— Дальше мне захотелось взять автограф у Крамарова, и я подождал выхода этой группы из служебного входа. Но именно в тот момент, когда они все вчетвером вышли, из-за угла выскочил парнишка, выхватил портфель у режиссёра и побежал в мою сторону. А я его задержал и отобрал портфель, на этом вся история и заканчивается.
— Так автограф-то Крамаров вам дал? — спросил тот же любопытный парнишка.
— Забыл я про него впопыхах, — отговорился я.
— Давайте поаплодируем мужественному поступку Антона Палыча, — взяла директриса руль управления в свои руки, — и пора уже по классам расходиться.
Аплодировали мне дружно, но недолго.
— С ума сойти, — честно призналась Софья, когда мы шли к учительской, — мне вот никогда так не везло. А какой хоть он, Крамаров, если вблизи?
— Совсем не похож на тех придурков, которых он в кино изображает, — пояснил я, — говорит вежливо и интеллигентно, косоглазие почти не заметно.
— А композитор это ведь Гладков был?
— Да, Геннадий. Он уже сильно в годах, седой такой, в очках и с козлиной бородкой. С ним я не разговаривал. Если про режиссёра интересно, то он сидел, да — отсюда и его интерес к тюремной теме.
— Серый, кажется, его фамилия. А за что он сидел-то?
— Там тёмная история, заступился он за женщину вроде бы, и слишком сильно заступился — превышение пределов необходимой самообороны случилось…
— За меня так никто не вступался, — с некоторыми нотками сожаления ответила Софья и неожиданно добавила, — а можно я завтра ещё приду к тебе помыться?
— Чего спрашивать-то, приходи конечно, — улыбнулся я, — только время надо согласовать, а то у меня вечером пара мероприятий намечена.
А в половине третьего я закрыл все недопроверенные контрольные работы у восьмого-Б класса и собрался в Дом юного техника. Половинкин честно ожидал меня возле трансформаторной будки, коя торчала прямо у выхода из раздевалки.
— Ну что, готов? — спросил я его.
— Всегда готов, — автоматом вылетело из него. — Дубину я всё передал, он ответил, что подумает и если что, подойдёт прямо туда, к юным техникам.
— Ну спасибо тебе, Валера… только не верится мне, что он куда-то там подойдёт.
— Я бы на вашем месте не зарекался, — сказал неожиданно умную фразу Валера, так что я даже притормозил на секунду, ожидая продолжения… но он закрыл рот на замок.
Идти в этот Дом надо было по нашему родному микрорайону, наискосок пересекая многочисленные дворы. А в конце пути, если перейти довольно загруженную улицу Пуговкина (имени не артиста, а бывшего директора нашего Завода), там и притаилось искомое нами место.
И вы наверно будете сильно удивлены, примерно так же, как и я, но Вася Дубин стоял возле входа с очень независимым видом и периодически сплёвывал себе под ноги.
— Привет, Вася, — обратился я к нему, — я очень рад, что ты наконец встаёшь на правильные рельсы.
— На какие ещё рельсы? — буркнул тот, — что я, паровоз что ли, по рельсам бегать. Просто мне интересно стало…
— Тогда идём реализовывать твой интерес, — ответно буркнул я, и мы вошли внутрь.
Навстречу нам сразу же попался парнишка в синих нарукавниках, я у него и спросил:
— А где здесь такой Синельников? Лев Николаич?
— Это на втором этаже в правом углу, — парнишка показал примерно направление, куда нам двигаться, и исчез за дверью.
На втором этаже в этом углу действительно имела место замызганная табличка с надписью «Заместитель директора Синельников Л.Н.». Я постучал и после невнятного возгласа изнутри мы зашли все трое.
— Здрастьте, — сказал я за всех троих, — мы от Оксаны Алексеевны.
— Дада, — задумчиво ответил он (ничем не примечательный мужчина средних лет… всё у него какое-то среднее было, включая бородавку на щеке), — я помню, она мне звонила. В какой кружок желаете записаться?
— В радиотехнический, — продолжил я, — причём все трое.
— Что, и вы тоже? — в его глазах появился проблеск некого интереса. — У нас вообще-то заведение для школьников.
— Может сделаете исключение для одного взрослого радиолюбителя? — попросил я, — я много места не займу.
— Это надо подумать… — перевёл он взгляд в сторону окна, — вы двое спускайтесь на первый этаж… стоп, сначала фамилии назовите и номер школы (Половинкин с Дубиным оттарабанили требуемое)… а теперь идите вканцелярию. А насчёт вас, эээ…
— Можно просто Антон, — помог ему я.
— А насчёт вас, Антон, мы тут посоветуемся и вынесем решение… завтра-послезавтра например. Вот мой телефон (он оторвал листок от настольного календаря и начиркал там пять цифр), звоните. Просьба довольно необычная.
— Заранее спасибо, дорогой Лев Николаич, — искренне ответил я и вымелся вслед за своими учениками.
Ладно ещё, что он не Фёдор Михалыч, думал я, ожидая, пока Половинкин с Дубиным выполнят все формальности.
— Ну что, взяли вас, Антон Палыч? — первым делом справился Валерик, когда вышел из канцелярии.
— Сказали, что подумают, — ответил я, — а у вас всё в порядке?
— Ага, — сказал Васёк, — в понедельник можно приступать.
— А ты и точно магнитофон сам собрал? — спросил я у него.
— Точнее не бывает, — ответил он, — можете сами убедиться.
— Давай тогда прямо сейчас и зайдём, — предложил я, а Дубин согласился.
Дальняя комната в хрущёвке-двушке, где обитали Дубины, представляла собой довольно неплохо оборудованную радиомастерскую. На столе, на подоконнике, на стеллаже и просто на полу лежали груды радиодеталей, а ещё полностью или наполовину разобранные электро-агрегаты — я узнал пару радиоприёмников, один проигрыватель и даже телевизор такого же типа, что и у меня был, Чайка-4.
— А магнитофон-то где?
— Да вот, — и он открыл дверцу одёжного шкафа, там внизу действительно притаился магнитофончик, сляпанный на живую нитку.
— А почему он в шкафу?
— Папаша лается, он музыку не любит — вот я и прячу его, чтоб его не раздражать.
— Даааа, — почесал в затылке я, — серьёзное у тебя увлечение. Слушай, давай по этому поводу перемирие заключим — ты перестаёшь доставать меня, а я тебе помогу с учёбой.
— Давайте, — поразмыслив, бросил он, — мне и самому, если честно, надоело вас доставать.
— Тогда, если поможешь мне в одном деле, то мне в Доме юных техников и делать нечего будет, сами там справитесь.
— Помогу конечно, спрашивайте, что надо…
Универмаг
Универмаг
И я в общих чертах обрисовал ему свои хотелки. А он задумался на целую минуту, а потом ответил, что мысль интересная, он попробует что-то сделать, но тут похоже работы не на один день предвидится, а как бы не на несколько месяцев.
— Время терпит, — дипломатично ответил я, — до Нового года если справимся, и то ладно.
И тут я вспомнил ещё один вопрос, который можно было бы урегулировать с Васьком.
— Слушай, а какие у тебя отношения с Игорем Волобуевым, если не секрет?
— Это с Быком что ли? — уточнил тот.
— Ну да, можно и так.
— Просто у нас никто его не называет ни Волобуевым, ни Игорем, все Быком кличут. А отношений у меня с ним никаких нет… раньше были, но после того, как он меня Паялой назвал, прекратились все наши отношения.
— То есть он так намекнул на твоё увлечение радиотехникой?
— То есть да.
— Он тебя побил?
— Пусть только попробует, — неожиданно разгорячился Дубин, — кишка у него тонка для такого.
— Ясно, — ответил я и распрощался с ним.
А завтра у нас оказывается воскресенье наступило, как-то упустил я этот момент в горячке последних дней. На зарядку уж не пошёл, перерыв сделал. А вместо этого занялся хозяйственными делами — подмёл пол во всех двух комнатах и на кухне. Хотел было заодно и помыть его, но посмотрел внимательным взором и решил, что ну его, и так неплохо.
Перевернул настольный календарик-перевёртыш… раритетная штука, между прочим, не знаю, откуда она у нас взялась, но я её всю жизнь помнил. Вот такой примерно
https://cache3.youla.io/files/images/780_780/5b/17/5b176bceb5fc2db75404fc83.jpg
Только не с Медным всадником на фронтоне, а с Кремлёвским башнями. При переворачивании у него иногда перещёлк дней застопоривался и тогда приходилось трясти этот гаджет. Месяц же и день недели прокручивался рукоятками с правой стороны. Что же касается года, то разработчики сочли, что его тут указывать нецелесообразно. Равно, как век.
Сегодня, значит, у нас воскресенье, 10 сентября 1972 года. Наши хоккейные виртуозы уже отыграли серию в Канаде, с двумя победами, ничьей и единственным поражением. Теперь предстоит продолжение в Москве… эх, жаль, что по городам у нас серию не разбросают — представляю, какой бы был ажиотаж, если б они в наш Новокалининск прибыли, кудрявый Фил Эспозито с лысым Бредом Парком… но даже и в самом благоприятном случае это было бы невозможно, потому что закрыт наш город для иностранцев, такие пироги.
Чем бы ещё заняться, спросил я сам себя. Ответило левое аналитическое полушарие:
— Тетрадки допроверяй, которые со вчерашнего числа у тебя в портфеле лежат.
— Это само собой, — ответил я ему, — но тут работы на полчаса-час, а потом что?
— Потом Сонечка придёт, спинку ей потрёшь, — гыгыкнуло правое эмоциональное полушарие.
— А это в шесть вечера будет, — парировал я. — А до этого что?
— По магазинам пройдись, — хором сказали мне они оба, — промтоварные сегодня, правда, закрыты, но продуктовые должны работать исправно.
— А вот и нет, — возразил я, — универмаг без выходных работает, зайду-ка я и в самом деле туда, спасибо вам, друзья, — поблагодарил я полушария и отправил их на дно подсознания.
Собираться мне недолго было, и вот я уже пересекаю парк культуры и отдыха, на северо-западном углу которого притаился искомый универмаг. Трёхэтажное здание причудливых очертаний, спроектированное в туманную эпоху перехода от конструктивизма к суровому сталинскому ампиру. Два крыла под углом 90 градусов, соединённые стеклянным полукругом — вот и за километр понятно, что это магазин.