Десяток любопытных глаз уставились на парня. В том числе и Мелларка.
Сэлл прямо посреди модуля бросился на этого говорливого упыря – как его? – кажется, Паркла Льюиса. Длинная шпала с лохматыми патлами.
Увидев это, Колин взвизгнул, как девчонка, и вылетел из аудитории. Вероятно, действительно собрался помыть руки. Следом за ним в раскрытые двери выскочила и Зубатка, красная до невозможности. А Мелларк… преподавательница, которая все это время выдавала себя за преподавателя, очень даже по-мужски… предпочла не вмешиваться. Но вся ее суть в любой стрессовой ситуации выдавала ту, которая пряталась под мужским брендовым пиджачком с длинными рукавами и брюками свободного кроя.
Гейл… или Гейла… только ловила раскрытым ртом воздух, собираясь сказать что-нибудь подходящее, четкое, емкое, лаконичное, но слова никак не слетали с ее тонко очерченных, совсем не мужских губ. Может быть, большинство слепых недоумков и видели в ней симпатичного молодого преподавателя, но Сэлл с самого первого дня разглядел в Мелларке ту красивую сексуальную женщину, от которой тихонько, даже втайне от самого себя, сходил с ума.
Драку разняли – миссис Пафф явилась как нельзя кстати. И понятно, кто ее привел.
– Селестин Уэст! – взвизгнула, шаркнула по проходу между рядами и нависла скалой над вцепившимися друг в друга парнями. – Я вынуждена вас запереть! Прямо сейчас! И позвонить вашему отцу!!! – Последняя фраза совсем громко получилась.
– Да хоть самому папе римскому! – рявкнул в ее сторону Сэлл.
– А вы? – не унималась толстуха, на этот раз обращаясь к преподавателю химии. – Мистер Мелларк, что вы как… я не знаю кто! В рот воды набрали? Не могли пресечь драку в самом ее зачине?
– Я… – Мелларк попятилась.
– Вы, вы! – пальцем-сарделькой ткнула в плечо коллеги толстозадая миссис Пафф. – Ей-богу! С вами тоже необходимо как следует побеседовать. – И сдвинула брови угрожающе.
– Мистер Мелларк тут ни при чем, – отрезал Сэлл и шагнул навстречу блюстительнице порядка. – Меня наказывайте! – Скользнул взглядом по ее сальной физиономии и, резко развернувшись, вышел из аудитории.
Зубатка тут же догнала его в коридоре.
– Сэлл! Сэлл! Как ты? Не переживай… Подумаешь! Я… Мы…
Но Сэлл даже не обернулся в ее сторону. Только громко и четко проговорил:
– Да пошла ты! Д-дура!
Глава 39Элейн
Очнулась. Открыла глаза. На меня пялился большой паук. Наверное, еще пара минут, и он бы начал обматывать меня паутиной.
Голова гудела, словно чугунная. Каждая возникшая мысль буквально отскакивала от стенки черепа и металась туда-сюда, словно мячик для пинг-понга.
Шон снова меня обманул? Нет. Я всего лишь потеряла сознание, когда зашла в дом. Видимо, сказалось утомление.
Вспомнила тот странный диалог с Шоном в саду. Сейчас я уже даже не допускала мысли, что голос звучал только в моем воображении. Он просто был непохожим на прежний голос Шона.
И что за бред, будто в его подвале еще кто-то есть? Он бы просто не смог попасть туда.
Я усмехнулась и встала на четвереньки. Перед глазами все поплыло, потом потихоньку пришло в норму. Паук убежал, решив, что я слишком большая для жертвы. Правильно. Иди жри мух, пока кто-нибудь не сожрал тебя! Или не смахнул пылесосом.
Справившись с головокружением, я поднялась на ноги, оперлась на спинку стула и снова замерла, пока кухня в очередной раз не перестала напоминать карусель. Надо поесть. Кажется, у меня есть бульон?
Да, кастрюлька нашлась в холодильнике. Поставила ее на газ, заедая приступ тошноты ломтем хлеба. Наверное, зря? В итоге, налив бульон в тарелку, решила отнести Шону. Может, у него просто нет сил? А прозрачный, наваристый бульон – самое то.
Чуть пошатываясь, спустилась по лестнице. Край тарелки обжигал пальцы. За дверью по-прежнему ни звука. Открыла кошачий лаз, просунула угощение.
– Кушать подано, сэр, – не смогла удержаться от язвительного тона, но лишь затем, чтобы чувствовать себя увереннее.
О! Кажется, зашевелился. Тарелка шкрябнула о стену, и звук отдался в зубах.
– Спасибо, – через силу, нехотя, едва пробивая толщину двери.
Позже я принесу еще. Сейчас ты не готов для рая. А из ада ты уже сбежал. Там тебя плохо охраняли, Шон.
Это случилось через год после того, как умерли родители. Летом. Бабуля вышла замуж, и не просто так – в Париж. Мы получали открытки с Эйфелевой башней и розами. Ло тут же выкидывала их в мусорное ведро и раздражалась ото всего, что могло отвлечь ее от подготовки к экзаменам.
Я не смотрела телевизор. Не слушала радио. Не гремела кастрюлями. Не мыла полы. Не…
Впрочем, это слишком скучно – перечислять все, чего я не делала. Гораздо проще сказать, что именно в тот период я проиллюстрировала свою первую книгу, хотя, рисуя, боялась услышать: «Ли! Твой карандаш чересчур царапает бумагу!»
Когда сестра ушла в библиотеку, я прямо вздохнула свободнее: залетала по дому вольной птицей, нарочно топала и хлопала дверями, врубила радио и вопила вместе с ним. Поэтому я не услышала, как кто-то пришел. Пока снизу не донесся голос…
У меня все похолодело! Это было очень легкомысленно – не запирать входную дверь на замок. Особенно если ты осталась одна дома. Особенно если гость – Шон.
– Есть кто живой?
Может, и правда надо было притвориться мертвой? Лечь в кровать, застыть в неподвижности, сложить руки на груди, перестать дышать. Я же видела мертвецов в гробу: Патрика, мать, отца… Смогла бы притвориться.
Но я вышла к нему навстречу. Встала, глядя сверху, с лестницы, на ненавистного мне человека.
– Чего тебе? – Я старалась говорить так, как говорила со мной в тот период Ло, бросая слова, словно камни в колодец.
– Приехал навестить любимых сестричек. – Он сомневался, присматриваясь и не делая ни шагу наверх.
Спасибо, Боже! Он сомневался, я это или моя сестра.
– Навестил? Теперь скатертью дорога.
– Я еще не видел… – Шон сделал слишком долгую паузу, просто пожирая меня глазами.
Нельзя было допустить, чтобы он понял, что перед ним стою именно я.
– Ли в библиотеке. Но она вряд ли тебе обрадуется.
Мне надо было избегать длинных фраз! Потому что кузен вдруг хохотнул, буквально взлетел ко мне по ступенькам и впился пальцами в плечи:
– Хороша! Ты так и не оставила детскую привычку морочить голову?
Едва почувствовав прикосновение его рук, я оцепенела. Шон, словно паук, опутывал меня паутиной своих слов, горящим взглядом и усмешкой.
– Так говоришь, Ло в библиотеке?
– Ли, – пискнула я в тщетной попытке обмануть.
– Не-ет! – Шон притянул меня к себе так, что стало трудно дышать. Я чувствовала, как его рука шарит по моему телу. – Тебе почти удалось. Почти. Но ты ведь моя девочка, и я всегда тебя узнаю. Соскучилась по любимому братику?
Чем больше я пыталась вырваться, тем больше он усиливал хватку и распалялся. Одна в доме, я казалась ему желанной добычей. Воображение кузена явно рисовало извращенные картинки, подобные тем, что были в его книге. Мне бы закричать, но из горла вырывался лишь едва слышный хрип.
– Господи! Ли!
Мы оба не услышали, как вернулась Ло.
Я лишь уловила движение, а потом на голову Шона обрушилась тяжелая ваза. Он тут же обмяк, покачнулся и полетел вниз по лестнице. Сестра только посторонилась, а потом крепко прижала меня к себе.
– Тише, тише… – Она гладила меня по голове, как маленькую девочку, пока я содрогалась в рыданиях. – Все хорошо. Сейчас мы вызовем полицию. Они закроют этого ублюдка на тысячу лет и один день, и мы думать о нем забудем.
Если бы… Боги смеются, когда человек строит планы.
Я уже успокоилась. А Шон все лежал внизу. Мы переглянулись. Глаза выхватили и осколки вазы, и небольшую лужицу крови.
– Стой здесь, – приказала Ло, как будто я могла сделать хоть шаг. Мне даже пришлось схватиться обеими руками за перила, чтобы не покатиться следом за кузеном.
Сестра спустилась, присела возле Шона. Пощупала пульс на шее, склонилась к груди. Я до боли стиснула челюсти, чтобы не дать вырваться из горла истошному воплю, зарождавшемуся у меня внутри.
Ло проделала еще какие-то манипуляции, затем поднялась с колен и, задрав голову, спокойно объявила:
– Он мертв, Ли.
– Что?!
– Наверное, сломал шею.
– А как же…
Я буквально увидела толпу полицейских, любопытные лица соседей, собравшихся со всей округи, и нас с Ло, закованных в наручники, уводимых под стражей в невообразимое, ужасное будущее.
Суд. Тюрьма… Учтут ли присяжные, что все произошло в состоянии аффекта? Кажется, так это называется?
Но у Ло были другие планы. Она подхватила Шона под мышки и попыталась приподнять.
– Помоги уже, Ли! – раздраженно воскликнула сестра. – Не будь такой тряпкой!
– Чего ты хочешь? – Я попыталась оторваться от перил.
– Мы должны убрать его отсюда. Неужели ты не понимаешь?
Конечно, я понимала. Но я бы скорее сама сбежала из дома куда глаза глядят и больше никогда не возвращалась, чем притронулась бы… к нему.
– Да шевелись же, Ли! – еще суровей прикрикнула Ло. – Никто не сделает это за нас. А ты ведь не хочешь…
Я торопливо зашагала вниз по ступенькам, лишь бы она не стала говорить обо всем том, что я уже представила в своей голове.
– Бери за ноги! – скомандовала сестра. – Надо дотащить его до входных дверей. А потом я подгоню пикап к крыльцу.
Но я застыла над телом словно завороженная. Мертвый Шон казался мне еще более отвратительным. К тому же я не верила ему. Несмотря на все аргументы Ло.
Он запросто мог притвориться, а потом дождаться момента, когда я окажусь поблизости, схватить меня и… От цепкой хватки мертвеца мне уж точно не освободиться.
– Ли! Боже!
Я наклонилась, стараясь смотреть в сторону, представляя, что это кто-то другой. Что-то другое.
– Держи крепче!
Ну почему она все время на меня кричит? Будто я в чем-то виновата. Разве это не она убила Шона? И теперь заставляет меня помогать ей, хотя я ни при чем. Совершенно ни при чем.