– Эй, ты как? – Дара придвинулась ко мне и обеспокоенно заглянула в глаза. – Все еще плаваешь? – она протянула мне бутылку воды.
– Угу. – сипло буркнул я, опустошив литровую тару и только сейчас заметив, что в левой руке торчит капельница. Все тело болело, голова кружилась.
– Какого хрена происходит? Как вы меня нашли? – обратился я к товарищам.
– Потом, все потом, – ответил Воронцов. – Скоро уже сядем.
Я выглянул в иллюминатор, ничего похожего на Цитадель на горизонте не видно. Взгляд снова пробежался по салону и зацепился за кучу пустых гильз разного калибра, подпрыгивающих от вибраций на полу. Парочка пулевых отверстий в корпусе тоже добавилась. Видимо, вертолет побывал в передряге.
– Что с тварью? – спросила вдруг Дара.
– Надеюсь, что убил. Надо было ее тоже забрать и сдать институтским. Интересно, в какой она части классификационной шкалы.
Я почувствовал, что на шее что-то мешается, подумал, что кто-то плотно намотал шарф, но оказалось, что это бинт.
– Приближаемся, – подал голос Сугудай.
– Принял, – отозвался Воронцов, поднялся с места и снял с потолка винтокрылой машины черный мешок. Разложил его на полу. До меня дошло, что в таких обычно хранят трупы. – Полезай. – кивнул он мне.
Я лишь удивленно вскинул брови. Причин не доверять другу у меня не было. Пришлось послушаться. Выдернул капельницу из вены, опустился на четвереньки, свернулся клубком и медленно распрямился, поморщившись от острой боли, пронзившей все тело. Начавшие срастаться края на многочисленных рваных ранах разошлись. Воронцов поправил верх сумки и начал застегивать. Дара помахала мне рукой в стремительно исчезающем окошке вертикальной прорези.
Вертушка села. Лопасти начали постепенно замедляться. Раздражающий гул сошел на нет. Дверь отъехала в сторону. Меня подхватили. Это действие снова отозвалось болью. Потом куда-то долго несли. Затем положили в багажник. Водитель, похоже, первый раз оказался за рулем, иначе совершенно не ясно, нахрена он собирал все колдобины на дорогах и резко тормозил.
Потом меня снова несли по улице. Затем спускали по лестнице и только после этого аккуратно опустили на ровную поверхность и расстегнули сумку. Я с трудом выбрался. Все тело затекло и было как неродное. Из-за прильнувшей к конечностям крови их пронзило миллионом ледяных сосулек. Чувствовал себя роботом, собранным из разных частей.
– Я как-то раз ехал на тракторе по холмам в телеге с дровами. Без шуток. В тот раз было куда комфортнее, – прокряхтел я, переводя тело в сидячее положение.
– Не строй из себя целку, – пихнула меня локтем в бок Дара и тут же ойкнула, увидев, как я скривился. – Прости, забыла.
– Сама-то, небось, на карете ехала.
– На драндулете.
– У меня все настолько плохо? – спросил я, изучив обстановку.
Холодное помещение было залито белым светом. Мешок со мной водрузили на железную кушетку. Сзади расположились отсеки для тел. Рядом на столике поднос с хирургическими инструментами. Я опустился на пол. Мы с Воронцовым крепко обнялись. Кроме него и девушки в морге никого не было.
– Полегче, здоровяк, – прокряхтел я.
– Мы думали, ты покойник.
– Я сам так неоднократно думал. Что я пропустил?
– Херову гору всего. Сейчас тебе все расскажут.
Поинтересоваться, кто это сделает, я не успел. Дверь распахнулась, и в морг вошел Псих.
– По морде дать кому? – в привычной манере оскалился он.
Дара лишь фыркнула, взяла с подноса скальпель и начала чистить им ногти, а я расплылся в улыбке. Как же я, оказывается, скучал по всем этим рожам. Мы крепко пожалил руки.
– Я смотрю, ты одет по последнему писку рейдерской моды. Чем больше дыр и крови на одежде, тем лучше, – сказал следователь.
– Угу. Дизайн от лучших порождений Улья.
– Ну давай рассказывай, где тебя носило.
– Не так быстро. Я еще до конца в себя не пришел. Лучше вы мне расскажите, что вообще здесь к чему?
Меня знатно подташнивало. Не уверен, что вообще смог бы поведать свою историю. К тому же требовалось время для того, чтобы тщательно продумать правильную подачу. От этого зависело слишком многое. Мой дар – это ключ к выходу из долины. И очень многие захотят им воспользоваться. Разумеется, мне не хочется быть инструментом в чужих руках. И надо понять, как этого избежать прежде, чем об умении кто-либо узнает.
– С чего начнем? – спросил у Психа Воронцов.
– С экспонатов. Впечатлительных просьба покинуть помещение, – мягко намекнул следователь, смотря на Дару.
– Дядь, впечатлительного в зеркале увидишь, – бросила она, даже не посмотрев в его сторону и продолжая вычищать запекшуюся кровь из-под посиневших ногтей.
Псих ухмыльнулся и вопросительно посмотрел на меня. Я махнул рукой, мол, не обращай внимание. Он наклонился и шепнул на ухо.
– При ней можно говорить?
– Да.
– Хорошо, – заключил он, собираясь с мыслями.
– Давай лучше я начну, – подхватил Воронцов. Следователь кивнул. – Приходим мы такие в бар, а там такая суета послекипишная типа. Ну, все шумят, кто-то смеется, другие матерятся. Этот беспалый мусор убирает. Все, значит, уселись. Ждем тебя. Время подошло – Фарта нет. Тут как бы гением быть не надо, чтоб дважды два сложить. Спросили у Бьерна, что к чему. Он нам сказал. Мы поржали, накатили, еще с собой взяли и пошли, значит, пикет устраивать у здания участка, чтоб тебя вызволить.
Я ухмыльнулся. Дара делала вид, что ей безразлично все происходящие, но на самом деле внимательно слушала.
– Подходим к участку, – продолжал тем временем Воронцов. – Смотрю, Псих бежит куда-то, сломя голову. У меня чуйка сразу уиу-уиу-уиу. Очко сжалось, иголка не пролезет. Так расслабиться хотелось, а тут прям сразу понятно, какая-то херня опять.
– У тебя такое лицо было, – хохотнул следак, – как будто тебя сейчас заставят дерьмо руками убирать. Мы узнали, что ты исчез буквально через пару минут после того, как это произошло, – обратился он уже ко мне. – Скажи спасибо Якимуре.
– Маячок в меня воткнули, – сразу сообразил я.
– Как догадался? – удивился следователь.
– Знаешь, что бывает с ногой в которой инородный предмет? – подала голос Дара. – Она обычно воспаляется.
– Хреново, – констатировал Псих. – Ну, там за детали я не в курсе.
– Херовые детали, – недовольно буркнул я.
– Нет худа без добра, – отмахнулся следак. – Если б не эта штуковина, мы бы чухнули, что тебя нет, только когда наряд на участке сменился.
Я представил, что бы случилось, если вертушка прилетела хотя бы на полчаса позже, и вынужден был согласиться с доводами собеседника.
– Короче, пробили два твоих последних местоположения. Примчались на первое. Влетаем в помещение в полном боевом, а в обезьяннике пусто. Дежурный в отключке. Его в чувство привели, а он не помнит нихрена. И сразу на измену сел, конкретно. Думал, щас ему дело шить будут за то, что организовал твой побег. Мы сразу в операторскую. На камерах записи за последние сутки потерли. Журнал пропал. Тут Воронцов на связь вышел, говорит, на второй точке парочка время весело проводит, чум аж шатается. Мы им, конечно, романтику попортили, но они не при делах оказались.
– А что Алиса? – спросил я. Дара порезалась и сунула в рот кровоточащий палец.
– Алиса рассказала последний ваш разговор, но мы ничего не поняли. И все, тут бы следу и оборваться, если б не одно «но», о котором давно все забыли.
– Все, кроме Салаги, – снова вклинился Воронцов.
– Ага, – кивнул следователь. – Если особо не вдаваться в детали, то есть еще одна сеть скрытых видеокамер, о которой никто кроме нашего начальника и Салаги с Машей не знал. Ее установили на случай как раз такого вот ЧП. Мало ли с каким умением клиент попадется. В общем, посмотрели мы записи. Сразу так пригорюнились. Сигнал маячка на много километров бьет. Завели вертушку, давай всю долину прочесывать. Взяли с собой оператора, чтобы запеленговал твое местоположение. Он с собой какую-то установку потащил, которая весь салон заняла. Несколько дней кружили. Только к пещерникам не совались, чтоб нас гранатометным выстрелом не угостили. В общем, нигде тебя не было.
– Тут снова на помощь пришел Якимура – ученая голова, – вступил Воронцов. – Вариантов было только два. Первый – маячок удалили, что навряд ли, потому что про него только три человека знали. Якимура, хирург, который его ставил, и Курсор.
– Кто? – тут же заинтересовался я.
– Не важно, потом познакомишься. Короче, этот вариант отмели. Второй – оставалось только одно место, где тухнет вся электроника.
– Чернота, – заключил я.
– Угу, – кивнул Псих. – Сам понимаешь, туда никто бы соваться не стал. Чернота большая. Записали мы тебя в покойники и уже поминки планировать начали, хоть Алиса и говорила, дескать, чувствует, что ты жив.
– Вся Цитадель рыдала, – шутливо добавил Воронцов.
– Особенно престарелые гомики, – не удержалась от подколки Дара.
Я проигнорировал ее выпад, будучи не в силах придумать остроумный ответ. Вместо этого сказал:
– Дай угадаю. Тут снова в дело вступил Якимура?
Следователь с Воронцовым одновременно кивнули.
– Отрыл какого-то парня, ты его видел в вертолете, – сказал Воронцов.
– Угу, – сказал я, поняв, о ком идет речь.
– Он может найти человека по ментат-карте. Сам понимаешь, умение очень редкое, узкоспециализированное, но при этом опасное в нужных руках. Этот уникум спек как витаминчики вкалывает. Он сразу сказал, в какой стороне тебя искать.
– А, кстати, в какой я был стороне?
– Юго-запад, – ответил Воронцов.
Так и думал.
– А что с Туреттом? – вспомнил вдруг я про основной источник всех своих злоключений.
– Эта сволочь как ни в чем не бывало по городу гулял со своей банкой, как обычно попрошайничал, стихи читал, – сказал Псих. – Он, естественно, не знал, что мы обо всем в курсе. Хотели его допросить, но тут встал вопрос, как задержать того, кто в любую секунду может оказаться где угодно? Пришлось привлекать к операции стороннего специалиста из команды Курсора. Парень отключает все умения в радиусе нескольких метров. Тут сам понимаешь, не разгуляешься. Требовалось все спланировать до мелочей.