Молчание нарушил звук. Сначала это был тихий треск, как будто кто-то включил старую радиостанцию. Затем из динамиков раздался ледяной, механический голос:
– Всем участникам приступить к уборке ванной комнаты. Это задание обязательно для выполнения. Неповиновение приведёт к наказанию.
Каждое слово врезалось в сознание, наполняя его холодом. Катя подскочила от неожиданности, прижав руки к груди. Её глаза, полные ужаса, метались по комнате. Но она снова свернулась, пытаясь спрятаться от реальности.
– Я не могу туда пойти… Там всё это было… – её голос задрожал, а слова прерывали рыдания.
Анна, взглянув на неё, медленно поднялась. Подойдя к Кате, она присела рядом, взяла её за плечо и тихо сказала:
– Мы вместе. Мы справимся. Никто не будет один.
Та подняла на неё взгляд, полный слёз и страха, но ничего не ответила. Лишь крепко вцепилась в руку Анны, будто это была её единственная опора в происходящем кошмаре.
Игорь медленно поднял голову, и, хотя его лицо было неподвижным, в голосе чувствовалась усталость:
– Нам надо просто сделать это. Быстрее сделаем – быстрее всё закончится.
Артём, фыркнул, обернувшись к ним:
– Как будто им не всё равно. Это просто очередная их игра. Они хотят сломать нас.
Анна бросила на него тяжёлый взгляд, полный молчаливого осуждения, но ничего не сказала. Игорь, напротив, ответил резко:
– Хочешь сломаться – сломайся. Но не тащи за собой других.
Артём ничего не ответил, лишь отвернулся.
Дверь в ванную они открыли медленно, словно боясь потревожить что-то, что могло скрываться за ней. Только тяжёлый скрип петель всё равно нарушил напряжённую тишину.
Первое, что почувствовали участники, был запах. Едва уловимый, но от него сводило живот. Металлический привкус железа смешивался с кисловатым оттенком гнили, заставляя Катю зажать рот рукой, чтобы удержать содержимое желудка внутри.
Когда дверь распахнулась полностью, картина перед ними заставила сердца замереть. Кровавые пятна покрывали стены, пол и зеркало, словно кто-то безумно размахивал руками, испачканными в крови, или выплёскивал её наобум.
Белая плитка, прежде чистая и холодная, теперь казалась осквернённой, отражая каждый тёмный след. На полу виднелись смазанные следы, будто кто-то боролся, оставляя за собой неясные полосы.
Однако тел Ольги и Вадима в ванной не оказалось. Только кровь на стенах и полу напоминала о произошедшем. Эта странная пустота усилила ужас происходящего, делая его ещё более необъяснимым.
Катя застыла в дверях, а её руки судорожно вцепились в косяк. Губы задрожали, а глаза наполнились слезами, отчего ванная стала расплывчатой. Она резко замотала головой, отступая назад.
– Я не могу! Это слишком! Я… я туда не зайду! – её голос сорвался на крик.
Артём, который до этого стоял молча, раздражённо бросил:
– Значит, хочешь, чтобы нас наказали из-за тебя? Хватит ныть!
Анна мгновенно обернулась к нему, и её лицо помрачнело от гнева.
– Не помогай, если не можешь быть человечным! – она резко шагнула к Кате и снова взяла её за руку. – Мы сделаем это вместе.
Катя всё ещё дрожала, но поддалась усилиям Анны, медленно переступая порог. Артём фыркнул, но ничего не сказал, опустив взгляд.
Игорь, напротив, попытался взять ситуацию под контроль. Его голос прозвучал чётко и сухо, выдавая указания:
– Катя, ты будешь убирать пол. Ань, возьми на себя зеркало. Мы с Артёмом займёмся стенами.
Его слова были короткими, но в них чувствовалась рациональность. Он не смотрел никому в глаза, концентрируясь на задаче. Артём кивнул, явно не горя желанием спорить. Анна, глубоко вдохнув, подвела Катю ближе к ведру и тряпкам, стоявшим у входа, подготовленных заранее.
Тишина вновь накрыла комнату, но теперь в ней было что-то ещё. Давящее осознание того, что в этой ванной недавно произошло нечто ужасное, что кровь, которую они сейчас будут смывать, принадлежала тем, кто был здесь до них. Тем, кого они знали.
Все начинали работать без слов, будто оказались машинами, запрограммированными на выполнение определённой задачи. В воздухе повисло напряжение, которое будто впиталось в стены, утяжелив и без того угнетённую атмосферу.
Анна взяла тряпку, пропитанную горячей водой, и шагнула к зеркалу. Оно было покрыто густыми разводами крови, которые в мягком свете казались почти чёрными. Проведя тряпкой по стеклу, она внезапно заметила, как на поверхности проступает что-то похожее на размытые очертания лиц.
Она моргнула, пытаясь прогнать этот образ, но пятна продолжали искажаться, соединяться, становясь ещё более жуткими. Анна задержала дыхание, её рука замерла на мгновение. Она услышала глухой удар собственного сердца в ушах, затем быстро отвела взгляд, заставляя себя продолжать, будто ничего не произошло.
Катя, стоявшая на коленях рядом с ведром, выжимала губку. Её движения были нервными и хаотичными, словно она боялась коснуться пола, который ещё несколько минут назад казался осквернённым. Она с силой выжала губку, но не заметила, как вода из неё хлынула слишком резко, заливая ближайшие плитки. Катя вскрикнула, с трудом удержав равновесие, но тут же потеряла его, упав на бок. От удара раздался громкий плеск, а потом – её приглушённый всхлип.
– Я… я не могу, – простонала она, прижав ладони к лицу, пока из глаз ручьями текли слёзы.
– Катя, соберись, – выдохнула Анна, бросив на неё встревоженный взгляд, но её голос звучал слабо, как будто все силы ушли на борьбу с собственным страхом.
Артём, возившийся со стеной напротив, усмехнулся, качая головой. Его тон был раздражающе насмешливым, в голосе сквозило пренебрежение:
– Слабаки. И это те, с кем я должен выживать?
Игорь, склонившийся над другой стеной, внезапно остановился. Он медленно повернул голову в сторону Артёма, его лицо исказилось гневом:
– Прекрати, Артём, – резко бросил он. – Никому от этого не легче.
Артём не ответил, лишь бросил короткий взгляд на Игоря и вернулся к своей задаче, всё ещё посмеиваясь себе под нос.
Атмосфера накалялась, как вода в котле, готовая вырваться наружу, но участники продолжали работать, словно опасались, что малейшая остановка приведёт к катастрофе. В какой-то момент гнетущую тишину нарушал только звук скрипящих тряпок, шуршание воды по плитке и сдавленные всхлипы Кати.
Когда, наконец, последняя капля крови была стёрта с зеркала, стены и пола, участники остановились. Комната выглядела чистой, но в ней всё ещё оставался холодный налёт чего-то необъяснимого, как будто стереть ужас было просто невозможно.
Катя, не выдержав напряжения, опустилась на пол, обхватив голову руками. Её плечи мелко содрогались, а из горла вырывались тихие, горестные звуки. Анна опустилась рядом, обняв её за плечи.
– Всё закончилось, – сказала она тихо настолько, что её голос был едва слышен. – Мы справились.
Игорь, прислонившись спиной к холодной и чистой стене, провёл рукой по лбу, убирая выступивший пот. Его глаза были устремлены в пустоту, будто он пытался понять, куда их приведёт всё это. Артём молча стоял у выхода, нервно теребя закатанный рукав рубашки.
И тут раздался голос. Холодный, безучастный, как будто перед ними говорил не человек, а машина, запрограммированная издеваться над их человеческой природой
– Вы успешно справились с заданием.
Никто не ответил, но в комнате стало ещё тише, если такое вообще было возможно. Тогда голос продолжил:
– Теперь новое задание: каждый из вас должен подойти к зеркалу и написать свой самый сокровенный страх. Помните: ложь наказуема.
Эти слова прогремели, как гром, эхом отражаясь от плитки, отдаваясь в сознании каждого. Участники переглянулись. У кого-то в глазах мелькнуло недоумение, у кого-то – страх. Но каждый после проделанной работы понимал, что отказаться – невозможно.
Комната погрузилась в ещё более тягостную тишину. Участники стояли неподвижно, будто слова Голоса парализовали их. Каждый чувствовал, как на плечи ложится невидимый груз. Осознание того, что им придётся обнажить свои самые тёмные стороны перед этим зеркалом, заставляло сердца биться быстрее.
Катя первой сделала шаг вперёд. Её движения были неуверенными, будто невидимые оковы тянули её назад. Она подошла к зеркалу, глядя на своё отражение с ужасом. Лицо, покрытое красными пятнами после слёз, выглядело утомлённым, глаза блестели от неослабевающей паники.
Взяв маркер, она крепко зажала его в руке. На мгновение её пальцы замерли, будто тело отказывалось подчиняться. Катя с трудом начала писать:
«Захлебнуться в кровавой ванне».
Буквы выходили дрожащими, неровными. Когда она закончила, её голос прозвучал сдавленно, едва слышно:
– Я не могу забыть… как эта ванна во сне была полной крови… Это как будто бы… там была я.
Она быстро отступила назад, пряча лицо в ладонях. Её плечи снова задрожали, но она удержалась от всхлипов, словно боялась, что слёзы могут стать ещё одним слабым местом, которое они используют против неё.
Игорь сделал шаг вперёд почти сразу, будто пытался взять на себя роль лидера, успокоить остальных своим примером. Он встал перед зеркалом, не отводя взгляда от собственного отражения. Его лицо выглядело хмурым, но решительным. Взяв маркер, он твёрдо вывел: «Меня распилят заживо».
Слова были короткими, точными, словно он заранее знал, что напишет. Задержавшись на несколько секунд, он произнёс:
– Я боюсь боли, которая будет длиться вечно. Я боюсь, что не умру сразу.
Его голос звучал хрипло, но он говорил чётко, не отводя взгляда от зеркала. Закончив, он медленно положил маркер на полочку у раковины и отошёл в сторону, скрестив руки на груди.
Анна подошла третьей. Её шаги были медленными, словно каждый требовал от неё невероятных усилий. Взяв маркер, она стояла перед зеркалом несколько секунд, смотря в своё отражение. В её взгляде был страх, но и какое-то упрямство. Анна начала писать: «Съесть плоть другого человека».