А потом просто обогнула онемевшую девушку и скрылась за углом.
Шейла тряхнула головой. Мисс Норрис сегодня какая-то странная. Или перебрала на празднике, или чем-то расстроена. Может, какие-то проблемы с учениками? Это если сделать выводы из ее расплывчатых реплик.
Вернувшись в свою комнату, Шейла включила планшет и внесла в заметки «миссис Пафф». Потом подумала и добавила «Саммер Милн», едва вспомнив имя девушки с брекетами.
Глава 21Элейн
Ло меня подводит. Она чудит уже который день, и мне приходится выдавать себя за нее. Признаться, это не доставляет мне того удовольствия, что десятилетия назад. Я все-таки предпочитаю быть собой, а не занимать место сестры.
Ло неизменно возвращается в комнату Патрика, словно преступник на место преступления. Но мы ведь не виноваты. Он просто умер в пять лет. Подавился арахисом, прыгая на диване. Трагическая случайность. Нас с Ло в тот момент даже не было дома, мы гуляли в саду. А Шон готовил овощи на барбекю…
Но при чем здесь Шон? Я просто хочу показать этой фразой, что беспристрастна. Ведь я могла обвинить кузена. Однако я просто констатирую факт: он ни при чем. Хотя и привез с собой этот проклятый пакетик арахиса!
В конце концов, с Патриком оставались наши родители и родители Шона, а тетя Джейн – анестезиолог в больнице. Но даже она не смогла ничего сделать, потому что в тот момент, когда Патрик подавился, произошел разрыв аневризмы головного мозга. Никто даже не представлял, что она у него есть… Еще одна трагическая случайность.
И первое, что я спросила сегодня у Шона, распахнув ставни в вентиляционном окне, это:
– Ты точно уверен, что у тебя нет аневризмы?
Он пожал плечами. Или передернул ими – не знаю. То ли ответил так на мой вопрос, то ли от холода. Я допускаю, что в подвале уже может быть зябко и копится сырость от водных процедур. Пожалуй, пора включить отопление. Если мой гость простудится, возникнут дополнительные проблемы, придется обращаться к мистеру Тиккету за лекарством. А я не принимаю ничего, кроме аспирина.
– Я читала, что дурные наклонности могли возникнуть из-за спазма сосудов или опухоли головного мозга. Она растет, возникает давление, и нарушается кровоснабжение, – объяснила я.
– У меня нет дурных наклонностей, – прошептал Шон.
– Да ну? – Я удивилась не на шутку, а потом закричала: – Что у тебя с памятью?! Все забыл?! Или просто делаешь вид?
Он рассердил меня, и мне это категорически не понравилось. Это не я должна стать хуже! Это Шон должен стать лучше!
Так, успокоиться, успокоиться, успокоиться! У меня благая цель. Не забывать! И даже если я удерживаю Шона вопреки его воле, это только ему на пользу. Когда он ведет себя достаточно хорошо, я приношу еду. Раз в неделю – смена белья и рубашки. Я хочу, чтобы животное превратилось в человека. Если нет – то нет… И пусть попробует меня кто-либо упрекнуть, что я не желаю Шону добра.
Но его влияние сильнее… Как мне бороться?
Как? Мне? Бороться?
Меня заклинило на этой мысли. В руках, словно спасительная веревка, оказался шланг. Шон, видимо, услышав шуршание, напрягся и отпрыгнул к дальней стене.
– Сейчас мы повторим урок. Ты вспомнишь все плохие слова, которые говорил, и скажешь их в последний раз.
– Не-е-е-ет, – промычал он, мотая головой.
– Не помнишь?
– Не-е-е-е-е-ет.
Я пустила струю ему в лицо. Гаденыш передернулся, словно пес. Я физически ощутила холод, охвативший Шона, и вздрогнула вместе с ним.
– Дрянь, – прошептал он.
– Хороший мальчик! Еще!
Он извергнул из себя поток мерзостей. Готова поклясться, с удовольствием проговаривая каждое слово, исторгая его из себя, словно рвоту. А я помогла смыть ее водой.
Потом я включу отопление. Он сможет быстро просушить вещи и не замерзнет. Если мой гость умрет до того, как очистится от скверны, его душа не попадет в рай. У меня другая цель… Другая…
– Элейн! – донесся голос Ло, и через пару мгновений я увидела ее в раскрытом окне.
Она на кухне, в моем халате. Жадно пила воду. Ее рука дрожала. А зубы тренькали о стакан. Возможно, мне показалось, но я расслышала этот звук.
Я не хотела, чтобы она застала меня со шлангом в руках, поэтому перекрыла воду и пошла в дом.
– Который час?
– Четверть второго.
– Я опоздала на работу, – застонала Ло.
– Сошлись на мигрень. Неважно выглядишь.
– Да-да, – согласилась сестра.
– Не стоило вспоминать прошлое. Это только мешает настоящему.
Она начала что-то искать. Ее движения были дергаными и резкими.
– Что потеряла?
– Моя сумочка… Где она?
Я внутренне похолодела, понимая, что, кажется, могла забыть ее в кабинете Ло.
– Оставь, я найду потом и принесу, – пообещала сдержанно, изо всех сил стараясь не выдать паники.
– Там косметика и ключи от кабинета. – Сестра не обратила на мои слова никакого внимания.
Отвернувшись, я вспомнила утро. Сегодня мне пришло в голову, что надо опустошить бар в кабинете Ло. Я вылила все спиртное прямо в раковину и едва не блеванула от резкого запаха. Открыла окна нараспашку… и ушла, заперев дверь. С сумочкой на плече!
Я выглянула в прихожую. Ло – за мной, будто подозревала в чем-то.
– Смотри, лежит на банкетке. – Пожав плечами, я как ни в чем не бывало указала на пропажу. – Ты швырнула ее вчера, когда вернулась. И вообще… хватит пить! Ты сказала мне, что вылила все спиртное из бара. Надеюсь, это правда?
– Мм…
– Ты что-нибудь помнишь?
– Нет.
– Твоим вещам требовалась химчистка. Я их туда отнесла.
– Но мне надо на работу! В чем я пойду?
Я достала ее брючный костюм.
– Ты милая, – улыбнулась сестра. – Заботишься.
Она потерлась лбом о мое плечо, а я поцеловала ее в макушку.
За эти дни Ло похудела, и ее собственные вещи сидели на ней так, как будто их сняли с чужого плеча. Но что поделаешь?
Когда она ушла, я поднялась в комнату Патрика и раздвинула шторы. Поменять все к чертям! Содрать обои с мультяшными персонажами, выбросить игрушки! Почему я не сделала этого до сих пор? Теперь мне никто не помешает.
Но каждый раз, когда я начинала строить подобные планы, в моей голове раздавался голос матери – скрипучий, надтреснутый, переходящий то на крик, то на мольбу. Он всегда повторял одно и то же, что все должно оставаться по-старому. Это память. Это доказательство, что ее мальчик когда-то существовал.
Настоящий ад. Сегодня было так же.
Я вышла, захлопнув дверь, и голос тотчас же смолк. Спустилась в свою комнату и стала рисовать. Через два часа передо мной уже лежали четырнадцать набросков. Я сфотографировала их и сделала рассылку по издательствам.
Потом набрала Ло и поинтересовалась, как дела. Ее голос звучал слабо, но она держалась бодрячком. Сказала, что совершенно не помнит, как выливала алкоголь в раковину и открывала окна. Мне пришлось лишний раз повторить, что это звоночек – пора остановиться. Ло согласилась.
После разговора с сестрой я вспомнила, что хотела включить отопление. Моему гостю, должно быть, неуютно там внизу. Я прошла в подвал, врубила котел на полную. Он загудел – все в порядке.
Я опустилась на колени, склонилась к окошечку Черри. Черт! Шон лежал на боку, а из-под его щеки растекалась темная маслянистая лужица.
– Эй! – окликнула я гаденыша, но он не подавал ни единого признака жизни.
Попыталась вспомнить, как это было с Патриком? Шла ли у него кровь носом? Но не вспомнила. Не вспомнила!
Охваченная волнением, я вскочила на ноги и в два прыжка преодолела лестницу. Мне срочно требовались ключи, а связка осталась в первой двери. Я машинально провернула в замке ключ и только тогда вернулась к двери в прачечную. Почувствовала, как капельки пота скользнули по моему лицу: котел работал вовсю. Мне было жарко. И душно. Кажется, я специально заостряла внимание на подобных деталях, чтобы не думать о страшном: о том, что Шон уже мертв.
Тугой замок поддался, я подскочила к щенку и склонилась над ним…
И получила удар, от которого отлетела к стене. Гаденыш подловил меня! Спину сковало болью так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Тем временем он уже помчался вверх по лестнице. Я со злобным удовлетворением услышала его вопли, грохот, а потом и приближающийся топот. Конечно, ключи-то у меня!
Схватила первое, что подвернулось под руку – старый табурет, – и спряталась за дверью.
Едва Шон ступил за порог, я со всей силы обрушила на него свое оружие…
Глава 22Амелия
Перед обедом в комнату к Амелии опять притащилась мисс Дженкинс.
Она что, постоянно в жилом корпусе ошивается? Не дежурит же несколько дней подряд. Так чего ей здесь надо? Вынюхивает что-нибудь, а потом стучит начальству?
– Мисс Грин, вас ждут в кабинете директора.
Амелия раздраженно фыркнула:
– Кто?
Неужели мисс Норрис соскучилась по ее теплой компании? Хотя понятно. Она же с утра не явилась на штрафные работы. Сейчас опять начнет прорабатывать и за ручку отведет к садовнику.
Но мисс Дженкинс не стала ничего объяснять, добавила только:
– И поторопитесь, пожалуйста.
Ага, сейчас.
– В туалет-то я имею право сходить? – ехидно поинтересовалась Амелия, но француженка, не дослушав ее, уже исчезла за дверью.
В туалет Амелия не пошла, просто так же ляпнула, но до административного корпуса нарочно тащилась еле-еле – с мечтательным видом брела по дорожкам, любовалась на цветочки, задержалась возле фонтана во дворике.
В здании протопала знакомой дорогой, вверх по лестнице, по коридору, опять без стука распахнула дверь, вошла и увидела…
Какого черта он-то приперся?
Девушка уже хотела развернуться, чтобы свалить прочь отсюда, но услышала требовательное:
– Амелия!
– Чего тебе? – огрызнулась она, но уйти все-таки не поторопилась.
– Пройди сюда и сядь! – Просьбы отца всегда звучали как приказы.