Джастин отвечал честно. Прошлым вечером он действительно был в одной компании с Тиффани. Кто-то из старших ребят устраивал дома вечеринку, на которую я не захотела пойти. (Это так. Я плохо чувствую себя в толпе. Поэтому я осталась дома.) На этой гребаной вечеринке Джастин напился… И все произошло.
Я спросила его, почему он с ней переспал. Из-за того, что между нами ничего такого не было (я не чувствовала себя готовой к подобным отношениям)? Он сказал, что дело не в том и что он готов был подождать.
Потом он сказал, что не знает, что на него нашло, что он был пьян и почти ничего не помнит. Он никогда раньше не напивался, и вдруг такой облом. На следующее утро он проснулся на диване у Тиффани дома, и она поспешила сообщить ему подробности.
Еще Джастин говорил, что никогда не изменял мне раньше, и обещал, что этого не повторится. Что он сожалеет и все такое. Однако это случилось, и я не могла его простить.
Весь апрель и начало мая Джастин продолжал ходить за мной, извинялся, пытался помириться… Даже когда он осознал, что все кончено (примерно через месяц), он все еще пытался объясниться со мной по телефону и по электронке. Вот почему, увидев его сегодня у нас в доме, я решила, что это его очередная попытка.
Но я ошиблась… С одной стороны, я почувствовала облегчение, но с другой… Совсем крошечная иррациональная часть меня… была разочарована. Несмотря на тот яд, который я готова была излить на него, я не хотела, чтобы Джастин насовсем исчез из моей жизни. Я хотела другого — видеть его виноватым и ищущим прощения, потому что это было доказательством того, что мы действительно любили друг друга.
— Так ты поможешь? — спросил Джастин, возвращая меня в настоящее.
— Как?
Он взял меня за руку. Я хотела вырвать руку, но… передумала.
— Твой дар.
— Ты хочешь использовать меня и мои способности, чтобы поймать убийцу?
— Ты особенная, Клэр. Мне всегда это нравилось.
Да, так и было. Моя непохожесть на других не пугала, а притягивала его.
Джастин оглядел комнату:
— Раньше ты использовала свой дар, чтобы развлекать туристов. В этом нет ничего плохого. Но, Клэр, неужели тебе не приходила в голову мысль, что ты создана для чего-то большего?
Я отдернула руку:
— Я не позволю тебе использовать меня, чтобы твой папочка был переизбран!
Он побледнел:
— Ты и вправду думаешь, что это моя главная цель? То есть ты думаешь, что я хочу поскорее поймать убийцу, чтобы отец выглядел героем? Нет, Клэр, отец тут ни при чем. Это нужно нашему городу и людям, которые к нам приезжают.
Я пожала плечами, пожалев о своих словах. Хоть я и перестала ему доверять, я знала, что Джастин никогда не будет меня использовать. Он и его отец любили наш город. И хотя я никогда не скажу этого вслух, Джастин — хороший парень, с добрым сердцем. Просто он совершил ошибку, которую нельзя простить.
— Полиция делает что может, — сказал Джастин. — Но, мне кажется, с твоей помощью дело пойдет быстрее. — Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза: — Ты можешь спасти другие жизни, Клэр.
Я нехотя отстранилась.
Должна признать, меня задело то, что сказал Джастин. Задело в хорошем смысле. Кроме того, я чувствовала себя обязанной перед этой девушкой, Викторией. Если мой дар каким-то образом поможет найти ее убийцу, я должна по крайней мере попытаться.
— Хорошо. Что я должна сделать?
Он просиял:
— Конечно, ты не можешь официально сотрудничать с полицией. Новый детектив не верит во все эти паранормальные штуки и даже не хотел обращаться к тебе для консультаций, но отец настоял. Короче, они пришли к компромиссу. Ты будешь работать со стажером.
— С кем, с кем?.. — Никогда бы не поверила, что такое может быть.
— С сыном нового детектива. Его зовут Габриэль Тоскано.
— Когда мне приступать? — с энтузиазмом воскликнула я.
— Приходи завтра в офис отца. Утром, в девять. — Джастин уже открыл дверь, но остановился: — Только вот что. Поберегись. Я слышал, этот младший Тоскано — тот еще фрукт.
Я улыбнулась:
— А я уже большая девочка.
Глава шестая
Перри лежал на диване с открытой книжкой на груди. Я схватила ее и стукнула его по голове.
— A-а! За что? — закричал он и сел.
— Радуйся, что она в мягкой обложке. Почему ты не предупредил, что клиент — Джастин?
Он нахально усмехнулся:
— Наверное, потому, что ты дразнила мою новую подружку.
В комнату, поправляя влажные волосы, вошла мама.
— Джастин поговорил со мной перед уходом, — сказала она. — Его отец предлагает заплатить нам за все сеансы, которые не состоятся из-за работы с полицией. — Она помедлила, прежде чем спросить: — Клэр, ты уверена, что хочешь этим заниматься?
Я расправила плечи:
— Да. Это будет правильно. Джастин сказал, что мне следует направить мои способности на что-то более важное, чем на развлечение туристов. Это так, как бы я к нему ни относилась. Только не обижайся, мам.
Мама погладила меня по плечу:
— Ну, если ты хочешь этим заниматься, я не возражаю. Джастин пообещал, что за тобой присмотрят и с тобой ничего не случится. Он очень хороший мальчик.
— Хороший?! — зарычала я. — Да он изменил мне!
— Один раз, — отозвался Перри. — Подумаешь, одна ошибка.
— Второй не будет!
Я повернулась, чтобы уйти, но мама преградила мне путь. Она взяла меня за руку, а вторую протянула Перри:
— Дети мои, мы отправляемся на прогулку.
— Куда, куда? — удивился Перри.
— На променад. Зайдем в магазин. Надо купить что-нибудь на ужин.
Я погрозила ей пальцем:
— Ты хочешь на нее посмотреть, так ведь?
— Это ты о ком? — сладким голосом пропела мама.
— О мадам Масловой. Ты хочешь пошпионить.
— Признаю, — засмеялась мама. — Виновна по всем статьям. Так вы идете или нет?
Мы с Перри обменялись взглядами.
— Лишусь сна, если пропущу это зрелище, — фыркнул Перри.
Нашу главную улицу, или променад, можно узнать по классическому сочетанию курортных запахов: морской бриз, солнцезащитный крем, сахарная вата и пицца Монти «порционно». Истпортский бродвей включает в себя две торговые галереи, два бара, несколько магазинов и ресторанов. В распоряжении малышни одна-единственная старая карусель. И к ней всегда большая очередь.
Когда мы пришли, жизнь на променаде бурлила. Все столики в ресторанчиках были заняты, люди катались на роликах, уличные артисты разыгрывали представление. Такое редко бывает в понедельник вечером: обычно туристы к этому времени уже расходятся. Но было Четвертое июля, День независимости, поэтому и местные, и приезжие наслаждались долгими выходными, а те, кто занимался бизнесом, ловили свой шанс.
В том числе и мадам Маслова.
На фасаде дома, который она арендовала, горела неоновая надпись: «Парапсихические сеансы». Перед дверью выстроилась небольшая очередь. Я заглянула в окно, но сумела разглядеть только длинные красные занавески.
Перри уселся на скамейку, поедая сахарную вату синего цвета и с интересом поглядывая на гуляющих девушек. Мама стояла рядом с ним и что-то искала в сумочке. (Или делала вид, что ищет, — испытанная уловка, когда не знаешь, чем себя занять.) Меня дома ожидали две серии фильма ужасов, скачанные накануне, но теперь, похоже, мой вечер пропал.
— Ну, пришли, посмотрели, чего ты еще хочешь? — обратилась я к матери. — Бизнес у этой мадам идет отлично. При таком местоположении мы не можем с ней конкурировать. Флаеры мы напечатали, скидку обещали — короче, сделали, что могли. Давай не будем здесь торчать и пойдем домой.
Мама продолжала перетряхивать сумочку. Зря я надеялась, что она согласится со мной и мы сможем вернуться.
Вдруг дверь отворилась, и из дома вышел Стивен Клэйворт, единственный сын Сесил и Далласа Клэйвортов, местных Ротшильдов. Все мы носили футболки и шлепанцы, но Стивен предпочитал удобству бренды.
Ничего не скажешь, одет он был стильно: льняная рубашка и такие же брюки от Ральфа Лорена, кожаные сандалии…
Стивен точно не входит в число моих больших поклонников, ну и черт с ним.
В этом году он закончил школу — вместе с Перри. Но у него были проблемы. Они с Перри соперничали из-за какой-то девчонки. И хотя братишка просил меня не вмешиваться, я все-таки задействовала свои способности и дала знать учителю, что Стивен списывал на выпускном экзамене… Но он этого заслужил, потому что наезжал на Перри. И он правда списывал. В общем, Далласу Клэйворту пришлось сделать немаленькое пожертвование в пользу школы, чтобы престижный университет Лиги плюща, куда Стивен собирался поступить осенью, получил о нем безупречную информацию.
Клэйвортам принадлежит добрая половина Истпорта, а свой род они ведут от первых колонистов. Даллас Клэйворт, и это всем известно, сражается с Гарри Спеллменом за кресло мэра. Отец Далласа в свое время был мэром, а потом попал в конгресс. Я думаю, Даллас хочет сделать такую же карьеру. И наверное, Стивен тоже. А что, неплохо, когда вся твоя жизнь расписана как по нотам.
Отец Джастина неплохо справлялся со своими обязанностями, но кое-кому в городе казалось, что он не заслуживает этого поста. Он не был уроженцем Истпорта и вырос совсем в другом месте. Его семья не была ни богатой, ни известной. В отличие от Далласа, он не был юристом и не имел ученой степени. До того как стать мэром, он был школьным учителем. Но он — хороший человек, и для него его пост — не стартовая площадка.
Когда мы с Джастином встречались, Гарри относился ко мне без всякого снобизма. Да он и не был снобом, как и его сын. Забавно, конечно… Останься все по-прежнему, я бы сейчас помогала им в предвыборной борьбе: держала бы плакаты, наклеивала бы стикеры на машины… Но вместо этого я отправилась шпионить за конкуренткой нашей семьи и, кажется, сейчас буду беседовать с младшим Клэйвортом.
— Что, на соперницу пришли посмотреть? — ухмыльнулся Стивен.
Я скрестила руки на груди и отвернулась, однако он не отходил.