Ирод в очередной раз подтверждает свой диагноз: как всегда у него, демоническая женщина наиболее сексуальна. Помимо всего прочего, жалуется он своим приближенным, египетская потаскуха «пыталась интимнее сблизиться с царем»! [20] Признаваясь, что влюбилась в него до безумия, она набросилась на него, потому что была «природою своею побуждаема к чувственным удовольствиям» [21]. Вообще-то Ирод имел возможность убедиться, что Клеопатра – жесткий переговорщик. А если тебя переигрывает женщина, очень удобно превратить ее в сексуального хищника, способного на несусветные бесстыдства, «рабыню сладострастия» [22] (кстати, у английских слов «алчность» (cupidity) и «похоть» (concupiscence) один латинский корень). Устояв перед ее непристойными предложениями, оскорбленный в лучших чувствах царь рассказывает обо всем друзьям. Распутство этой женщины доводит его до гнева.
Друзья его отговаривают. Это слишком рискованно – что Клеопатра, дальновидная и хорошо охраняемая, конечно же прекрасно понимает. Ему напоминают об изменчивой природе привязанности, подобная изменчивость может сыграть на руку позже. Во-первых, Антоний не оценит убийства Клеопатры, даже если ему прямо указать на его несомненную пользу. А во‑вторых, «его страсть к Клеопатре лишь еще более возгорится от сознания, что его лишили ее насильственным или коварным образом» [23]. Он сделается невменяемым и проклянет Ирода. Ирод не может тягаться с этой женщиной, самой влиятельной на сегодня. Так зачем опускаться до убийства?
Нет сомнений, Клеопатра слишком умна, чтобы пытаться соблазнить захолустного царька. Это ничего ей не даст. Вряд ли она польстится на вассала своего покровителя, еще менее вероятно, что бросится в его объятия сейчас, когда так очевидно беременна от Антония (уже почти настало лето). В Иерусалиме размещен римский легион – он охраняет трон Ирода. Сложно представить, что легионеры будут держать рот на замке. При всей своей артистичности, как покажет время, иудейский правитель плохо разбирается в человеческих отношениях. Приближенным с трудом удалось убедить его отказаться от планов убийства. Он не сможет защититься, если поднимет руку «на женщину, обладавшую величайшим значением своей эпохи» [24]. Ирод не может себе позволить ни навредить этой женщине, ни дать ей повод для ненависти к нему. Наверное, он смог бы как-нибудь пережить оскорбление, которое нанесли ему ее наглые домогательства?[99]
Если допустить, что об этих дискуссиях стало известно Клеопатре, легко представить себе, как они ее развеселили. Она знает, как предан ей Антоний. И вполне может сама задуматься об устранении Ирода, ведь только он мешает ей безраздельно властвовать на восточном побережье. Тем более его земля когда-то принадлежала Птолемеям. В конце концов друзьям удается его успокоить. Царь с подобающим почтением провожает царицу до египетской границы. Если она знает о его дружеских беседах (а наверняка знает), то, должно быть, путешествие в горячих песках протекает весьма напряженно. По крайней мере, таково оно для царя Иудеи. В Пелузии он прощается с Клеопатрой, глубоко беременной и обвешанной подарками. Как не похож предстоящий ей вояж в Александрию на тот, в который она пустилась с этой же точки в 48 году до н. э.
Ранней осенью, благословленной мощным разливом Нила, у нее рождается четвертый ребенок. В античном мире, наверное, как нигде больше, имя значит очень много. Она называет маленького сына Птолемей Филадельф – смелая отсылка к тем славным денькам III века до н. э., когда ее предки правили огромной империей. Такой же огромной империей правит она, Клеопатра, Богиня, Младшая, Любящая Отца и Отечество, сейчас, в 36 году до н. э.
К большому сожалению Ирода, ему не удалось легко избавиться от этой хваткой деловой женщины. Гостя при иудейском дворе, она обзавелась парочкой друзей, которым собиралась стать чертовски полезной. Вскоре после возвращения в Египет она получает послание от Александры, тещи Ирода. Хасмонейская[100] царевна встретила в египетской царице сочувствие – одного этого было достаточно, чтобы он возненавидел свою царственную гостью. Он позже заклеймит Клеопатру за хладнокровное уничтожение почти всей ее родни – сильное обвинение из уст человека, который взобрался на трон по трупам и еще будет проливать кровь десятилетиями – и при этом не может не завидовать египтянке. По большей части взаимная антипатия между ним и его тещей вызвана классовыми и религиозными различиями. Ирод не только «неправильный» еврей, но еще и наполовину идумей. Идумеи лишь недавно обратились в иудаизм, и евреи относятся к ним с пренебрежением. Напротив, семья жены Ирода происходит из старинной династии иудейского первосвященства – пост, по преданию передававшийся лишь потомкам Аарона, брата Моисея. В 37 году до н. э. Ирод назначил нового первосвященника «со стороны», хотя под рукой у него был очевидный и очень привлекательный кандидат: шестнадцатилетний брат Мариаммы, высокий, обезоруживающе прекрасный Аристобул. Ирод же предпочел отдать ничем не примечательному чиновнику эту высочайшую, желанную должность – любой ее занявший, едва облачался в положенные по сану одежды, сразу приобретал какое-то нездешнее могущество. Увенчанный диадемой с золотым шитьем, первосвященник служил своему народу в длинном гиацинтово-голубом хитоне, усеянном драгоценными камнями и обшитом кистями, к которым были подвешены маленькие золотые колокольчики. Две золотые застежки с большими камнями скрепляли на плечах разноцветную накидку с золотыми и виссонными нитями. Этих аксессуаров было достаточно, чтобы вызвать «страх и трепет, так что казалось, будто приходишь в иное место, вне этого мира»[101] [25].
Проигнорировав юного шурина, Ирод вызвал в доме настоящую бурю. Для Александры, дочери священника и вдовы царского сына, это назначение – «смертельное оскорбление». Через бродячего музыканта она уведомляет о своей обиде Клеопатру, чувствуя, что может рассчитывать на ее женскую солидарность, более того – на царскую женскую солидарность. Она знает, что Клеопатра еле терпит Ирода и что Антоний к ней прислушивается. Не могла бы царица Египта посодействовать, умоляет Александра, чтобы ее сын получил сан? Если Клеопатра и обратилась к Антонию, то у него, похоже, нашлись более важные дела, чем домашние дрязги дома Ирода. Он не пытается вмешаться, хотя позже в том же 36 году до н. э. шустрый Деллий приедет в Иерусалим совершенно по другому поводу. А Деллий, как мы помним, был человеком, убедившим Клеопатру ехать в Тарс. Мечтающая разделаться с зятем теща встретилась с неугомонным выдумщиком, другом императора. Дети Александры были на редкость красивы, по словам Деллия, «эти дети не человеческие, но от какого-нибудь бога» [26]. Эта необычная красота тут же запустила некие процессы в кипучем уме римлянина, как всегда бывало в подобных обстоятельствах. Он убеждает Александру заказать портреты Мариаммы и Аристобула и отправить их Антонию. Мол, увидев их, римский триумвир «не откажет ей ни в чем» [27].
Мать сделала, как он просил, что говорит либо о ее наивности, либо о чем-то более зловещем. Она могла почуять начинавшиеся козни за сто шагов и построить парочку самостоятельно, если в данный момент никто ничего не злоумышлял. Если верить Флавию, Деллий собирался порадовать Антония сексуальными партнерами обоих полов. Получив портреты, Антоний заколебался, во всяком случае в отношении Мариаммы. Он знал, что Клеопатра разъярится. Историк не уточняет, что должно было ее раздосадовать – моральные принципы или ревность. В любом случае простила бы она такое не скоро. Зато насчет Аристобула римлянин раздумывал недолго: судя по всему, он послал за ним сразу же. И тут вмешался Ирод. Он полагал, что не очень мудро отправлять самому могущественному из римлян поразительно красивого шестнадцатилетнего парня ради «эротических целей» [28]. Ирод собрал советников и семью и начал жаловаться на бесконечные интриги Александры. Она вместе с Клеопатрой хочет захватить его трон и посадить на него своего сына. Что ж, он готов поступить правильно и передать сан первосвященника Аристобулу. Деллий добился прямо противоположного своему плану: пост Аристобула не даст юноше покинуть Иудею и попасть в лапы алчного Антония или хитрой Клеопатры. В ответ Александра разрыдалась и стала умолять зятя ее простить. Она сожалеет, если совершила «что-то непристойное», что, безусловно, было следствием ее самонадеянности. Она преисполнена благодарности. Теперь она будет во всем ему повиноваться.
Однако не успел Аристобул щелкнуть застежками на своем первосвященническом одеянии, как его мать обнаружила, что находится под домашним арестом и круглосуточным надзором. Ирод по-прежнему подозревает тещу в измене. Александра взрывается негодованием. Она не собирается жить «в рабстве и [постоянном]» опасении [29] – и обращается к очевидному адресату. Клеопатра получает письмо «с горькими сетованиями на свою судьбу и с просьбой оказать ей посильную помощь». Снова вооружившись Еврипидом – «Не жене ль c женой делить ее труды и муки?» [30], – Клеопатра придумывает блестящий план побега и посылает корабль, чтобы доставить Александру с Аристобулом в безопасное место. Она готова предоставить им убежище. Александра велит приготовить ей два гроба (неизвестно, следует ли она тут совету Клеопатры или додумалась до этого сама). Они с сыном забираются внутрь, а рабы должны перенести их из Иерусалима к побережью, где уже ждет египетский корабль. Увы, один из рабов предает Александру, и Ирод возвращает обоих во дворец. И хотя очень хочет, он не смеет наказать тещу: боится разгневать Клеопатру. Так что царь просто устраивает громкий скандал с прощением в финале, а сам тихо клянется отомстить.
К октябрю 35 года до н. э. Ирод едва не лезет в петлю от семейных проблем. Теща выступает заодно с его главной соперницей. Шурин, имеющий гораздо больше законных прав на престол, пользуется опасной любовью у народа. Царю Иудеи невыносимо видеть, как юноша с поистине царственной статью и безупречно прекрасным лицом в своем величественном облачении служит у алтаря во время праздника Кущей (Суккот). Его подданные обожают первосвященника – в этом Ирод видит угрозу своей власти. Дома, с женой, у него тоже все ужасно: «ибо как велика была его любовь к ней, так же велика была ее ненависть к нему» [31]. В отличие от страшно порицаемой им за сластолюбие Клеопатры жена не проявляет никаких признаков распутства и даже берет привычку громко и горестно вздыхать, когда он пытается ее обнять. Он не может отомстить ее матери – она под защитой египетской царицы. Зато может отыграться на подающем слишком большие надежды брате жены. Одним не по сезону жарким осенним днем Ирод приглашает Аристобула в Иерихон, поплавать в дворцовых прудах, расположенных в тенистом парке. На закате они с приятелями Ирода дурачатся и предаются играм в прохладной воде, а в наступившей темноте, посреди веселья, приятели помогают юноше не всплыть. Семнадцатилетний первосвященник мертв [32].