может. А он – может.
Алиса поймала взгляд Макса. Он смотрит с выражением обиды. Хотя нет, даже не так; с выражением детской какой-то мгновенной ненависти, которая мелькнёт, и пропадёт через минуту насовсем. Он не умеет долго злиться, это правда. Это всегда был его большой плюс. Или минус.
– Если остаться, то за тобой придут на следующей неделе, – продолжал он. – Мне Игорь Иванович всё подробно рассказал. И меня наверняка тоже возьмут. Может, правда, чуть позже…
Он говорил ещё, но это было лишнее. Алиса уже запустила в голове калейдоскоп сценариев, и все они были донельзя блядскими.
– Какая хорошая? – оборвав Макса, спросила она.
Тот остановился на полуслове и кивнул.
– Молодец, правильно мыслишь.
– Разберёмся еще, правильно или нет.
– Хорошая – такая: у нас европейское турне на 16 городов. Выезд через Белоруссию, в четверг. Документы у меня уже на руках.
Они договорились встретиться на набережной, ближе к мосту «Багратион». Река в старом каменном мешке – напротив вавилонских корпусов корпораций – смотрится лужей, неуместным сентиментальным воспоминанием. Да ещё этот дикий мост, похожий на вздувшуюся стеклянную кишку в синих пятнах.
Но именно поэтому мало кому интересно копошение в этих старых городских останках. Корпорации теряют тебя за каменной стеной набережной. Внутренности моста кишмя кишат мелкой рыночной торговлей, которая утонула в криках и фальшивых ценниках поверх настоящих. И в общем-то никаких других глаз, кроме разве что специальных. Но от специальных, если ты не Штирлиц, всё равно не спрячешься.
Андрей пришёл минут на пятнадцать раньше. Медведь Сёма сидел в коричневой сумке рядом с блокнотом и бутылочкой санитайзера для рук. Бутылочка с гелем Сёме не нравилась: ему казалось, что она опрокинется ему на голову, и тогда он будет тонуть в склизкой вязкой жиже. Сёма эту мысль отгонял, но она не уходила, и время от времени маленький медведь тихо вздыхал.
Алиса чуть опоздала. Андрей видел, как её синий BMW припарковался на многоуровневой парковке. Он набрал: «Я у беседки, в сторону Росастро», – и стал высматривать, как она спустится на лифте и пойдёт в сторону моста. Так и не увидел.
Алиса была не в духе, она хмуро поздоровалась и сразу же перевела взгляд на воду – крохотный разлом на самой середине реки, не стянутый льдом.
– Раньше встретиться не получалось, – сказала она, – много дел вертится… неважно, в общем. Ты хотел поговорить?
– Да, у меня есть новости.
Алиса криво усмехнулась.
– Теперь у всех новости.
Андрей бросил на неё вопросительный взгляд, но Алиса махнула рукой:
– Неважно.
– Слушай, – сказал Андрей после паузы, – помнишь, ты рассказывала, как тебя приписали ко Второму фронту? И про свою песню?
– Такое забудешь… – вздохнула Алиса.
– А я тебе рассказывал про доарсеников, которыми занималось Русмикро. Так вот: это они придумали Второй фронт, Алис. И они тоже считают, что ты имеешь к нему самое прямое отношение.
Алиса скривилась.
– Андрей, что за чушь?
Андрей засмеялся.
– Звучит, как будто у меня гуси улетели, правда? Ну, подожди пару минут, пожалуйста, я закончу всё-таки. Дело в том, что их все последние годы ловят из-за того самого арсенида, который был у Русмикро и больше ни у кого. Ловят и разбирают. И у них своя религия, что ли, сформировалась, а ты там – Нео. Твои песни у них – коды, пароли и отзывы. А ты сама – Проводник, который откроет для них Второй фронт и всех спасёт.
Алиса смотрела непонимающе.
– Что? – тихо спросила она.
Андрей хмыкнул. Он расстегнул сумку, и из неё высунулась маленькая медвежья голова. Смородиновые глазки, рыжеватые завитушки шерсти.
– Здравствуйте, – сказал медведь, выбираясь из сумки.
Он спрыгнул на снег и поклонился Алисе.
– Мы очень вас ждём, – торжественно объявил он тихим грудным голосом.
Алиса в ужасе посмотрела на Андрея. Тот кивнул.
– Ох ты боже, – пробормотала Алиса и закрыла глаза.
Андрей сделал знак Сёме застыть и помолчать.
– Послушай, – попробовал он успокоить её, – я тебе вовсе не для того это рассказываю, чтобы доказать, будто ты теперь что-то им должна. Просто на понимание…
– Всё это так не вовремя… – сказала Алиса и яростно тряхнула головой. – Не вовремя, понимаешь, Андрей?!
Андрей кивнул. Ему казалось, что он-то понимает.
– Послушай, я сейчас сам ими пробую заняться. Просто, чтобы ты знала. А то, как это может огорошить, я конечно, понимаю. Я и медведя взял, чтобы он, может, тебе сам рассказал…
– О господи! – Алиса закатила глаза. – Я вообще не о том!
Она сделала несколько шагов к воде, потом передумала, вернулась и наклонилась к медведю.
– И зачем вы меня ждёте? – спросила она.
Сёма молчал. Все слова куда-то вдруг делись, а вместо них внутри стучало: нашёл! Я, правда, нашёл!
– Алиса… – начал Андрей.
Она не слушала.
– Ты ничего не знаешь, – зло сказала она Андрею, – вообще ничего. Ни обо мне, ни об этом всём… – Она попробовала подобрать слова, но только снова мотнула головой. – Слушай, тебе, наверное, кажется, что я – хорошая, добрая и замечательная? Что я брошу сейчас всё, и начну нянчить твоих… медведя этого, да? Нет, Андрей. Я же говорю, ты ничего не знаешь…
Она поднялась, шагнула в сторону и вдруг заплакала. Андрей подошёл, обнял Алису, и она уткнулась ему в плечо. Медведь сконфуженно полез в сумку.
– Мне надо уехать и разобраться, – всхлипывая, пробормотала она. – Побыть одной, понимаешь?
Андрей гладил её по волосам.
– Да, Алис, – сказал он, – понимаю, конечно.
Ему казалось, что он-то понимает.
Она резко отстранилась.
– Нет, – сказала она, – не так! Всё должно быть не так. Этого всего вообще не должно быть.
Она чиркнула перед собой ладонью, как будто хотела отрезать, отбросить лишний кусок зимней Москвы.
– Я позже тебе позвоню, – сказала она, – когда что-то станет понятно. Я пришла именно это тебе сказать. И, пожалуйста, не звони мне пока и не пиши.
– Хорошо, – после паузы сказал огорошенный Андрей, – договорились.
– Вот и ладушки.
Алиса собралась уходить, она набросила на голову капюшон шубы и поправила пояс. На Андрея она не смотрела, и он почувствовал, что надо всё же что-то сказать.
– Послушай, всё, что с тобой происходит в последнее время, – это, конечно, дикие перемены. К такому никто не может быть готов. И тебе тяжело, конечно. Но если я могу… Я к тебе… тебя… – Андрей сглотнул.
– Да, – сказала Алиса задумчиво, глядя в сторону парковки, – я поняла. Это тоже всё очень не вовремя.
19Папа
Телефон играл «Призрака оперы». Раритетный серебристый аппарат подпрыгивал, звякал подставкой и противно блеял. Откуда ещё взялся этот телефон?
Андрей разлепил веки и с ненавистью уставился на тумбочку, с которой доносились гадкие звуки. Тумбочка оказалась в дальнем углу: не дотянуться и даже подушкой не попасть.
Глаза всё ещё хотелось закрыть, но в голову одна за другой уже начинали наползать мысли. О том, что это квартира Маринкиных знакомых, а из «микроновской» пришлось съехать. Что спать удалось лечь в четыре ночи, а сейчас, наверное, около девяти – только начало светать. Что где-то здесь должен быть медведь, а Капитан так и не вышел на связь.
Последнее соображение тут же привело в чувство. Андрей сел на кровати и потёр виски. Он дотянулся до лежащего на полу телефона, чтобы проверить звонки и сообщения. Ничего. И от Алисы тоже. А на часах, действительно, 8:52. Он поднялся и пошёл в ванную, стараясь представить, где можно найти зубную щётку. Телефон всё продолжал звонить.
Вернувшись в комнату, Андрей аккуратно выглянул в окно: видно только нападавший за ночь снег на тротуарах, да огромный короб Росновы, похожий на стену железного занавеса.
Пока делал зарядку, включил телевизор. В ящике сидела хмурого вида ведущая в коричневом костюме. Она жевала безвкусные новости.
– Президент, – сглатывала она, – пообещал начать производство энергоёмких арсенидных панелей уже с середины следующего года. Он выразил уверенность, что Россия будет оставаться великой державой до тех пор, пока сохраняется уровень отечественных…
Андрей переключил на «Губку Боба».
Медведь Сёма устроился на журнальном столике и делал вид, что смотрит в окно. Из-за штор ему ничего не видно, но он не поворачивает головы. О чём-то думает ведь.
– Где мы будем искать Лару? – спросил маленький медведь.
Андрей вздрогнул. А где мы вообще всех будем искать, хотел спросить он, но удержался.
– Я пока не знаю, – сказал он по возможности бодрым голосом. – Но мы что-нибудь придумаем.
Сёма повернул мордочку и неприязненно посмотрел на Андрея.
– Не надо придумывать, – сказал он, – надо искать.
Андрей после этого заявления ушёл искать завтрак. Обнаружилось, что осталось вчерашнее печенье, но только треть пачки. И ещё в хозяйской вазочке лежали засахаренные леденцовые конфетки. Андрей задумчиво их поразглядывал и налил воды в чайник. Заварки тоже не наблюдалось.
К бесконечному трезвону хозяйского телефона добавилось низкое гудение. Андрей на секунду задумался, что бы это могло быть, а потом хлопнул себя по лбу и рысцой пронёсся в комнату за поставленным на вибрацию мобильником. Нет, не Капитан и не Алиса. Всего лишь Валька.
– Ты там просыпайся быстрей, – потребовал тот. – Мне звонили по поводу оловянного.
– И?!
– И тебе надо будет оказаться с ними на встрече. В четыре. Возле «Савёловского».
– Кто они?
Валька почему-то замялся.
– Не понимаю точно, – наконец, сказал он, – похоже, сычёвцы. Я имею в виду – настоящие.
– Хм. А есть и настоящие?
– Наверное, есть.
– И что они захотят в ответ?
Валька снова помялся.
– Ты зря ждёшь от меня каких-то ответов. Пойдёшь и узнаешь.
– Ладно. Думаешь, надо идти именно туда, куда они сказали? Я бы поторговался.