– Делайте что хотите. Мне плевать.
Черт! Как раскалывается голова. И вдруг я почуяла неприятный запах. Страшная мысль заставила меня отшатнуться от решетки.
Я ведь слышала голос матери. Он звучал в моей голове, когда я заходила в комнату Патрика. Сейчас я тоже слышу голос. Но это не голос Шона… Кто-то сидит там, где я не вижу? И пытается меня одурачить?
Вскочив на ноги, я бросилась через весь дом к лестнице в подвал. Мне надо было убедиться, что мои чувства в норме. Что я в норме. Но на кухне темнота накрыла меня с головой…
Глава 37Шейла
Она не поняла, где именно прокололась. Селестин Уэст и этот Клеменс явно разглядели ее под маской, и теперь каждый так или иначе старался докопаться до сути. Шейла и без того чувствовала себя некомфортно в чужой шкуре, а тут еще такое… Угораздило же.
Никого, кроме них, не волнует молодой преподаватель химии – ведет модули, сам скромен и необщителен, на близкие контакты не напрашивается – и отлично. А эти – норовят залезть в душу, все разнюхать и разузнать.
Шейла не была готова открыться.
Выходка Уэста – вообще на грани: завалиться в преподавательский корпус, найти Шейлу и чуть ли не открыто выложить, кто она такая. Сколько любопытных глаз уставились на девушку после этого. Невыносимо! Только миссис Лусия – преподаватель истории, – как ни странно, мягко хохотнула, вся заколыхавшись под своим бесформенным платьем: видимо, приняла все за пустую мальчишескую выходку.
Клеменс тоже там был. Отирался рядом. Едва ли не прикасался к руке. Склонялся к уху и шептал всякие незапоминаемые банальности, вуалируя их подо что-то глубокомысленное или смешное.
Шейлу буквально передергивало от его знаков внимания. Кого он в ней видел? Что вообще он про нее вообразил? Какие грязные мыслишки зароились в его голове? Почему налет равнодушия слетел с него, словно шелуха с пересушенной луковицы?
Девушка спряталась от назойливого внимания в библиотеке. Опять зашла в личный кабинет брата, еще раз просмотрела фото, стараясь разглядеть хоть какую-нибудь зацепку, но у нее не получалось. На фотографиях была запечатлена обычная жизнь в элитной школе парня, который не чувствует себя своим в достаточной мере. Наверное, поэтому все снимки не изнутри, а как бы со стороны.
Теперь, уже немного зная преподавателей, Шейла рассматривала их через объектив Брэда. Миссис Пафф, словно паровая машина, несется наводить порядок в массах – узнаваемо… Скромняга мисс Файф и мистер Бэтч, наводящие шороху в изобразительном классе… Клеменс – расслабленная поза, айфон в руках…
А вот мисс Норрис. Брэд сфотографировал ее так, что было видно и отражение. Шикарное фото! Красивое лицо. Два лица…
А на следующей фотографии… Шейла моргнула… мисс Норрис, но словно вышедшая из зеркала. Это особенно было заметно, если перелистывать снимки друг за другом. Лица почти одинаковые. Если не заострять внимание – различий не увидишь. Но и все-таки разные. Может, искажение?
Шейла так заинтересовалась, что даже почти забыла про Клеменса и Уэста. Вообще обо всем забыла. Закрыла профиль Брэда и перешла к архивам школы. Кажется, где-то ей уже попадались сведения о семье мисс Норрис… В конце концов, ее отец долгое время управлял этой школой. Фактически семейная династия.
И нашла ведь. Тот самый снимок, на который ранее почти не обратила внимания. Любительское фото, на котором запечатлена большая семья. Видно, что все, за редким исключением, – родственники. Фотограф скрупулезно следил, чтобы была соблюдена какая-то понятная лишь ему одному симметрия, поэтому поставил двух девочек-близняшек по разные стороны. Сестренки на первый взгляд казались абсолютно одинаковыми. Но не идентичными, а зеркальными. Шейла немного интересовалась психологией и знала, что в подобном случае одна, скорее всего, будет левшой, другая – правшой.
В обеих угадывалась… мисс Норрис?
Какой рукой писала директриса? Правой или левой? Девушка напрягла память: кажется, мисс Норрис чаще держала что-то в правой руке. Кроме одного раза, когда Шейла столкнулась с ней и поразилась ее помпезному наряду. Тогда директриса крепко сжимала свою сумочку в левой руке. Хотя это ведь не показатель. Шейла сама носила сумочку то так, то эдак…
– Увлеклись прошлым?
Неожиданно прозвучавший за спиной голос едва не заставил Шейлу подпрыгнуть на месте. Клеменс! Он следит за ней?
Мужчина с интересом разглядывал фото Норрисов.
– Прошлое иногда скрывает нечто довольно занимательное, не так ли?
– По-моему, все банально, – пожала плечами Шейла. – Папа подсуетился, нагрел место для дочки.
Она это только что придумала. Сделала вид, что больше увлечена не горизонтальными связями, а вертикальными.
Клеменс купился, закинул в рот пластинку жвачки и выдал:
– Ошибаетесь.
– Что? – переспросила Шейла.
– Их отец, – мужчина постучал ногтем по экрану в нужной точке, – умер лет за десять до того, как его место заняла нынешняя директриса.
– И от чего он умер? – Девушка немного отстранилась, потому что Клеменс придвинулся и окутал ее мятным ароматом, словно собирался брать врага в окружение.
– Инсульт, – передернул плечами собеседник, не замечая или делая вид, что не замечает ее маневра. – Говорят, девицы остались на попечении бабушки, но та особо ими не интересовалась, ей гораздо важнее было устроить свою жизнь. Но тем не менее Опал Норрис закончила университет. А ее сестра занимается чем-то творческим.
– Какие подробности, – усмехнулась Шейла.
– Могу и еще добавить. Близнецы часто играют друг в друга, путают, меняются одеждой и привычками. Вне зависимости от возраста. Ваш брат же считал, что дело в шизофрении. Наблюдал, рисовал…
– Что? – Она встрепенулась, прерывая этот ненужный поток слов. – С чего вы решили, что у меня есть брат?
Клеменсу, видимо, нестерпимо хотелось курить. Он достал пачку сигарет, принялся вертеть ее в руках, попутно рассказывая, что Брэд любил делиться воспоминаниями о своей сестре. Не со всеми. С ним, с Клеменсом.
Якобы даже показывал портрет Шейлы, очень похожий на оригинал, но с длинными волосами, более округлыми щеками.
– Бред! – вспыхнула девушка. – Должно быть, это у вас неладно с головой, сочиняете какие-то сказки! Романы писать не пробовали?
– Но вы ведь видели этот портрет? – Клеменс ткнул пальцем в скетчбук Брэда, лежащий перед компьютером.
– Он лежал в комнате отдыха, – прищурила глаза Шейла. – Мне показалось, я могу его взять.
Клеменс подступил на шаг, и девушка обратила внимание, что они почти одного роста. Мужчина провел пальцем по ее скуле, подбородку…
Шейла дернулась, как от огня:
– Простите, я не гей!
– Я тоже.
Клеменс рывком притянул девушку к себе и впился в ее губы поцелуем. Ненадолго. На какой-то короткий миг. Потом сам же и отпрянул.
Шейла даже не успела возмутиться. Просто рефлекторно сжала руку в кулак и в запале ударила нахала по лицу. Даже не поняла, куда именно и как это у нее получилось.
Клеменс глухо охнул и наклонился вперед. На пол закапали тягучие алые капли.
– А вы горячая штучка, – прогундосил, видимо собравшись с мыслями.
Достал платок из кармана, приложил к носу и слегка запрокинул голову.
Шейла хотела было уйти, оставив его разбираться с проблемой, в которой тот был виноват сам, но мужчина загородил ей дорогу. Не отпихивать же? Девушке вообще не хотелось к нему прикасаться. И жаль тоже не было. Даже напротив – хотелось, чтобы нос оказался сломан. Только вот ее пальцы и без того противно саднили.
– Не знаю, зачем вам был нужен этот маскарад, – чуть хрипло проговорил Клеменс спустя какое-то время, – но, признаться, я узнал вас не сразу в этом виде. Пока вы не взяли в комнате отдыха томик поэзии. Брэд говорил, что вам нравятся стихи.
– Не верю, – тряхнула головой Шейла. – С чего моему брату с вами секретничать?
Клеменс передернул плечами:
– Ну надо же с кем-то общаться. Все ровесники казались ему детьми. Те, кто постарше, сами считали его ребенком. Я, видимо, дал парню шанс показать себя.
– Несете полную чушь!
– Ну ладно. Черт с вами. Просто ваш братец рисовал ваше милое личико на моей лекции. Пришлось разобраться. А он только послал меня. Заносчивый ублюдок! Похоже, вся ваша семейка любит выставляться и задирать нос!
Шейла вскинула голову, схватила скетчбук и, наплевав на брезгливость, буквально отпихнула Клеменса с дороги.
Мерзость! Какая мерзость!
Глава 38Сэлл
На химии Сэлл сидел один. Точнее… он всегда сидит один – это в лаборатории столы большие, и работать приходится в парах.
Несмотря на мысли по поводу истинного имени Гейла Мелларка, который… которая старательно избегала встретиться с парнем взглядом, Сэлл постоянно отвлекался – ему как будто кого-то не хватало рядом. Парень то и дело озирался по сторонам, но Амелии на сегодняшнем модуле не было.
Селестин Уэст сосредоточился на задачах.
– В среду у вас тест. – Приглушенный гул в аудитории перекрыл голос преподавателя. – Важный в этом семестре. Поэтому прошу вас тщательнее подготовиться.
Нет, ну для чего она комедию ломает!
Сэлл дернулся, но сразу же опомнился, огляделся по сторонам и поджал губы. Ручка покатилась по поверхности стола и нырнула под ноги сидящего впереди бедолаги Колина.
Тот увидел или услышал. Нагнулся, чтобы поднять и отдать ручку хозяину, но тут же осекся, потому что с соседнего ряда раздался громкий шепоток:
– Он дристомет, Колин. Дрис-то-мет. Или хочешь, чтобы вся школа и тебя так называла?
Колин задрожал. Это было видно даже слепому.
– Брось каку, Колин, – слащаво, как будто разговаривал со слабоумным, нашептывал гадости Лохматый. – И немедленно вымой руки, пока они не покрылись уродливыми бородавками!
Ручка снова шмякнулась на пол.
– Вот гнида! – Сэлл вскочил с места. Стул, на котором он сидел, отъехал назад, ударился о стену и с грохотом завалился набок.