Удары и хрипы в ванной прекратились. Осталась только тишина, в которой каждый звук казался громче, чем удар молнии. Катя перестала раскачиваться, но не убрала рук от ушей. Анна, словно окоченевшая, стояла у кровати. Её губы беззвучно шевелились, произнося какие-то слова. Артём опустил голову, его кулаки дрожали, а на костяшках начали проступать капли крови. Дмитрий недвижимо сидел, точно вокруг ничего не происходило.
И все ждали. Ждали, что будет дальше.
Тишина в комнате висела так тяжело, что казалось, она раздавит всех присутствующих. Каждый звук – шорох одежды, неровный вдох – обнажался, как открытая рана. Дверь ванной оставалась закрытой, холодный металл замка отражал тусклый свет лампы. Никто не шевелился. Никто не решался сделать даже шаг.
Щелчок динамика нарушил этот болезненный вакуум, заставив Катю вздрогнуть. Голос, как всегда ровный, отстранённый, лишённый эмоций, прозвучал снова:
– Игорь и Лиза официально выбыли из игры.
Эти слова, произнесённые без тени сочувствия, врезались в сознание каждого. Катя тихо всхлипнула, и её руки, всё ещё прижимающие уши, задрожали. Анна закрыла глаза, её лицо исказилось от напряжения, но она не издала ни звука. Артём стоял у стены: его плечи тяжело опустились, взгляд был устремлён в одну точку на полу.
– Участники, – продолжил Голос, его интонация оставалась неизменной, словно он лишь сообщал о погоде. – Приступите к уборке ванной комнаты. Немедленно.
Никто не двинулся. Молчание комнаты будто стало ещё гуще, плотнее, как будто слова Голоса были произнесены на языке, которого никто не мог понять.
Катя медленно подняла голову, её глаза были красными от слёз. Она посмотрела на Анну, затем на Артёма, но их лица оставались бесстрастными, застывшими в выражении немого шока.
– Они… – прошептала она, её голос был едва слышен, словно она боялась, что каждое слово причинит ей физическую боль. – Они мертвы?
Её никто не ответил.
– Я повторяю, – снова раздался Голос, но на этот раз его тон стал чуть жёстче, холоднее. – Приступите к уборке. Несоблюдение инструкций приведёт к наказанию всей группы.
Анна вздрогнула, словно её ударили. Её губы дрогнули, она попыталась что-то сказать, но звук застрял в горле.
– Мы не можем… – прошептала Катя, её голос стал громче, дрожь в интонации усилилась. – Мы не можем туда пойти… Мы не можем это сделать…
Дмитрий резко повернул голову к динамику, его лицо исказилось от злости.
– Ты издеваешься? – выкрикнул он, но его голос прозвучал хрипло, будто сдавленный. – Ты хочешь, чтобы мы убирали за тобой?!
Голос не ответил. Тишина, которая последовала, казалась ещё более угрожающей.
– Если вы не начнёте уборку в течение одной минуты, – раздалось снова после паузы, и теперь в голосе звучала явная угроза, – все вы понесёте наказание.
Это напоминание хлестнуло по всем присутствующим. Катя, сжавшаяся у стены, закрыла лицо руками.
– Мы должны… – тихо произнесла Анна, её голос дрожал, но она попыталась сохранить хотя бы остаток спокойствия. – Мы должны сделать это.
– Нет, – отрезал Дмитрий, резко шагнув вперёд. – Это ненормально. Это… Это просто ненормально! Убираться опять! И что, за всеми так?!
– А что мы можем сделать? – Анна посмотрела на него, её карие глаза блестели от слёз. – У нас нет выбора…
Катя разрыдалась, опускаясь на колени. Её тихие всхлипы сливались с тяжёлым дыханием Дмитрия. Он закрыл глаза, как будто надеялся, что, если он не будет смотреть, всё исчезнет.
– Сорок пять секунд, – напомнил Голос.
Анна с трудом поднялась на ноги. Её тело казалось слишком тяжёлым, движения – механическими. Она обернулась к двери ванной и сделала шаг вперёд, словно идя против мощного течения.
– Нет, Анна, – прошептала Катя, протягивая к ней руку.
– Мы должны, – повторила Анна. Её голос был тихим, но в нём звучала странная твёрдость, словно она убедила себя в неизбежности происходящего.
Артём выдохнул, ударил кулаком по стене и, не глядя на остальных, сделал шаг за Анной. Катя осталась сидеть на полу, зажав рот руками, чтобы подавить крик.
– Тридцать секунд, – добавил Голос, холодный и бесчувственный, как машина.
Все вместе молча двинулись они к ванной, как тени, лишённые собственной воли. Их лица были пустыми, взгляды – остекленевшими. Они словно двигались на автопилоте, не осознавая до конца, что их ждёт. Дмитрий задержался на секунду, стоя позади остальных, но, не сказав ни слова, сделал шаг вперёд и встал рядом с ними.
– Мы это сделаем быстро, – глухо произнёс он, глядя на закрытую дверь. Его голос звучал ровно, как будто он старался не дать эмоциям прорваться наружу. – Чем раньше начнём, тем быстрее закончится эта мука…
Анна мельком взглянула на него, но ничего не ответила. Она была слишком сосредоточена на том, чтобы не потерять остатки самообладания. Катя дрожала, её руки плотно обхватили локти, как будто она пыталась удержать себя от распада.
Артём положил руку на дверную ручку, но не спешил её открывать. Его дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Дмитрий шагнул ближе, и их плечи почти соприкоснулись.
– Давай, – сказал Дмитрий тихо, почти шёпотом. Его голос был спокойным, но в нём читалось что-то неуловимо напряжённое. – Лучше я это сделаю.
– Не трогай, – буркнул Артём, отмахнувшись от него. Он повернул ручку и толкнул дверь.
Дверь ванной медленно открылась, и в тот же миг все они замерли, как будто на них обрушилась невидимая волна. Из ванной вытекла тёмно-красная жидкость, которая густой лужей начала растекаться по полу. Катя прикрыла рот рукой, и её плечи затряслись.
Внутри открывшаяся картина напоминала сцену из кошмара. Ванна была до краёв заполнена густой, тёмной кровью, а её белые края покрыты засохшими разводами. На стенах кровавыми брызгами были выведены неровные линии и пятна. Обрывки ткани валялись на полу, словно свидетельства произошедшего ужаса.
На зеркале, над раковиной, крупными буквами алела надпись:
«Их слабость – ваш грех».
Запах ударил в нос с такой силой, что у Кати перехватило дыхание, и она отшатнулась.
– Это… – начала она, но её голос сорвался.
Анна первой переступила порог. Она взяла тряпку с полки, не глядя на остальных, и начала тереть стену, будто старалась стереть не только кровь, но и саму реальность происходящего.
Дмитрий вошёл за ней. Он долго смотрел на зеркало, прежде чем отвернуться.
– Это просто игра, – тихо произнёс он, больше себе, чем кому-то из присутствующих. Его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд зацепился за красные буквы, как будто в них скрывался некий недоступный смысл.
Артём тоже вошёл, глухо выдохнув. Он опустился на колени и начал стирать кровь с пола. Его движения были быстрыми, порывистыми, как у человека, который хочет сделать всё скорее, чтобы забыть.
– Мы… мы должны это сделать, – прошептала Катя, так и не решившись войти. Она осталась стоять в дверях, её тело дрожало, но она понимала, что отступать уже поздно.
– Да, должны, – отозвался Дмитрий. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась холодная, колючая резкость. Он взял ещё одну тряпку и, подойдя к раковине, начал стирать пятна подсохшей крови, размазывая их по белой поверхности.
Катя сделала робкий шаг вперёд, но тут же закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Её взгляд метался между ванной и зеркалом, между пятнами на стенах и кровавой лужей на полу.
– Не думай об этом, – сказал Дмитрий тихо, не поворачиваясь к ней. Его движения были точными и механическими, словно он отгораживался от всего, что происходило вокруг.
Анна молчала. Пока она продолжала стирать кровавые разводы со стены, её глаза были устремлены в одну точку, а движения становились всё резче.
– Это не закончится, – вдруг бросил Артём, не поднимая головы. Его голос прозвучал глухо, как будто слова исходили из какой-то глубокой пустоты внутри него. – Никогда.
– Закончится, – коротко ответил Дмитрий, и его голос был жёстким, как сталь. – Просто нужно дойти до конца.
Эти слова прозвучали громко, но они были тяжёлые и пустые. Никто не ответил, а молчание сказало больше, чем любые слова.
Участники возвращались в общую комнату медленно, почти волоча ноги. Они больше не держались друг за друга, не искали взглядов. Каждый шёл сам по себе, окружённый своим собственным безмолвным кошмаром.
Анна первой пересекла порог. Она опустилась на край кровати, не поднимая головы. Её руки обхватили колени, и в этом жесте было что-то глубоко детское, как у человека, пытающегося спрятаться от мира. Её лицо оставалось пустым, будто все эмоции выжгли вместе с кровью, которую она только что оттирала.
Катя прошла следом и замерла у своей кровати. Она не садилась, не ложилась, просто стояла, как статуя, с опущенными плечами и взглядом, устремлённым в одну точку на полу. Её губы дрожали, но ни звука не слетало с них. Она казалась настолько хрупкой, что казалось, одно неосторожное движение – и она рассыплется, как стекло.
Артём остался стоять у стены, прижавшись к ней лбом. Его руки висели вдоль тела, а пальцы нервно дёргались, словно он пытался схватить что-то невидимое, но так и не решался. Его взгляд был направлен вниз, но глаза смотрели сквозь пол, в какое-то пустое пространство внутри себя.
Дмитрий сел на кровать в дальнем углу. Его спина была идеально прямой, ноги чуть расставлены, а руки покоились на коленях. Он выглядел так, будто пытался сохранить видимость контроля, но его глаза, устремлённые в пустоту, выдавали другое – усталость, холодное, почти равнодушное принятие ситуации.
В комнате стояла гнетущая тишина. Даже дыхание казалось приглушённым. Никто не шевелился, никто не поднимал глаза, будто каждый из них боялся встретиться взглядами, чтобы случайно не напомнить себе о том, что только что произошло.
Щелчок динамика нарушил это безмолвие, заставив всех невольно вздрогнуть.
– Следующее задание начнётся утром, – раздался Голос. Он был ровным и бесстрастным, как всегда, но теперь в нём слышался едва уловимый оттенок издёвки. – Спокойной ночи.