана до тех пор, пока я не продам отпечатанных мною 2000 экз. Контракт этот собственноручно подписал он исполнять словами: свято и не нарушимо и проч.
В тот же 1836 год святость и ненарушимость преступил он тем, что 4-го тома не выдал и продолжал невыдачу до половины 1842 года. Все эти проделки его клонились к тому, что проданные им Сочинения, несмотря на святость обязательства, он в то же время замышлял поместить и издать эти же самые, проданные мне, в число полных своих компактных сочинений и начал было полные издания печатать в 1838 году, но увидел, что нейдут с рук, прекратил издавать и всем книгопродавцам повелевал продолжать издание их, но все отказались. Наконец он из числа проданных мне статей для 4-х томов уступил за деньги Нетельгорсту две статьи: Корнет и Салопница, и тем нарушил в другой раз контракт; тот издал с картинками мою собственность482, и продаются доныне, но по контракту этого невозможно. Между тем мне 4-го тома не выдавал с тем намерением, чтобы проданные мне не расходились как неоконченные, а чтоб попридержать и напечатать их в полных сочинениях, долго он отыскивал, кому свалить свое полное издание для печатания, и, нашедши в Ольхине издателя483, в одно почти время выдал и мне 4-й том. Сегодня в Пчеле об этом извещает, что печатается компактное издание и поступают и мне проданные сочинения в Полное издание; скажите, сделайте одолжение, может ли быть иначе дурнее поступка как означенного Фаддея Венедиктовича, извещать печатно под предлогом, что будто корректура тому причиною, как между тем один предлог умышленный, и что будто сочинение он, в первый раз им написанное, Митрофанушка в Луне, неизвестно куда потерял, вот какой штукарь литературный! И все это он сочиняет несправедливо, а просто жадность у него необыкновенная все хватать чужое и на всех нападать, где только можно взять. Премного бы обязать изволили, есть ли бы при случае изволили заметить печатно, что проданные сочинения Лисенкову не будут и не могут быть помещены в Полном сочинении по силе контракта с Лисенковым, и этим вывесть его на свежую воду.
Имею честь быть Вашего Высокоблагородия милостивый государь!
Ваш покорнейший слуга Лисенков484.
Вскоре он поместил в «Ведомостях Санкт-Петербургской городской полиции» следующее «Уведомление о книге»:
За излишеством желают распродать сочинения по сходной цене, чтоб распространить продажу оных и доступно было бы приобресть их всякому, сим объявляется, что отныне можно будет получать во всех лавках и заведениях Апраксина Двора, на рынках и у разносчиков в мешках следующую книгу:
Сочинения Фад. Бенед. (Так! – А. Р.) Булгарина. В 4 томах. 1843 г. Напечатанные по рукописи автора верно и исправно и цену положил за них сам автор весьма дешевую, на лучшей любской бумаге, 15 р. асс.485
Разгневанный Булгарин напечатал большую статью «Дивные диковинки!», посвященную изложению своего конфликта с Лисенковым. Он писал:
…г. Лисенков, приобрев у меня право на издание отдельно в четырех частях некоторых моих журнальных статей и одной новой статьи, издал их, вопреки нашему условию, дурно, избитым шрифтом, на бумаге последнего разбора и не показывал мне корректуры, отчего книжки наполнены опечатками, пропусками и ошибками, искажающими во многих местах смысл. Кроме того, не дождавшись возвращения рукописи, взятой ошибкою из ценсуры другим лицом (г. Туманским486), г. Лисенков заставил меня процессом487 написать ему другую повесть того же содержания – и получил вместо существенного только тень, т. е. воспоминание о прежней повести, находящейся в руках г. Туманского. При выходе в свет первых трех томов, во время моего отсутствия из Петербурга, бывший сотрудник «Северной пчелы», В. М. Строев, тогда же заметил, что издание негодное, исполненное ошибок и бессмыслицы, чего г. Лисенков мог бы избегнуть, показывая мне корректурные листы488. Я же, кроме того, недоволен был форматом издания и заглавием. По условию надлежало назвать книгу Четыре части сочинений Ф. Булгарина, а вовсе не Сочинения Ф. Булгарина, в четырех частях, чтоб публика не была введена в заблуждение и не подумала, что все мои сочинения издаются в каких-нибудь огромных четырех частях!!! Все это я высказал в «Северной пчеле» в прошлом году, прибавив, что как М. Д. Ольхин издает ныне полное собрание моих сочинений, то и четыре части, изданные г. Лисенковым, войдут в состав их, на что я, по смыслу Ценсурного устава (см. Ценсурный устав, глава шестая, в томе XIV Свода Законов, ст. 264)