Но Сэлл только глянул невозмутимо и принялся что-то сливать и смешивать в пробирке. Потом потянулся за колбой с дистиллированной водой. Предполагалось, что с дистиллированной. Но на самом деле в ней плавали темные, отвратительного вида ошметки.
Амелия едва не спросила, что это. Но по растерянному виду Сэлла почти сразу догадалась. Лучше без конкретики. Просто явная гадость.
Она чуть-чуть отодвинулась на стуле. Вскакивать и орать она не собиралась, просто внимательно наблюдала за соседом, что тот сделает. Шуточка явно посвящалась Уэсту. Она ведь что-то слышала – то ли в столовой, то ли во дворе – про конюшню и любителей лошадиного дерьма.
Сэлл быстро пришел в себя: отодвинул колбу подальше, выхватил у Амелии листы, торопливо заполнил.
Ну надо же! Тоже не психанул. Не устроил ни истерики, ни разборок. Хотя кое-кто явно рассчитывал на бурную реакцию. Не только в пробирках. Сама бы Амелия точно не отказала себе в удовольствии вот это самое, что болталось в колбе, выплеснуть юмористу прямо в его ухмыляющуюся морду. Вычислить-то нетрудно. По чересчур заинтересованному взгляду и разочарованию оттого, что шутка не удалась.
Да, толку от этого – от показательных выступлений, как назвал их папочка, – никакого. Теперь она поняла. Но все равно просто так Амелия не сдастся, обязательно смоется из этой элитной тюряги. Дело принципа, и она не безвольный овощ, чтобы кто-то мог без спросу распоряжаться ее жизнью.
После занятий Амелия заявилась к Бриджет. Та встретила улыбкой и дружеской подколкой:
– Чего? Опять выпивка понадобилась?
– Да ну, – отмахнулась Амелия.
Бриджет рассмеялась.
– А то я подумала, что тебе прошлый раз мало показалось. Судя по всему, большую часть эта дурочка Саммер вылакала. Зачем ты вообще ее с собой взяла?
– Надо же было на ком-то проверить твое пойло, – честно призналась Амелия. – Я же не идиотка – первой пробовать.
Бриджет заржала еще сильнее.
– Я слышала, как она потом миссис Пафф душу изливала. Во несло!
– Ага! Она еще при мне начала. – Амелия задумалась. – У нее правда что-то было с этим, который сбежал? С Брэдом.
Какое-то время Бриджет молчала, ерзала на кровати, будто удобней усаживалась, потом подняла глаза на Амелию.
– Мне вот любопытно, тебя она интересует больше или он? – посмотрела пристально, чуть прищурившись. – Все-таки тоже хочешь смыться?
Амелия опять не стала скрывать:
– Хочу.
Бриджет снова помолчала, задумчиво свела брови, но, кажется, ничего толкового вспомнить не смогла.
– Ну, честно, я не в курсе, что да как. И вообще не понимаю, зачем Брэду понадобилось сбегать. – Она пожала плечами. – До конца учебы оставалась неделя. Или две. И так бы скоро по домам разъехались. Да и причин у него особых не было.
Амелия не перебивала, а Бриджет, если выпадал случай, могла трепаться бесконечно. По части владения информацией ее вряд ли кто мог бы переплюнуть.
– Если только эта дурочка Саммер окончательно его достала. Она здесь уже третий год, и каждый раз одна и та же история. Чуть ли не в первый день западает на какого-нибудь парня, а потом без конца за ним таскается. Кто понаглее, когда надоест, обычно ее прямо посылают. А Брэд – он такой, сам по себе. Мог и вообще ее не заметить. Ну отсвечивает рядом какая-то ненормальная и отсвечивает. Ему по фиг.
Попытка представить Брэда не увенчалась успехом. Если на этот раз чучело запала на Сэлла, то и прежний понравившийся ей парень должен был выглядеть примерно так же, что с рассказом Бриджет слабо вязалось. Уэст прямолинейный и достаточно простой, а Брэд вырисовывался странным и даже слегка таинственным.
– Да и с другими у него проблем не было, – между тем продолжала трепаться Бриджет. – Ни с учителями, ни со студентами. Поначалу пробовал один придурок наезжать. Брэд какое-то время терпел, а потом взял обычный нож для бумаги да и попер на шутника: «Еще раз сунешься ко мне, порежу». Тот едва не обделался. Хоть временами и ржал издалека, называл психом, но больше не лез. Чокнутых боятся. Так что даже не представляю, почему Брэд смылся. Только и остается предположить, что его похитили. – Бриджет улыбнулась. Фраза прозвучала надуманно и нелепо. – Уж не знаю кто. Инопланетяне разве.
– Он тебе нравился? – неожиданно спросила Амелия. – Брэд.
– С чего ты взяла? – Ни в голосе, ни на лице Бриджет не нашлось и следа возмущения, только искреннее недоумение.
– Ты так много о нем знаешь.
Бриджет фыркнула, заявила с гордостью:
– Да я о большинстве много чего знаю. Люблю быть в курсе. И вообще, – она сделала многозначительную паузу, – у меня жених есть.
– Жених? – теперь удивилась Амелия.
– Ну да, – подтвердила Бриджет. – Вот окончу школу, и сразу замуж. – Она улыбнулась, не сказать что мечтательно и вдохновленно, скорее насмешливо. – Все давно уже решено. Он – сын совладелицы родительской компании. Мамашка его испугалась, что сыночек в душевном порыве осчастливит какую-нибудь бедную золушку. Точнее, так уже чуть и не случилось. Он собрался жениться то ли на официантке, то ли на инструкторше по фитнесу. Мамаша, как узнала, сразу сказала: «Хочешь – женись. Только тогда устраивай свою жизнь исключительно сам, а на мои деньги не рассчитывай». Но женишок у меня не дурак, сделал правильные выводы. Вот после этого наши родители и сговорились. Все для блага бизнеса и родных детишек.
– И ты согласилась? – поинтересовалась Амелия. Сама бы она непременно закатила папочке тот еще скандал.
– А что такого? – Бриджет дернула плечами. – Вообще-то он у меня нормальный. Мы даже это… уже… переспали. Надо же было опробовать.
Амелия внимательно рассматривала Бриджет. А ведь действительно. И не подумаешь, что предложенный расклад ее расстраивает или вызывает хоть каплю негодования. Никакой затаенной грусти в глазах. Похоже, ей и правда по приколу, и она совсем не против. А ведь…
Вполне же реально, что папочка тоже до такого додумается. Сначала запер дочурку в школе, сразу после окончания выдаст замуж. Может, даже за Кеннета, если тот разведется со своей престарелой мымрой, как он планировал.
Развить мысль не дали. Здание содрогнулось, дверь распахнулась, и в комнату вкатилась миссис Пафф. Амелия даже подумала, что та все это время стояла под дверью и подслушивала.
Толстуха с подозрением уставилась на Бриджет, потом перевела взгляд на Амелию.
– И вы здесь, мисс Грин! – воскликнула обрадованно, с видом охотника, обнаружившего добычу. – Вот и отлично. Хотела вам напомнить про работу в саду. Вы уж постарайтесь опять о ней не забыть. – Миссис Пафф ехидно поджала ярко накрашенные губки. – Иначе мне придется отвести вас за руку.
Вообще-то Амелия в курсе, что гиппопотам – самое опасное животное. По количеству жертв до него далеко и львам, и крокодилам, и носорогам. Поэтому, если миссис Пафф ухватит за руку, шансов никаких. Точно утащит. Она раза в три, а может, даже и в четыре объемней и тяжелее. Да и в ближайшее время Амелии выгоднее побыть послушной лапочкой.
– Ну что вы, миссис Пафф! – с энтузиазмом воскликнула она. – Больше не забуду. Ни за что. Прям жду не дождусь. Так и тянет поработать в саду.
Глава 27Элейн
Проснулась от боли в затылке. Все-таки приложилась, когда гаденыш меня отшвырнул. Потянулась, расправляя онемевшие конечности, наслаждаясь восстановленным кровообращением.
Если судить по едва пробивающимся в окно лучам, еще довольно рано. Я – жаворонок. Шон – нет.
Он и в детстве дрых допоздна. А я старалась урвать несколько часов рассветного счастья, когда могла делать все, что мне захочется, и не бояться быть застуканной им.
Но в день похорон Патрика Шон проснулся очень рано.
Он подошел ко мне и сел рядом. Взял за руку, словно любящий старший брат. Приподнял пальцем мой подбородок, заставляя взглянуть на себя.
– Когда ты плачешь, твои глаза перестают сиять. – Странная фраза для утешения, вы не находите? Но кузен не мог остановиться: – А я хочу, чтобы они сияли.
– Умри, – шепнула я.
– Нет. – Он помотал головой. – Мне суждено прожить долгую-долгую жизнь.
И эта фраза прозвучала словно пощечина.
Я попыталась вырвать свою руку из тисков Шона, но, чувствуя мое сопротивление, он только сжимал ее крепче.
– Ты ведь любила своего маленького братика? Своего Патрика? Разве ты не хочешь такого же? Маленького, невинного ангелочка?
– О чем ты говоришь?
– Я могу помочь, и он у тебя родится.
Боже! Меня и сейчас трясет от этих слов! От этого предложения! От этого змеиного, бесовского искушения. Нормальный человек не стал бы говорить такое! Но все считали Шона вполне нормальным. А меня – нет. Ухмылялись, что у малышки Элейн чрезмерно развитое воображение!
Волна рыданий захлестнула меня. Я ревела, лежа в своей постели, прокручивая в голове те события двадцатилетней давности снова и снова. В тот момент я просто не могла рыдать, мне было страшно: Шон сидел рядом, вцепившись в мою руку, прикасаясь своим плечом к моему, обдавая смрадом и тленом развращенности и тайных желаний. Помню, как я буквально рванула к матери, когда она вышла к нам. Но мать лишь скользнула по мне безучастным взглядом, кивнула и прошла мимо. Одна потерянная дочь для нее ничего не могла значить по сравнению с потерей сына.
Я скомкала в ладонях простыни. И приняла твердое решение избавить дом от малейших воспоминаний о прошлом! Перестать слышать голос, навязчивый и досаждающий мне много лет. Голос, не имеющий ничего общего с моими желаниями.
Весь день я потратила на то, что сдирала в комнате Патрика обои, сжигала старые игрушки и шторы. Должно быть, дым привлек внимание. Пару раз я замечала любопытные рожи, заглядывающие в сад. Но вопросов никто не задавал. А я была им благодарна за это молчание.
Вечер застал меня в самый разгар работы. Просто упал, как театральный занавес, и все. У меня от усталости дрожали руки и ноги, как некогда дрожали от страха в присутствии Шона. Но теперь я его не боялась. Этот гаденыш заслужил все, что проживает сейчас.