– Слушай, Виталя, мне что, землю есть, чтоб ты мне поверил? – устало усмехнулся Сергей. – Или сосновые иголки грызть? Да я с семнадцати лет в органах, чтоб ты знал. Как десятилетку окончил и в школу милиции поступил, так и служу. И ни на каких зонах не чалился. А Бридзе – это отдельная история. Я вел его дело три года назад. Взяли парня с поличным – убил человека, все доказательства против него, а главное – признание обвиняемого, что, как известно, царица доказательств. И на допросах отвечал как по писаному, и всяко сотрудничал с органами. А у меня были с самого начала сомнения в его виновности. По всему выходило, что не мог Бридзе того человека пришить. Никак их пути не перекрещивались, рядом их, что называется, по жизни не стояло. А версия была – из-за женщины они поспорили насмерть. И в то же время знал я другого типа, которому убитый немало дорожек в свое время перешел. Начинали они вместе в серьезном бизнесе, от «ГАЗа» дилерскую фирму держали, но потом дорожки разошлись, принялись бывшие кореша палки друг другу в колеса ставить. И стоило мне по-другому на это дело взглянуть, как все прояснилось… Ладно, долго рассказывать, как и чем тот бугор принудил своего боевика на себя чужой хомут навесить, только отмазал я Бридзе от вышки – хоть и против его воли. Конечно, ему тоже грозил срок – за дачу ложных показаний, но Бридзе этот срок отбыл, пока шло следствие. Так что вышел он на свободу с чистой совестью, причем всем и каждому было известно, что он истинного убийцу не сдал, а даже всячески отмазать пытался. Поэтому к нему среди своих никаких претензий не было и быть не могло. Дальше я след его потерял, и мы не виделись до той самой ночи, когда столкнулись нос к носу, – и оба в первую минуту не знали, что делать.
Сергей помолчал, ожидая ответа от Витали, но тот не проронил ни слова, словно все еще переваривал неожиданную информацию, а может, и вовсе подавился ею.
– Понимаешь… – проговорил задумчиво, не особенно заботясь, слышит его Виталя или нет, – я по старой памяти все еще чувствую какую-то ответственность за тезку. И хоть знал, что он вернулся на старую дорожку, просто не мог допустить, чтобы он на моих глазах спорол очередную чудовищную глупость, разгромив деревню из-за какого-то Змея. Ну, и приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы этого не произошло.
– Ладно, – наконец послышался недоверчивый голос Витали. – Предположим, поверю я в твои байки. Предположим, ты и правда мент. Ну и какого рожна тебе тут нужно? Со своей зажигалочкой нашу базу брать навострился? Побереги свою молодую жизнь: завтра наша братва сюда должна нагрянуть, и тебя тут вовсе по стенке размажут, если на глаза кому попадешься. А вздумаешь выше жаловаться – тоже толку не добьешься. Инициатива наказуема! Проявишь излишнее служебное рвение – смотри, как бы тебе хуже не было. Наверху, чтоб ты знал, все схвачено, за все заплачено. Поэтому еще раз прошу как человека – двигай отсюда. Двигай на полной скорости и больше не суй сюда свой длинный ментовский нос.
– Хорошо, я уйду, – сказал Сергей, постаравшись вложить в это короткое слово максимум покорности судьбе. – Уйду… как только ты мне скажешь, где может быть старик.
– Да я не знаю, говорю же, что не знаю! – заблажил было Виталя, но осекся, когда до него донесся откуда-то сверху старческий голос:
– Я здесь! Здесь!
Сергей вскинул голову и какое-то мгновение созерцал серые, сочащиеся дождем небеса, как будто дед Никиша беседовал с ним уже из райских кущ, но тотчас обернулся и, забыв об опасности, выскочил из-за дерева. И тотчас увидел согбенную белесую фигуру на узенькой галерейке, окружившей башенку второго этажа, как раз рядом с прибитым крестом.
Старик! Точно, он! Жив… Ну, слава богу! И, судя по нечленораздельному изумленному воплю, который испустил Виталя, появление старика явилось полнейшей неожиданностью и для него. Теперь, пожалуй, можно отбросить как несостоятельную версию о том, что Виталя силком приволок деда в скит и удерживал его тут в качестве заложника.
Сергей застыл, с наслаждением ощущая, как отлегает от сердца. Ладно, главное, что дед жив… Теперь и в самом деле можно отступать перед превосходящими силами противника.
Стоп!
– Никифор Иваныч! – крикнул он. – Ты давно здесь? Наш разговор слышал?
– Слышал.
– Все слышал? Каждое слово?
– Да.
– Никифор Иваныч! Это правда… про Павла?
Старик помолчал, потом крикнул:
– Правда истинная.
Сергей схватился за голову и сел на дороге, где стоял, – прямо в грязь.
Спустя какое-то время скрипнула калитка, и из щели высунулась бритая голова Витали, прикрытая от дождя полиэтиленовым пакетом. Концы пакета торчали подобно прозрачным рожкам карнавального чертика, и Виталя, как никогда раньше, напоминал норовистого бычка.
Однако Сергею было не до наблюдений. Он сидел, свесив руки меж колен, и тупо смотрел в лужу.
– Эй… – осторожно окликнул Виталя, пытаясь разглядеть его лицо за сереньким бусом, в который постепенно превратился дождь. – Эй, ты чего, братилла?
Сергей не шевельнулся, и Виталя осторожно сделал шаг, другой, а потом пошел к нему все быстрее и быстрее, волоча за собой по грязи ремень автомата.
– Да ты что?!
Сергей поднял побледневшее лицо и какое-то время смотрел на Виталю незрячими глазами.
– Что же я… – слабо шевельнул наконец губами, – что же я наделал, идиот… Я же отправил Павла на своем джипе везти Петра в больницу – и Маришку вместе с ним. И, главное, сам еще настаивал, чтобы он ехал… А ведь Петр – это свидетель! Павел их пристрелит по дороге – и все!
– Не пристрелит, – хмыкнул Виталя. – Точно тебе говорю.
– Почему?
– А вот почему! – и, сунув руку в задний карман джинсов, Виталя жестом фокусника выхватил «беретту». – Видишь? Это типа его ствол, Пашкин. Когда я его по башке шандарахнул – ну, на дедовом крыльце – и он вырубился, я пистолетик прибрал на всякий случай. Думаю, все это время он его на лодыжке таскал, потому что где еще? За ремнем сзади – видно было бы, под мышкой в кобурке – тоже видно, да и лопатой не намахаешься. А уж вчера мы лопатами будь здоров работали, как ты помнишь. Не исключено, конечно, что у него на разных частях тела целый арсенал пришпандорен, но это вряд ли, я так думаю.
Сергей почувствовал, что дышать стало чуть легче. Он даже смог улыбнуться Витале.
– Ну, дай бог… Слушай, а у вас тут какая-нибудь связь с большой землей есть? Сотовый или рация?
– Сотовый был, да Змей поставил его на подзарядку – и пережег. Движок вырубился, потом снова врубился – сотик и сдох. Но я тебе точно говорю – завтра братва нагрянет, от сотовых деваться некуда будет, вот и позвонишь, куда надо.
– Завтра? – печально усмехнулся Сергей. – Завтра будет поздно. А бензин? Неужели у тебя не осталось запасной канистры с бензином?!
– Да я, блин, позавчера забыл заправиться, – стыдливо признался Виталя. – Главное дело, за этим и поехал в Арень: чтобы Змею выпивки привезти и заодно залить канистру. Но увидел в «Сириусе» Ирку – и забыл про все на свете. Поглядел и обалдел! Конечно, в баке что-то еще плескалось, так ведь твой тезка Бридзе от моей машинки, сам видел, чего оставил. Рожки да ножки, да и от тех одни ошметки!
– Ну, что поделаешь! – Сергей тяжело поднялся, отряхнул сзади джинсы – грязь полетела ошметками. – Бывай здоров, Виталя. Побереги тут старика, будь ему, так сказать, ангелом-хранителем. И вот еще что… поговори с Ириной, а? Я так паршиво себя чувствую, будто пообещал ей что-то, да обманул… Но зря она себе всякое насчет меня навоображала, честное слово, зря.
– Да ты что? – потрясенно выдохнул Виталя. – Тебе что, Ирка не нравится?!
– Ну почему, она очень красивая девчонка, – довольно равнодушно пожал плечами Сергей. – Цветок душистый прерий! Только… только я полевые цветы люблю.
– То есть у тебя есть другая, – понимающе кивнул Виталя. – Елы-палы! Это ж надо! Да если б на меня такая девчонка только поглядела поласковее, я б до луны скакал, а тебе это все и на фиг не надо?! Не могу поверить!
– Да уж придется, – слабо усмехнулся Сергей и махнул старику, напряженно смотревшему на него со своего возвышения. – До свидания, Никифор Иваныч! Очень мне хотелось с вами поговорить, да вот не сошлось как-то. Может, в другой раз. Будьте здоровы, не поминайте лихом. Чао-какао, Виталя. Давай краба!
– Ты куда намылился? – подозрительно спросил Виталя и на всякий случай спрятал руку за спину, как если бы Сергей бросился пожимать ее силком.
– Да так, пройтись. Тут недалеко. Километров шестьдесят.
– В Арень, что ли?!
– Догадливый! – Сергей махнул рукой, развернулся – и рысцой, подобрав локти, побежал по дороге, разбрызгивая грязь и на каждом шагу оскальзываясь.
– Серега, да ты что! Запалишься, не добежишь! – вскричал Виталя и в отчаянии оглянулся на башню: – Дедуля, хоть ты ему ска… – Осекся, минуту стоял, словно не веря своим глазам, и вдруг отчаянно заорал: – Серега! Посмотри! Что это со стариком?
Сергей обернулся, всмотрелся в серую морось. Белая фигура старика неловко повисла на перилах галерейки.
Громко чертыхнувшись, Сергей ринулся по дороге обратно, к скиту.
Впереди мелькал пятками Виталя. Наперегонки, мешая друг другу, они ворвались во двор, потом в дом, взлетели по неудобной лестничке на второй этаж и вывалились на балкон. Через перила, чудилось, перекинута не живая человеческая фигура, а вовсе бестелесная, вырезанная из бумаги.
– Никифор Иваныч! – Сергей подхватил на руки старика, поразившись легкости, вернее, невесомости его тщедушного тела. – Что с вами?
Голова старика запрокинулась. Лицо приобрело землистый оттенок.
– Помер?! – Виталя испуганно припал своей большой головой к груди старика, но тотчас вздохнул с облегчением: – Дышит. Обморок, наверное. Конечно, натерпелся он от Пашки… Вот что, я ему водочки сейчас. А еще лучше – коньячку. У нас где-то завалялся хо-ро-оший коньячишко… – Он тяжело загрохотал вниз по лестнице.
– Никифор Иваныч, – шепотом позвал Сергей. – Дедушка…