— Эти трусы... у них столько страхов, они в нем топятся! — лицо женщины скривилось от пренебрежения. Уголок губ, опущенный вниз, отлично демонстрировал это чувство.
— А ты знаешь, что у каждого человека есть страх? А у тебя — нет! — внезапно женщина обернулась ко мне, прислонив бокал к приоткрытым устам. Часть стекла прятала пухлые губы и мышиный нос. Глаза у женщины были равнодушные, прозрачно-голубые.
Она ждала моей реакции, а ее пока что не было. И даже сердце замолчало испуганно.
Кто она? Кто? Она поняла, кто я!?
Боюсь, глаза все же выдали с головой. Я часто выпучивала глаза, когда испытывала сильные эмоции. Тетя вечно делала замечание, что со мной в разведку не пойдешь — странная людская поговорка.
— Ладно, можешь не отвечать. Карательницей ты быть не можешь, но ты меня чем-то привлекла. — отвернулась от меня вновь к толпе народа через барную стойку. — Я хотела поболтать по душам, заняться нечем, жду пока шофер заберет с вечера.
Я молчала в ответ на все вопросы. Если не знаешь, что ответить — лучше молчать, поэтому выбрала эту манеру общения. Руки задрожали, из-за этого чашку плохо поставила на блюдце и расплескала жидкость.
Неуклюжая какая! Пока стирала салфетками напиток, тетка не унималась:
— А хочешь погадаю?
— Мне не интересно.
— Да ладно тебе! — женщина толкнула ладонью в локоть, а я как раз только уселась за стол. От толчка в бок едва не упала, поэтому зло посмотрела на женщину. Чего она привязалась?
— Возьми свою чашку с кофе, давай смелее! — выдохнула она раздраженно.
Я послушно взяла двумя ладонями чашку, обхватила.
— Теперь подумай о чем-нибудь приятном.
— Хорошо, — обреченно выдохнула.
Начала думать и вспоминать. Что приятного у меня было? Отец? Здесь можно посмеяться...следующий момент. Лучшая подруга — здесь дико хохотать. Очень долго задумчиво вертела кружку в руках, пытаясь в оставшейся почти остывшей жиже, в ее отражении найти что-то приятное. Свет над головой от барной стойки плескался маленьким кружком на кофе и как будто мигал.
Артем? Я всегда на острове думала о нем. Я прежде знала каждую черточку на его лице и сейчас образ Клейменного легко всплыл в памяти. Несколько секунд думала о нем. Пожалуй, это приятное воспоминание.
И не заметила, как в отражении черной жижи лицо изменилось, улыбалась уже не Артему, а довольным карим глазам и искаженным в насмешке губам.
— Кыш! Брысь!
Отняла взгляд от кофе, чтобы убрать постороннее лицо из памяти.
Я тебе ничего не обещала. Это просто завтрак!
— Отлично! — прокомментировала Рада довольным голосом. — Пей до конца!
— Я не успела подумать о приятном...
— Не важно, — отмахнулась она. — Это я так, чтобы ты повеселела от приятных воспоминаний. Но кажется ... хороших моментов у тебя почти не было.
Странная тетка. Я долго буравила ее любопытным взглядом, но по прошествии нескольких секунд сделала все же заключительный глоток кофе и отдала кружку.
Гадалка крутила-вертела чашку и что-то высматривала. Что можно было найти в кофейном осадке? Либо она шарлатанка-клоун? Либо Клейменная и смеялась надо мной? Для использования энергией не требовалось каких-либо дополнительных подручных средств.
— Ладно, посмеялись и хватит! — широко улыбнулась тетя, отставив чашку с кофе.
Локтями женщина уперлась в стол, ладонью поддержала голову, а мизинец задумчиво покусывала, рассматривая голубыми глазами, не мигая, затягивая мое безотрывное внимание. Странное ощущение возникло, будто вытягивали тепло тела или это кондиционер задувал? Стало холодно, словно я обнаженная посреди зимы и снега, по колено в сугробе, а в лицо дул замогильный холод.
Голубые глаза поменялись — на их месте неживые серебристые и опять же немигающие. А женщина жарко зашептала, как заведенная:
— Яркий огонь! Ты! Череп и кости! — Рада подняла указательный и средний палец одной руки перекрестила с другой и четко произнесла в лицо, обдав теплым дыханием и запахом алкоголя. — Решетка! Темнота! Тише, Дианочка, не плачь, спи спокойно, пока можешь...а нет... — ее лицо исказила внезапная усмешка, линия рта криво изогнулась. — Разрешаю плачь...один два три четыре пять, Каратель пошел тебя искать. И...
Тетка внезапно встрепенулась, словно на нее вылили поток горячей воды, зрачок стал привычным голубым. Она бегло осмотрела зал с неизвестной целью.
— Какое еще «И»? Что дальше хотела сказать? Какое слово на «И»? — спросила я. Невидимая сила подтолкнула изнутри, заставила спрыгнуть с барного стула, упереться руками в бока, ожидая продолжения от странной женщины.
— Какое еще «И»? — удивленно спросила Рада, часто-часто моргая и осматривая шумящую толпу развлекающейся молодежи. Как будто не она чушь только что порола. А это стопроцентная чушь. — Может это междометие? «Иииии?» — спросила она, аккуратно вставая.
— Ты — шарлатанка! — сквозь зубы, сильно зажимая челюсть я строго подвела итог. — Пошла отсюда со своими черепами и костями, иначе Карателей на тебя вызову!
Невидимая дрожь в теле затопила с головой. Думала уже ничем меня не испугать по-настоящему.
Я не смогла управиться с собственным страхом.
— Конечно, конечно! — весело прощебетала Рада, медленно отступая сквозь барные стулья, по направлению к залу спиной. И вдруг продолжила милым соловьем заливать чушь. — И кстати...так...на всякий случай...если вдруг...ну мало ли...всякое бывает в жизни...если решишь отомстить кому-то, взяв стеклышко от чашки, и чиркнуть им по венам...
— Ну шарлатанка...
Я опустилась на корточки за барную стойку, где находился алкоголь с тяжелыми бутылками. Попугать тетку можно было, а лучше Карателей вызвать. Достала меня!
Дрожащими руками потянулась к стеклянным бутылкам, сама не понимала отчего дрожала. Ведь женщина — глупая шарлатанка. Та продолжала громко вещать, а мне хотелось, как маленькой девочке, сидящей на корточках, заткнуть уши и истошно закричать. Не слышать, вычеркнуть из памяти ее слова.
Это глупости...глупости...такого быть не могло. Не хочу слышать!
— Помни... — доносилось через гул толпы, пока я пряталась в темноте под барной стойкой. — Пока кровь из вен вытечет, тебя двадцать раз спасут. А тот, кто найдет, никогда тебе этого не простит. Будет только хуже!
— Заткнись, заткнись! Заткнись! Шарлатанка!
Я так твердо сжимала зубы, что думала, что они раскрошатся от давления. Скрипела зубами, а глаза сильно зажмурила, чтобы не видеть. Ладонями прикрывала уши, не желая слышать. А Рада говорила и говорила, как заведенная, а я не слушала, сидя на корточках, и прячась во тьме, словно там слова исчезнут, забудутся, как неприятный сон после пробуждения. Но слова не исчезали из головы.
— Не будет такого! — резко подскочила я, не справившись с внутренним торнадо, и осознанием бессмысленности сражения с собой.
— Я очень надеюсь! — улыбнулась Рада и насмешливо сделала поклон, рукой изящно скользнув по воздуху. — Потому что после этого случая этот кто-то мне горло перережет, а умирать в молодом возрасте я не хочу.
— Ах, ты шарлатанка... — прошипела я в сотый раз, схватила все-таки тяжелую бутылку с текилой и разогнула спину. А шарлатанка нырнула за барную стойку и перешла на скромный бег. Ее желтое платье при быстром движении развевалось, каблуки цокали по полу.
Руку с бутылкой занесла, грозя неминуемой расправой за болтовню, на что женщина сумочкой прикрыла голову, убегая в сторону выхода.
— Правильно, уходи!
Я долго стояла с занесенной бутылкой за спину, даже когда дверь на выход шумно закрылась продолжала стоять, а звуки в голове замолкли. Радостные люди на танцполе разговаривали, наслаждаясь вечером, музыка вероятно кричала в динамиках, но я не слышала. Серая масса слилась в одно непонятное пятно. Бутылка все-таки выскочила из онемевших, похолодевших пальцев.
Звон разбитого стекла привлек всеобщее внимание, девочки-официантки подбежали, бармен начал быстро-быстро говорить, меня вытолкнул с осколков. А могли осколки поранить голые ноги? Вроде боли не чувствовала, одна тупая, ноющая, страшная боль под грудной клеткой.
Успокойся, сердце. Приказала молча, глядя как ребята убирали следы моей неуклюжести, сама до ломоты в суставах держась за бортики стола-стойки.
И смотрела на эти осколки...осколки чертова стекла, которые отец сделал из моей прочной защиты от Карателей.
Потом помню был треск... мигающие гирлянды погасли на потолке...дискотечный шар перестал двигаться и разрезать пространство разными цветами. Наступила темнота, как и говорила, шарлатанка, только возле барной стойки над головой продолжали гореть фиолетовые лампочки.
Дверь в ресторан распахнулась, впуская нежданных гостей.
Сама не успела испугаться, бегло вычислила девять мужчин в спортивных, теплых вещах, на лицах маски, которые защищали от холодных ветров или мороза.
Девять стволов указывали в разных направлениях зала на посетителей.
Сначала в ответ на угрозу прибывших в ресторане раздался испуганный выкрик людей.
А мы, официанты за барной стойкой, молчали. Кто стоял, кто сидел не шевелясь.
Затем последовал хриплый приказ от одного из прибывших:
— Мордой в пол!
Я машинально присела, пока мужчины заполняли пространство в ресторане, требуя полного подчинения и молчания.
За барной стойкой кнопка-вызов охраны. Осторожно нажала на нее, стараясь не привлечь внимания людей впереди. Если бы заметили, в голове кроме ушей у меня появилась бы еще одна дыра размером с пулю.
Грабители. Грабители в ресторане? Какой бред! И почему в день лжеклейменных?
— Вы поднялись! Быстро! — потребовал мужской голос.
По зловещей тишине понятно, что это относилось к нам за барной стойкой. Медленно поднялись: я, бармен, и две официантки, при этом высоко подняли руки к потолку, намекая об отсутствии оружия.
Так и продолжали стоять, ожидая прихода Карателей, чей офис находился через дорогу.
Какой глупый поступок грабителей? Что в отеле можно украсть? Здесь нет денег! Что это за акция вообще? И кто люди в масках? И люди ли?