У Диона Цезарь медленно приходит в себя и осознает, что задержка в Египте «не принесла ему ни славы, ни выгоды» [78], но ничего не говорится об обстоятельствах, сопутствовавших речной идиллии. У Цезаря не осталось живых детей. К тому же ни один из трех браков не принес ему сына. А Египет в этом смысле обладал прекрасной репутацией. Как бы в подтверждение легендарной плодовитости своей земли, где круглый год цвели цветы и урожаи собирались сами собой, Клеопатра была на последних месяцах беременности. И весьма наглядно иллюстрировала миф о репродуктивной мощи этой удивительной страны. В общей сложности пара пропутешествовала от трех до девяти недель и у первого порога Нила повернула обратно. Река вернула их во дворец. Из Александрии Цезарь отправился в Армению, охваченную смутой. В конце июня Клеопатра родила дважды божественного младенца: во‑первых, он был Птолемеем, во‑вторых – Цезарем. Ничего подобного этот мир еще не видел.
4. Век золотой был никогда не век текущий
Цезарь уехал из Египта 10 июня, значительно позже, чем должен был. В Риме, где от него не имели вестей с декабря, бушевали беспорядки, и диктатор не мог об этом не знать [2]. Система донесений работала превосходно. С собой он прихватил сестру Клеопатры Арсиною – ту самую «сестролюбивую богиню», если не по духу, то хотя бы по имени – в качестве военнопленной: это было как в его личных, так и в политических интересах. Защищать возлюбленную он оставил 12 000 легионеров – опять же жест как личной, так и политической воли. Ни ему, ни ей не нужны были народные волнения. Конечно, можно предположить, что Цезарь не желал оставлять Клеопатру, хотя совершенно неправдоподобным выглядит ее намерение ехать с ним тем летом в Рим, о котором пишет Дион. Наверняка они обсуждали новую встречу перед расставанием, которое Цезарь, похоже, все откладывал и откладывал, пока откладывать дальше стало невозможно.
Через две недели у Клеопатры начались роды. О рождении этого ребенка мы знаем примерно столько же, сколько о предшествовавшем ему интиму, – то есть почти ничего [3]. С хитроумными приспособлениями или без них [4], наготове была целая команда повитух. Одна приняла и запеленала ребенка, другая перерезала пуповину обсидиановым ножом. Потом младенца передали царской кормилице. Требования к соискательнице позиции не отличались от сегодняшних: добродушие и чистоплотность. Ей предписывалось «не быть гневливой, болтливой и неразборчивой в еде, но быть собранной и здравомыслящей» [5]. В идеале ей также следовало быть гречанкой, то есть образованной. Обычно это была счастливая жена придворного чиновника, ее работа хорошо оплачивалась, считалась престижной и длилась несколько лет. С собой она приносила мудрость, накопленную веками. У ребенка режутся зубки? Дадим ему жареную мышь. Слишком много плачет? Проблему запросто решит толченое маковое зерно.
Пожелай того Клеопатра, она могла бы воспользоваться томами литературы, посвященной контрацепции и прерыванию беременности (кстати, там много на удивление эффективных советов) [6]. Нигде так резко не проявлялся конфликт между наукой и мифологией, просвещением и невежеством – а это было фоном ее жизни, – как в книгах по контролю рождаемости. Любой стоящей идее того времени противостояло настолько же дикое поверье. По сравнению с уже триста лет пользовавшимся популярностью рецептом прерывания беременности от Гиппократа – подпрыгнуть семь раз подряд, доставая пятками до ягодиц – некоторые советы I века до н. э. выглядят вполне обоснованными. Яйцо паука, перед рассветом примотанное к телу куском оленьей шкуры, могло на год уберечь от зачатия. Это было не более странно (ну или эффективно), чем привязать к левой ступне кошачью печенку, зато чихнуть во время секса – отлично работало. В век Клеопатры крокодилий навоз слыл хорошим контрацептивом, почти как отвар из почек мула и моча евнуха. В общем, советов по избавлению от плода было больше, чем по предотвращению зачатия; проверенное временем средство для приема на следующее утро – соль, мышиные экскременты, мед и смола. В то же время свою эффективность позже доказали некоторые широко применяемые тогда растения. Белый тополь, ягоды можжевельника, смолоносица действительно обладают противозачаточными свойствами. Другие же – уксус, квасцы и оливковое масло – лишь недавно вышли из употребления. Применялись и допотопные тампоны из шерсти, смоченной в меде и масле. Все эти способы были эффективнее, чем календарный метод: в Египте считалось, что женщина наиболее фертильна в дни до и после менструации.
В итоге материнство прекрасно вписалось в список дел двадцатидвухлетней Клеопатры. И что могло бы обезопасить ее будущее, как не ребенок от Юлия Цезаря? Были, конечно, и некоторые неудобства: начать с того, что каждый из родителей состоял в браке с кем-то другим. (Говоря технически, Клеопатра и овдовела, и снова вышла замуж на протяжении одной беременности.) Кроме того, с точки зрения египтян, Цезаря нельзя было считать идеальным отцом царскому отпрыску по двум причинам: в нем не текла ни кровь Птолемеев, ни вообще хоть какая-нибудь царственная кровь. А с точки зрения римлян, его отцовство вообще не стоило афишировать: с ним, скажем мягко, просто произошел конфуз. Клеопатра же считала, что никакая дипломатия не решит возникающие проблемы так, как это красноречивое свидетельство их союза. Раньше царица была слишком озабочена собственным выживанием, чтобы задумываться о потомстве, но теперь, когда оно появилось, она точно избежит судьбы Александра Македонского, не оставившего после себя наследника. Блистательная династия Птолемеев будет продолжаться. К тому же родился мальчик. Египтяне не возражали против женщины-фараона, но, как показала ужасная брачная история Береники IV, женщине все же нужен был рядом мужчина-соправитель, пусть хотя бы и как в па-де-де Баланчина – не столько в качестве поддержки, сколько в качестве украшения. С восседавшим на ее коленях Цезарионом – Цезарёнком, как прозвали Птолемея XV Цезаря александрийцы – Клеопатра без проблем управляла государством. И даже еще не начав лепетать, маленький царевич сделал ловкий ход: он превратил своего незадачливого дядюшку в абсолютное ничто. Просто однажды Птолемей XIV оказался перед фактом: его старшая сестра полностью прибрала к рукам власть в государстве.
А главное, Клеопатра здорово угадывала со временем: были ли у нее в этом вопросе советники, или ей так фантастически везло, но детей она всегда рожала в самое благоприятное для этого время. Появление на свет Цезариона пришлось на летний разлив Нила [7], который психологически, символически и финансово знаменовал собой начало благодатного сезона. Ежедневные треволнения сменялись радостным возбуждением по мере того, как река мутнела и зеленела, а потом неуклонно разбухала, заливая плодородные прибрежные земли с юга на север. Корзины полнились виноградом, фигами и дынями. Текли медовые реки. Клеопатра участвовала в ежегодном праздновании дня Исиды, крайне важной даты в египетском календаре. Здесь верили, что именно слезы всесильной богини приводили к разливу Нила. Подданные присылали в этот день своей царице (обязательные) подарки – практика, отражавшая нешуточную конкуренцию между царедворцами. К дворцовой гавани то и дело причаливали лодки с фруктами и цветами из всех уголков Египта [8]. Появление на свет малыша вновь заставило египтян увидеть в Клеопатре Исиду, хотя за это в большей мере отвечали самые блестящие ее предки по женской линии, вот уже двести пятьдесят лет отождествлявшие себя с богиней, которая в век всеобщей тоски по прекрасному была величайшим из божеств [9].
Ее наделяли почти неограниченными умениями: Исида изобрела алфавит (и египетский, и греческий), отделила землю от неба, задала путь солнцу и луне. Решительно, но мягко оторвала порядок от хаоса. Она была нежной утешительницей, но также и повелительницей войны, грома, моря. Исцеляла больных и поднимала из мертвых. Следила за любовными делами, придумала брак и планирование беременности, внушала детям любовь к родителям, радовалась семейному быту. Миловала, спасала, наказывала. Она – истинная мать-земля, которая, как большинство матерей, еще и немножко хитрая, всемогущая, невидимая глазу волшебница.
Исиду почитали абсолютно все подданные Клеопатры, потому что она обеспечивала комфортное сосуществование двух культур. В стране, где у многих имелось два имени – египетское и греческое, – она сплачивала нации и была иконой. В ней слились Деметра, Афина, Гера и Афродита. Ей строили храмы по всей Александрии, ее терракотовые статуэтки держали в домах. Властная женщина с ярко выраженной чувственностью, за границей она была далеко не так популярна. Однако ее колдовская сила взволновала воинственный римский мир, куда александрийские купцы привнесли культ богини. Сам Цезарь в свое время запретил ее жрицам ступать на римскую землю. Уже в 80 году до н. э. храм Исиды стоял в Риме на Капитолийском холме. Его разрушали и строили заново, и история регулярно повторялась на протяжении всей жизни Клеопатры. Такова была народная любовь к богине, что, когда в 50 году до н. э. вышел приказ разобрать ее храмы, никто из нанятых на работу мужчин не поднял топор. Консулу пришлось скинуть с себя тогу и самому нанести первые удары [10].
Сейчас уже сложно сказать, что произошло раньше: Исида пробудила в женщинах Египта стремление к превосходству или царицы династии Птолемеев наделили ее всесилием [11]. Ясно одно: Исида фактически ввела в стране равноправие полов. В некоторых источниках она дарует женщинам силу, равную мужской. В любом случае богиня отлично подходила Клеопатре. В ознаменование рождения Цезари