Затем они направились к Гинзе. Время близилось к обеду. Они опять оставили водителя ждать, а сами вышли из автомобиля и пошли пешком. Такаги последовал за ними. Овада остановился, поджидая, пока полицейский подойдёт к нему:
— Мне сказали, что вы детектив из Главного управления полиции.
Овада был важным властным человеком. Густые брови, указывающие нижнюю границу его лба, делали его моложе на вид.
— Это харассмент, — продолжал он. — Я не из тех людей, которые позволяют так с собой обращаться.
Их взгляды встретились. Оваде пришлось первым отвести глаза. Он тронул рукой ворот костюма и поднёс ко рту сигарету. Телохранитель поспешил к нему с зажигалкой. Гинза заполнялась праздничными толпами людей. Они вчетвером перегораживали тротуар. Такаги прошёл немного вперёд и остановился у входа в ресторан.
— Если у вас есть что сказать, то говорите сейчас.
— Для прожжённого старого рэкетира вы держитесь слишком уверенно, — ответил ему Такаги.
Телохранитель Танака шагнул вперёд. Их глаза встретились, и Такаги отвёл взгляд.
— Может быть, офицер, я с этого и начинал, но сейчас я серьёзный бизнесмен, — произнёс Овада.
— Мне блевать хочется, когда вы называете меня офицером. Говорите мне просто «начальник». Разве якудза не так обращается к полицейскому?
Овада нахмурил брови. Он выглядел весьма внушительно. Если бы ему удалось стать политиком, он, возможно, сделался бы довольно популярным.
— Я, конечно, имею право поинтересоваться, почему это детектив из Первого отдела преследует меня по всему городу?
— Я езжу там, где хочу. Раз вы не знаете, кто я такой, то вряд ли можете претендовать на управление Токио. Меня зовут Такаги.
— Хорошо, я понял. — Овада наклонил голову. Помпезность придавала их беседе даже более бандитский, криминальный оттенок. — Старый Пёс? Извините меня — начальник Такаги. Мне ваше имя давным-давно известно.
— Если вы собирались идти обедать, то вам лучше этим и заняться. Ну и выпейте тоже, если опять же вам этого хочется. Я не возражаю. Я же буду приглядывать за вами, что бы вы ни делали. Такая у меня работа. Постараюсь особенно вас не беспокоить. Просто воспринимайте нас как воздух вокруг.
Такаги отвернулся и зажал в губах «Голуаз». Он пощёлкал языком, будто пытался прикурить от зажигалки. Но к тому времени, как он снова поднял голову, Овада уже уходил прочь.
— Что он сказал? — спросил Мурасава, когда он вернулся в машину.
— Мы просто немного поговорили.
— Вы думаете, он пожалуется начальству?
— Чтобы дать нам понять, что он важная шишка?
Такаги затушил сигарету в пепельнице. Небо потемнело. Было похоже, что на ближайшие несколько дней зарядит дождь.
— Что бы там ни случилось, сегодня мы будем следовать за ним. Мы не дадим им ни минуты покоя, пока «Мерседес» не вернётся вечером обратно в гараж.
— А завтра?
— Встанем как обычно и проведём весь день за рабочим столом. По вторникам у него еженедельная встреча с новыми членами его религиозной группы. Нет смысла следить за ним, когда мы точно знаем, где он будет.
— Сейчас можно то же самое сказать. Они просто собираются пообедать.
— Мы знаем это только потому, что весь день ездили за ним. А вот религиозная встреча проходит каждую неделю, и он её ещё ни разу не пропустил.
— Мерзкая секта.
Примерно пятьдесят человек из секты встречались раз в неделю в спортивном зале в Кита-Сенью, в основном это были члены группировки «Марува» и их семьи. И больше всего женщин и пенсионеров совсем преклонного возраста. Президентом так называемой новой церкви являлась женщина тридцати лет, известная как «Её Преподобие, госпожа Основательница», которая считалась любовницей Овады.
С изрядной долей вероятности можно было предположить, что и сам зал, и эти еженедельные собрания были связаны с торговлей амфетамином, которой занималась «Марува». Секта насчитывала всего около сотни членов, и каждый месяц человек двадцать отправлялись в Корею, где располагался головной храм церкви, с целью паломничества. Полиция давно уже подозревала, что эти поездки использовались для перевозки наркотиков. Однако, хотя несколько раз таможенные службы задерживали самых разных членов секты с целью проверки и проводили полный досмотр, никаких улик обнаружено не было. Они даже внедряли в эту религиозную группировку своих агентов. Пока всё безрезультатно.
Если всё же контрабанда наркотиков в этой церкви существовала, то она, должно быть, велась с невероятным мастерством и по чёткому плану. Было совершенно неясно, есть ли в каждом туре определённое количество людей, которые работают перевозчиками, или только определённые туры служили прикрытием для поставки наркотиков. Возможно, поездки вообще не имели к этому никакого отношения, а были важны по другим причинам.
Однажды втянувшись в грязные дела, ты вряд ли сумеешь это прекратить. Такаги предпочитал решение таких проблем оставлять специалистам.
— Не забудь, что завтра у нас обычный день в офисе, — снова повторил Такаги, просто для того, чтобы Мурасава это ясно понял.
Как он и ожидал, на следующий день снова зарядил дождь — сводящий с ума, мелкий моросящий дождь с туманом. Такаги натянул пальто и отправился в офис. Мурасава уже был там и, сидя за своим рабочим столом, читал книгу.
Вскоре их обоих вызвал шеф. Поднимаясь, Такаги стрельнул в Мурасаву взглядом. Напарник последовал за ним в кабинет начальника.
— Я слышал, вы притесняли Оваду.
— Притесняли его? — невинным голосом спросил Такаги. — Вы сказали, что вас не волнуют те методы, которые я буду использовать.
— Но ездить за ним целый день без всякой причины? Вы, конечно, догадываетесь, что он подал на вас жалобу.
По выражению лица шефа трудно было понять, как он относится к происходящему. Такаги взял в рот «Голуаз» и начал привычную борьбу с зажигалкой:
— На самом деле мы и сегодня собирались следить за ним.
— Что ещё за безумные методы?
— Мы просто надеемся, что он сделает ошибку.
— А может, Такаги, вы будете так любезны, что начнёте отвечать мне серьёзно?
— Я не шучу, сэр.
— Я хочу, чтобы вы прекратили эту глупую слежку.
— Это приказ?
— А?
— Я хочу, чтобы вы приказали мне прекратить преследовать Оваду. В ясных, недвусмысленных выражениях.
Лицо шефа сделалось напряжённым, и что-то промелькнуло в его глазах. Он не стал долго раздумывать:
— Это приказ.
— Понятно.
Такаги затушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столе начальника. Там лежало всего два окурка «Хай-лайт». Похоже, что шеф всё ещё борется со своей вредной привычкой.
Однако шеф поднёс к губам сигарету и прикурил её от зажигалки, лежавшей на крышке стола:
— Вы справитесь с делом, правда?
— Ничего не могу обещать. Вы хотите увидеть результат, и потому сами решайте, будет дело успешным или нет.
Мурасава ничего не говорил до тех пор, пока они не вышли из кабинета.
— Ты должен презирать меня, — произнёс Такаги.
— Почему это?
— Думаю, ты и сам знаешь.
Мурасава покачал головой.
4
Дом был отделан в стиле здания девятнадцатого века и находился рядом с главными торговыми улицами, неподалёку от станции Кимта-Сенью.
Вокруг не было ни души. Час дня. Сильный дождь не прекращался всё утро, а сейчас немного утих.
Такино только что закончил обедать — банка фруктового сока и сэндвич, которые он купил по дороге, в булочной, расположенной в торговой аркаде. Он прокручивал в памяти особенности географии этого района. Машину он припарковал на заранее выбранном месте. Сейчас ему оставалось только одно — ждать.
Такино коснулся кинжала, который находился у бедра. Он спрятал бы ножны в брюки, если бы их не было так сильно видно. Револьвер покоился в кармане пиджака. В левой руке он держал зонтик. Правая рука оставалась свободной, чтобы, как только понадобится, сразу же выхватить оружие.
Большую часть воскресенья он провёл, изучая местность: смотрел маршруты дорог, отслеживал передвижения людей, разглядывал каждую аллею, которая только попадалась ему на глаза. Ему нужно было ещё раз удостовериться, где именно находится тот полицейский участок, откуда могли быстро появиться копы. Акеми нашла причину, чтобы проникнуть внутрь дома: она сказала этим людям, что хочет присоединиться к их секте.
Её встретила привлекательная молодая девушка лет двадцати с небольшим. Другая женщина, возможно, её мать, жила в этом доме. Пройдя через стеклянные двери главного входа, вы попадали на нижний этаж. Отсюда вы могли пройти в две комнаты, которые собственно и занимали весь первый этаж таинственного здания. Обе комнаты были размером примерно в десять татами. Алтарь, или что-то вроде святилища, располагался в дальней части одной из комнат. Наверное, во время проведения собраний они раздвигали скользящие двери и использовали пространство обоих помещений.
Следуя инструкциям Такино, Акеми поговорила с женщиной о своём отце. Та велела ей прийти на очередное собрание в два часа на следующий день. Такино понятия не имел, что за люди собираются на подобные мероприятия.
Сейчас была половина второго.
Стеклянные двери отворили, и к дому начали прибывать люди. В основном пожилые. Их было человек пятнадцать или около того, и только двое — молодые мужчины. Совсем не то, что он ожидал. Это место не похоже на то, где идут сделки с амфетамином.
В час сорок у обочины дороги затормозил чёрный «Мерседес». Овада и невысокий коренастый человек вышли из машины вместе и исчезли в доме. Сейчас толпа у дверей выросла человек до двадцати пяти, но молодых всё равно оставалось мало — только трое плюс коренастый парень.
Такино глубоко вздохнул и начал двигаться к зданию. Он остановился перед входом, чтобы сложить зонтик. Его толкнула, проходя мимо, сгорбленная старуха, и Такино пошёл за ней внутрь. Кто-то раздвинул скользящие панели, которые отделяли нижний этаж от внутренних комнат.