– Уже завтра войска будут мобилизованы. Камень пока не найден. Мои люди ищут его в ущелье Спящего дракона, как только найдем, попробуем открыть проход прямо в ущелье. Там магический фон сильнее, чем городе.
– Хорошо, – мертвым голосом отозвался правитель. – Приведи Кэнтона.
Не успел император разобрать бумаги, как на порог дворцового кабинета ступил Кэнтон Арголис. Последствия бурной ночи, проведенной в излюбленном заведении, он лихо скрыл за одеждой, а немного всклоченный вид был лишь на руку. Окружающие думали, что жених, как и отец Лирайи, не спит ночами, сходя с ума от переживаний.
– Повелитель, – поклонился он и подошел к столу.
– Не простое испытание выпало на нашу долю, – тяжело вздохнул император. – Со дня на день мы откроем проход в Фирнабул, и ты поведешь за собой отряд самых лучших воинов. Будь готов в любое время выполнить приказ. Верни мою дочь и свою невесту, Кэнтон!
Арголис побледнел, но вовремя взял себя в руки и скрыл страх. Случилось то, чего он так боялся. Он с самого детства знал, что с Нижним миром лучше не связываться. Он вырос на байках о кровожадности и беспринципности магов Фирнабула, изучал историю раскола миров и знал все, о той жестокой войне, которая принесла империи столько горьких потерь.
– Я готов и буду ждать приказа, – отрапортовал, с гордо поднятой головой, делая вид, что способен на все ради невесты. И на самом деле был способен, но ради власти!
– Осталось только ждать и надеться на лучшее, – едва слышно проговорил Валес Доркайм, вспомнив прекрасную и задорную улыбку дочери.
А вот жених в этот день не вспоминал Лирайю и, по сложившей традиции, отправился заливать горе вином в таверну.
ГЛАВА 29
Первую ночь в одиночестве я практически не спала. Вздрагивала из-за каждого шороха и тряслась от каждого звука, что доносился снаружи. Забылась только под утро, когда лучи дневного светила окрасили свод розовым цветом. Во сне кто-то настойчиво меня звал, будто хотел донести нечто важное, предупредить. А я в страхе бежала по темным коридорам, спотыкалась, падала и снова бежала, потому что позади преследовало неведомое зло. Ноги вязли в густом тумане, тело не слушалось, и будто бы сам воздух сопротивлялся, не пуская туда, где могла бы спастись.
– Дурной сон! – подскочила с воплем, потому что преследователь как раз вонзил в щиколотку острые зубы. – Фу, мерзость! – на самом деле, гадкая многоножка заползла на ногу и мерзко перебирала лапками. Смахнула дрянь на камни и раздавила булыжником, что приберегла как раз для такого случая.
День уже был в самом разгаре, так что следовало озаботиться обедом. Сходила к озерцу, умылась, набрала флягу воды. Перед сном я купалась и даже успела прополоскать одежду, которая быстро высохла у костра. Разжечь огонь, когда в нем еще тлели угли, не составило труда.
– Так, – поставила котелок на треногу из веток, – дождаться, пока закипит, и бросить пучок трав. – Вспомнились наставления оборотня. – Каур, как ты там? Возвращайся поскорее. Пусть у тебя все получится!
Пара яблок и горячий отвар послужили завтраком и обедом тоже. Подумав, умяла остатки мяса, что припасла со вчерашнего дня. Вечером кусок в горло не лез. Затем посидела немного, походила кругами, прогулялась до озера. Показалось, вода во фляжке несвежая, вылила и набрала новой.
– Сходить что ли, проверить силки? – разговаривать с собой было дико, но так я не чувствовала себя одинокой. – Только гляну, не попался ли кто, и обратно.
Сказано – сделано. Полезла по скалам вниз, и это оказалось намного сложнее, чем подниматься. Пот лил ручьем, руки ободрала в кровь и сто раз пожалела, что эта мысль пришла в голову. Однако всему когда-нибудь наступает конец, вот и я достигла подножия, и смело направилась к кустам, где Каур оставил ловушку.
– Ой! – обнаружила в петле серого зверька с острыми ушками и глазами-бусинами. Тот смешно дергался и попискивал. – И что с тобой делать? – освободила животное и взяла его на руки. Я как-то упустила из виду момент, что это живое существо, которое нужно убить, чтобы съесть. Когда Каур уходил на охоту, то возвращался с уже освежеванными тушками, не убивал зверюшек при мне. – Беги, малыш! – отпустила добычу на свободу, – лучше умру с голоду, чем причиню вред живому существу!
Так и села у силка, разглядывая нехитрое устройство. Задумалась, вспоминая последний разговор с оборотнем. Впервые в жизни я призналась в любви, даже с Кэнтоном такого не было. Что на меня нашло? Совсем забыла, что являюсь наследницей престола и даже если выпутаюсь из уготованного судьбой кошмара, то у меня не будет выбора. Отец давно решил за меня и не позволит нарушить слово и отказаться от помолвки. У нас с Кауром нет будущего, но я приложу все усилия, чтобы оборотень с сестрой жили в Санабуле в достатке.
Вдруг стало так грустно и тяжело на душе, что решила больше не думать об этом. Каждый день в Фирнабуле, как последний. Сколько продлиться это заточение в пещере – неизвестно. Лишь бы не сойти с ума и дождаться спасителя. Лишь бы мой оборотень вернулся живым!
И вот снова время потянулось так медленно и томно, что от скуки хотелось выть. Я смотрела в сторону красного леса и слушала приятное шуршание листвы, которое вторило звону бегущего по скалам ручья. Вспомнила зачем-то несчастного мертвого мага и поежилась. Никто и ничто не заставит вернуться на то место!
И вдруг я увидела у кромки леса женскую фигуру. На этом расстоянии рассмотрела только образ с длинными светлыми волосами в свободной белой сорочке. Подскочила с места и схватилась за ветку дерева, чтобы не полететь в обрыв. Незнакомка помахала рукой, а я лишилась дара речи! Издалека показалось, это мама стояла там и подзывала к себе. Чувство счастья, граничащего с безумием, накрыло с головой. Духи леса насылают видения – говорил оборотень, а что если мама…
Пока пробиралась по каменистой тропе, не обращала внимания на ушибы и ссадины, то и дело смотрела на женщину в страхе, что пропадет, исчезнет, как мираж. Но нет! Она терпеливо ждала и даже улыбалась, совсем как на тех портретах, которые висели в галерее дворца.
Все-таки я поскользнулась и кубарем покатилась с высокого валуна, едва не расшиблась. Поднялась на ноги, отряхнулась и понеслась к кромке леса, вытянув руку вперед, чтобы прикоснуться к иллюзии.
– Мама! Мамочка! – кричала ей, а она склонила голову набок и снова заулыбалась такой нежной и любящей улыбкой, что слезы брызнули из глаз.
Это была мама! В детстве она приходила ко мне во снах. Я ее ни с кем не перепутаю. Так хотелось побыть с ней минуточку, обнять, рассказать, как было плохо без нее. Но прикоснуться так и не смогла. Образ дымкой испарился и появился поодаль. Она куда-то вела, манила за собой, и я шла следом, по тропе, вытирая бегущие ручьем слезы. А вскоре поняла, что местность вокруг не знакомая, а фигура в белом исчезла. Зато под раскидистым деревом с красной листвой обнаружила фрукты, заботливо сложенные в плетеную чашу, а рядом лежал теплый плед земляного оттенка. Я заозиралась по сторонам и поняла, что тропы никакой нет. Куда идти дальше, не имела представления, поэтому села на траву и посмотрела в небо, которое вмиг затянуло тучами. Подул сильный и холодный ветер. Я наспех укуталась в плед и прижалась спиной к стволу дерева.
Новый порыв ветра принес мужские голоса. Сразу не разобрала, откуда они донеслись и о чем говорили незнакомцы, но сильно испугалась. Накинула край пледа на голову и замерла в надежде, что меня не заметят и пройдут мимо.
– Ищи! Беглянка где-то здесь! – послышалось уже четко, и сердце ухнуло в пятки. – Наверху! – и звуки стихли. Неужели обнаружили пещеру в скалах?
Я всхлипнула, закрыла лицо руками и уткнулась в колени, ощущая, как первые капли дождя зашуршали по листве. Как же страшно сидеть вот так, в полном одиночестве, посреди леса, который умеет убивать! Который создал иллюзию матери, чтобы заманить в самую чащу. Единственное, что мне оставалось, уповать на милость древнего дракона!
Раскидистая крона надежно укрывала от ливня, что бушевал над вершинами деревьев. Просачивающаяся вниз влага впитывалась в землю и собиралась в ручейки, которые текли рядом и не доставляли неудобств. Куча сухой листвы у подножия – надежная защита от сырости. Теплый плед спасал от порывов холодного ветра. Преследователи не рискнули продолжить поиски в непогоду и остались в пещере. Наверняка они обнаружили следы костра и неосмотрительно оставленные вещи. Теперь у меня ничего не осталось. Только нож, который прихватила для разделки добычи, и пустая фляжка. Рядом текли ручьи дождевой воды, но я опасалась пить грязную, стекающую с красных листьев. Из пещеры потянуло дымом и ароматами жаренного мяса. Слюнки потекли, так захотелось кушать. Стало до ужаса жаль себя, брошенную и одинокую, в чужом мире, посреди опасного леса. Будто бы рыдая вместе со мной, ливень усилился, и вот уже капли забарабанили по лицу, смешиваясь со слезами.
Догрызла последнее яблочко, поплотнее закуталась в плед и привалилась к теплому стволу. Нож я стискивала в ладонях как последнюю надежду. Это в пещере я находилась под защитой стен и огня, а тут, никому не нужная, запросто стану добычей хищников. Сама не заметила, как задремала, а когда очнулась – стемнело. Кажется, снова приснилось нечто важное, значимое. Но, как это часто бывает, я ничего не запомнила. Да и нужно ли? Сейчас не до глупых снов. Дождь стих, от земли парило, пахло прелой листвой и грибами. Тишину нарушал стрекот сверчков и еле слышное поскрипывание красных исполинов.
– Что меня разбудило? – поднялась, чтобы размяться, растереть затекшие мышцы и, может, сходить в ближайшие кустики.
Едва я вернулась к месту ночевки, как со стороны пещеры раздался пронзительный крик. Потом еще, и еще один. Затем послышались громкие хлопки, голоса и удары. Неужели там кто-то рычал? В ночной тишине, да с акустикой пещеры малейшие звуки выходили такими громкими, будто события развивались поблизости. Если я что-нибудь понимала, то на магов напал зверь или звери. Причем, такие, что заклинания с ними не справились. Не будь я принцессой Доркайм, если так кричали люди на грани смертельной опасности. Вероятно, хищникам тоже пришла в голову идея переждать ливень в укрытии.