— Да, вчера. Говорит, что он лапочка, завтра она сама заедет и заберет его после школы. Я сказала, что мы будем часов в семь.
Увидев, как затуманилось лицо Эшли, Конрад ласково обнял ее за плечи.
— Соскучилась, да?
— Безумно, — вздохнула Эшли. — Даже оглянуться не успела, как кончились каникулы и он снова улетел в Лондон. Поверить не могу, что Рождество было лишь шесть недель назад — у меня такое чувство, словно прошло» уже полгода.
Конрад обнял се и привлек к себе.
— Ничего, завтра его увидишь, — подбодрил Конрад.
Эшли улыбнулась.
— Минутки считаю. — Затем, пощекотав его за ухом, спросила дразнящим тоном:
— Ты меня поцелуешь?
Конрад отставил в сторону стакан и пылко ее обнял.
Прошло несколько минут, прежде чем он со вздохом сожаления отстранился.
— Не стоит повторять вчерашнее, — сказал он со смехом, намекая на вечер накануне, когда, горя от нетерпения и не в силах дождаться возвращения домой, они заперлись в его офисе и предались любви прямо на ковре.
— А меня ты спросил? — надулась Эшли, и Конрад, улыбаясь до ушей, поцеловал ее в кончик, носа.
— Прошу прощения, — послышался от дверей голос Йэн.
Спугнутая парочка повернулась, спешно приводя себя в порядок.
— Доставили ваши билеты, — сказала Йэн, проходя в кабинет, — а я отправляюсь домой — Оставьте билеты на моем столе, — попросила Эшли, открывая дверцы бара.
Йэн положила билеты рядом с пресс-папье, однако не уходила, а, задержавшись у стола, как бы невзначай кашлянула Бдительный Конрад это заметил и, мгновенно сообразив, в чем дело, подтолкнул Эшли локтем Та обернулась.
Йэн улыбнулись и заговорила, переводя взгляд с Конрада на Эшли:
— Я только хотела сказать, что всем нам здесь будет очень вас недоставать.
— Ничего, как-нибудь месяц продержитесь, — усмехнулся Конрад.
— Конечно, — пожала плечами Йэн — Желаю как следует отдохнуть и возвратиться со свежими силами — Непременно, — улыбнулась Эшли, беря Конрада под руку.
— У вас есть для меня еще какие-нибудь поручения? — спросила Йэн.
— Нет, кажется, все уже сделано, — сказала Эшли, обводя взглядом свой кабинет., — Да, вы не успели позвонить мистеру Холуорту?
— Я говорила с его секретаршей. Она уже все устроила.
Они вылетают послезавтра. — Холуорту? — недоуменно переспросил Конрад.
Эшли лукаво подмигнула Йэн.
— Что ж, ждите нас через месяц, — сказала она, а затем, к нескрываемому восторгу Йен, оба, Эшли и Конрад, поочередно обняли и расцеловали ее.
— Холуорт? — многозначительно произнес Конрад, когда дверь за Йэн закрылась.
— В свое время он выразил уверенность, что мы поженимся, — пояснила Эшли. — Вот я и сообщила ему. Он прилетит к нам на свадьбу.
— Холуорт!
— Слушай, в чем дело? Ты уже в третий раз произносишь эту фамилию Ну да. Дик Холуорт. Он свято убежден, что именно он тот Амур, который поразил нас своей стрелой.
Конрад захохотал.
— Ты всегда будешь удивлять меня, — сказал он, обнимая Эшли Потом взял со стола билеты. — Положи в сумочку. Поскольку мы, по твоему настоянию, летим на «Конкорде», не хотелось бы в последнюю минуту убедиться, что мы забыли билеты Эшли весело рассмеялась и обняла его — Знал бы ты, как я тебя люблю!
— А я знаю, — ухмыльнулся Конрад и тут же болезненно взвыл: Эшли наступила каблучком ему на ногу. — Ну что за гнусная привычка — Скажи, что и ты меня любишь, — потребовала она.
Конрад посмотрел ей в глаза, и сердце Эшли остановилось Не сводя с нее взгляда, Конрад принялся совершенно серьезно объяснять, как ее любит — А как быть с Китом? — спросил он после того, как закончил.
Эшли вздохнула и отвернулась.
— С Китом, конечно, непросто, — сказала она — Но я все-таки рада, что он согласился прийти к нам на свадьбу.
— Я думал об этом, — произнес Конрад. — Это будет ваша первая встреча после той страшной ночи. Может, будет лучше, если мы сумеем встретиться с ним до свадьбы?
— Ты хочешь пригласить его вместе поужинать?
— Да, — кивнул Конрад. — Его и Алекса.
— По-моему, это прекрасная мысль, — сказала Эшли и села за стол — Знаешь, по большому счету я даже рада, что Алекс решил остаться в Кальдикотте. Конечно, я безумно без него тоскую, но все-таки там ему лучше. Родная школа, да и для Кита это так много значит. — Она вдруг подняла голову и пытливо посмотрела на Конрада. — Между прочим, ты так и не сказал мне, о чем вы говорили с ним в ту ночь. После того… Когда ты отвез его домой.
— Говорил в основном Кит, — сказал Конрад. — Он, безусловно, и в мыслях не собирался причинить зло Алексу, просто на время утратил самообладание, вот и все.
— Да, но тогда… мне и в самом деле показалось, что он хочет всех нас убить.
— Когда он начал палить в стену холостыми патронами?
Эшли тяжело вздохнула.
— Тогда ведь я этого не знала. Впрочем, ты прав — все это уже в прошлом.
Конрад нежно обнял ее.
Эшли набрала в грудь побольше воздуха.
— Не представляю просто, когда еще это сказать, — произнесла она. — Так что слушай. — И она отчеканила:
— У нас будет ребенок.
Конрад воззрился на нее с немым благоговением.
— Ну-ка повтори, — прохрипел он.
Эшли улыбнулась и начала снова:
— Я сказала — у нас будет…
— Да я все и в первый раз слышал, — весело отмахнулся он, заключая се в объятия. — Господи, Эшли, как же я тебя люблю! А когда ты узнала? Почему раньше не сказала?
— Я хотела сделать тебе сюрприз. Ты доволен?
— Господи, она еще спрашивает! Да я на седьмом небе от счастья. Когда?
— Через семь месяцев. В сентябре.
Опустив руку, он погладил ее по животу. Эшли рассмеялась:
— Еще рано. Сейчас ты ничего не почувствуешь.
— Ничего, самое важное я уже узнал, — торжественно провозгласил Конрад. — Ты носишь моего ребенка Эшли увидела, что его глаза увлажнились, и ее сердце сжалось от нежности. Обвив его шею руками, она только тогда поняла, что тоже плачет.
Позже, уходя из офиса, Эшли сказала:
— Если у нас будет девочка, я хотела бы назвать ее Анной. Как ты к этому относишься?
Конрад остановился в дверях и пристально посмотрел на нее. Пряча глаза, Эшли повторила то, что Конрад и так уже знал. Анной хотела назвать свою дочку Элламария — если бы у нее родилась девочка, разумеется.
Конрад погладил Эшли по щеке.
— Лично я — против, — сказал он. — Ребенок наш, мой и твой. Я понимаю, милая, как много значила для тебя Элламария, но ей самой это тоже не пришлось бы по душе. Ты не можешь рожать и воспитывать ребенка за нее, Эшли.
Лицо Эшли болезненно скривилось, и Конрад, прижав ее к себе, начал ее гладить и успокаивать:
— Я понимаю, как тебе тяжело, но ты не должна винить себя в случившемся. Ты ни в чем не виновата. И Элламария так любила тебя, что ни за что не позволила бы тебе всю жизнь убиваться и казнить себя за то, к чему ты не причастна.
— Но, может быть…
— В Лондоне ты встретишься с Кейт и Дженнин, и вы втроем обо всем поговорите. Тогда, надеюсь, вам станет легче жить. Тем более что и самой Элламарии хотелось бы этого. Береги память о ней, милая, но не пытайся жить ее жизнью.
— Во сколько, говоришь, они прилетают? — спросила Вики, объезжая грузовик, выехавший едва ли не на середину шоссе.
— В пять, — ответила Дженнин. — Если, конечно, не отложат рейс. Господи, я так нервничаю!
Вики улыбнулась:
— Все будет нормально, вот увидишь.
— Просто мы не виделись с того самого времени… — Голос Дженнин задрожал.
— Да, с похорон Элламарии. Я помню.
Дженнин отвернулась и посмотрела в окно. За полгода, прошедших после смерти Элламарии, боль, которую она испытывала всякий раз, когда слышала ее имя, так и не уменьшилась. В ту безумную летнюю ночь все обстоятельства сплелись и перемешались таким зловещим образом, что ни одна из подруг не могла вспомнить о ней без содрогания. Эшли улетела в Нью-Йорк сразу же после похорон, а Дженнин, поместив Мэттью в больницу и сама еще не зная, какая участь ее ждет, осталась один на один с родителями Элламарии. Не будь рядом Вики, она бы не выдержала . Господи, если бы им только удалось помочь Кейт! Дженнин закрыла глаза. Как же сказать Эшли о Кейт?
— А, вы проснулись, — заметила Вики, глядя в зеркальце.
Дженнин облокотилась на спинку сиденья и посмотрела назад.
— Как это ты ухитрился уснуть? — с улыбкой спросила она. — Как себя чувствуешь?
— Замечательно, — ответил Мэттью. — И я вовсе не спал, — добавил он, заставив подруг дружно засмеяться. — Я просто хотел, чтобы отдохнули глаза.
— Билет не забыл?
Мэттью полез в карман и, достав билет, повертел им.
— Паспорт?
— Господи, мы ведь еще перед отъездом все проверили.
— Проверь, чтобы все бумаги были под рукой, — сказала Дженнин.
— Не будь занудой, — усмехнулся Мэттью. — Господи, Вики, как вы ее только терпите?
— С трудом, — хихикнула Вики.
— Не забудь, в аэропорту Леонардо да Винчи тебя встретит машина и доставит в Рим, в отель «Эксельсиор». О деньгах не беспокойся — все уладит кинокомпания. Завтра у тебя свободный день, а послезавтра начнутся съемки». Ассистент свяжется с тобой и…
— Ладно, ладно, — замахал руками Мэттью. — Ты мне это уже тысячу раз повторяла. Не волнуйся, Джен, я не пропаду.
Дженнин улыбнулась:
— Не сомневаюсь. Просто я хочу, чтобы все прошло удачно и ты вернулся знаменитым.
Перехватив в зеркальце заднего вида взгляд Вики, Мэттью ей подмигнул. Дженнин вновь уставилась в окно.
Ей до сих пор казалось чудом, что Мэттью остался жив, и каждую ночь она благодарила за это Бога. Мэттью так долго был на волосок от смерти, что на какое-то время Дженнин даже потеряла надежду на благополучный исход. Вдобавок ее постоянно мучили угрызения совести не только из-за дикой истории, которую состряпали для полиции Вики с Полом, но и из-за Элламарии.
Мысли о ней просто сводили Дженнин с ума. Не говоря уж о том, что она жила в постоянном страхе, боясь, что настанет день, когда Мэттью придет в себя и расскажет правду. Однако Мэттью ее не выдал. А потом, два месяца спустя, когда его отсоединили сначала от аппарата искусственного дыхания, а затем и от капельниц, Дженнин, дни напролет сидевшая у его постели, разрыдалась от счастья. Она увезла Мэттью к себе домой, где вместе с Вики трогательно и преданно ухаживала за ним вплоть до полного выздоровления.