— А я? — спросила она, глядя на отражение комнаты в окне.
— Ты — другая.
— Как?
— Ты — принцесса, которая может сражаться. Тебя пытали, но ты устояла, и ты верная. Я восхищаюсь тобой.
Стало тихо. Он восхищался ею? Она думала, что он просто использовал ее. Что она оказалась в нужном месте в нужное время. Он отошел от шкафа, и она повернулась к нему.
— Принц Кердан, вы сделали мне комплимент? — пошутила она, пытаясь разогнать напряжение в комнате.
— У меня мало друзей, — сказал он едва слышно. — Но я считаю тебя моим другом.
Ее сердце колотилось от признания. Этот грубый воин считал ее другом?
— Почему? — поинтересовалась она. Они едва знали друг друга, и она не считала его другом. Не как Марека или Майру. Он был союзником, но не другом.
— Потому что я понимаю меня. Ты понятна мне.
Аллисса не знала, как ответить, но сказала:
— Я приму ванну и подготовлюсь к вечеру, — не дожидаясь ответа, она поспешила в ванную и закрыла дверь.
Глава двадцатая
В одежде солдата, скрыв волосы под шапкой, с черными завитками на лице Аллисса шла по замку с другим солдатом схожего роста и телосложения. Четыре пары солдат шагали перед ней, три — за ней, и Кердан был во главе.
Аллиссе нужно было слиться с их группой, солдатам не сказали о ее личности. Но они могли знать, кто она. Аллисса старалась не озираться, пока шагала, замечала каждую лестницу, где стояли часовые, и основные коридоры.
Кердан хотел, чтобы они пришли, когда все только займут свои места. Он объяснил, что процедура Рассека требовала, чтобы солдаты, охраняющие членов королевской семьи, стояли по периметру комнаты. Аллисса знала, что ожидать и что делать, когда они придут. Когда двери открылись, впуская их, она прошла в небольшую комнату, удивляясь, что ужин проходил там, а не в бальном зале. Большой стол занимал почти все место, и солдаты стояли бок о бок у стен.
Кердан занял место слева от отца. Аллисса встала в ряд с солдатами у стены со стороны принца. Так она могла открыто следить за выражением его лица. Он убедил ее, что его родители не подумают разглядывать стражей, так что не заметят ее. Она все равно стояла напряженно, потея. Если ее раскроют, ее сразу убьют или бросят в подземелье. Она не хотела возвращаться в то ужасное место как пленница. Она глубоко дышала и смотрела на комнату.
Королева сидела справа от короля, изящно одетая в платье цвета крови. Рядом с ней был Сома, Шелена — возле него в замысловатом зеленом платье. Одар сидел рядом с принцессой, держал ее за руку. Аллиссе хотелось разорвать их хватку.
Остальную часть прямоугольного стола занимали две дюжины аристократов. Мужчины были в плотных туниках, украшенных мехом. Женщины носили платья с высокими воротниками и длинными рукавами, у некоторых меха лежали на плечах. Ее внимание вернулось к Кердану. Он выглядел красиво и грозно в светло-серой тунике с металлическими наручами и длинным мечом на поясе. Его волосы были убраны назад и стянуты в хвост у шеи. Даже без короны на голове — она ему мешала, по его словам — он источал величественную ауру, привлекая общее внимание.
Слуги принесли тарелки с едой, и зазвучали разговоры. Стражи не говорили и не двигались у стены. Шелена смеялась, ее голос звучал нежно. Что в словах Одара так развеселило принцессу?
Король постучал ножом по кубку, привлекая общее внимание.
— Спасибо, что прибыли этим вечером, — сказал он. — Лорд Амбрек, — он указал на джентльмена напротив себя, — отправляется завтра с конвоем во Френ, отнесет брачный контракт между принцем Одаром и принцессой Шеленой. Как только Френ отправит необходимые отряды, пройдет брачная церемония, — все одобрительно застучали по столу.
Аллисса старалась не закатить глаза. Даже если у Одара были чувства к Шелене, его родители не одобрят брак. Наверное, потому король Дрентон требовал прислать солдат до церемонии. Он не был убежден в мотивах Одара. Хорошо, что они скоро уйдут.
Одар улыбнулся, будто радовался новости. Он взял Шелену за руку, поцеловал ее ладонь. Несколько женщин вздохнули, несколько мужчин громче застучали по столу. Другая мысль пришла в ее голову: король и королева Френа все еще думали, что их сын мертв? Как они отреагируют на гонца Рассека с новостями о помолвке?
Король поднял руки, и все притихли.
— И я хочу сообщить, что армия Рассека добралась до границы Империона.
Аллисса пошатнулась. Солдат рядом с ней прижал ее плечом к стене, чтобы она замерла и не упала.
— Мы управляем Фией и, пока я говорю, устанавливаем власть в Ландании.
Фия и Ландания присоединились к Империону. Ее королевство уже сражалось. Принце Зэк из Фии был жив, или его убили?
— Наша любимая королева сама отправила императрице Реме и императору Дармику из Империона письмо, что мы поймали и убили их дочь, принцессу Аллиссу.
Аллисса хотела увидеть, как королева истекает кровью, как наглое выражение лица пропадает с ее лица. Ее пальцы дрогнули. Как и у всех солдат, у нее был меч на поясе. Ей нужно было только достать оружие и ударить по королеве. Их разделяли всего десять футов. Но если она убьет Жану, погибнет сама. Сома будет еще жив, и Кердан вряд ли сможет остановить войну. Ей нужно было играть правильно. Ее народ заслужил жить. Она подавила гордость и оставалась на месте у стены.
— Королевство горюет. Отличное время для нападения, — сказал король, потрясая кулаком в воздухе. — Я отправлюсь через два дня, чтобы привести армию в Империон, где я установлю власть. Мы будем самым могучим королевством на континенте!
Все в комнате, кроме неподвижных солдат у стен, радовались. Кердан отсалютовал отцу, и королева одобрительно подняла кубок.
— В следующий раз мы будем праздновать, — король стукнул по столу, чашки загремели, — в честь гибели императрицы и императора. Я увижу свою красивую жену на золотом троне Империона. Я не остановлюсь, пока она не будет править тем, что ее по праву, — он сжал кубок и поднял его в воздух. — За победу!
Все закричали:
— За победу! — топая по полу. Звук сотрясал комнату. Конечно, Кердан хотел убить королевскую семью. Время почти вышло.
Холодок пробежал по Аллиссе. Она ощущала, как кто-то следил за ней. Пожилая женщина в лиловом платье и с аметистовым ожерельем глядела на нее, хмурясь. Было в ней что-то знакомое. Она сидела близко к королевской семье, возле Одара, так что была важна. Но где она видела ее раньше?
Аллисса охнула. Дома в ее замке был портрет бывшей императрицы Элизы, которую Рема свергла почти двадцать лет назад. Мать Жаны. Леди в лиловом была старшей версией женщины на портрете, все еще красивая и с пронзительными хитрыми глазами.
Элиза посмотрела на Одара рядом с собой. Он поднял кубок, поцеловал Шелену в щеку и скандировал со всеми. Если бы Аллисса не знала лучше, она подумала бы, что он любил Шелену и был рад новости. Но она заметила, как напряжен он был, топал по полу. Он источал ярость. Он был не один.
* * *
Аллисса расхаживала по спальне Кердана. Как мог правитель погубить тысячи жизней, чтобы порадовать того, кого любил? Это было нахально и бесчувственно. Король Дрентон не заслуживал править Рассеком. Она взглянула на Кердана, сидящего на диване и глядящего на нее. Жаль, она не могла убить и короля. Его смерть была бы заслуженной.
«Проклятье», — она слишком долго пробыла в этом месте. Она повернулась, ударила по стене, надеясь выпустить часть скопившейся энергии и агрессии, но ее костяшки пострадали, и она закричала от боли.
— Я говорил, что принц Одар и принцесса Шелена рады друг другу, — отметил он.
— Это игра, — она прижала руку к себе, кривясь.
— Ты можешь сесть? Ты протопчешь дыру в полу.
Она плюхнулась в кресло напротив него.
— Лучше бы твоему плану сработать.
Он склонился ближе.
— Сработает. Но нам нужно обсудить принца Одара. Я не доверяю ему.
Она застонала и закатила глаза. Только не снова.
— Он уже обманывал тебя.
— Нам стоит вместо этого обсудить твоего отца-садиста. Если я кому и не доверяю, так это ему.
— Моему отцу? — ему хватило наглости выглядеть потрясенно.
Она кивнула, вытирая костяшки о тунику.
— Я говорил тебе, он очарован Жаной. Без нее он станет собой.
Многое зависело от надежды, что король Дрентон придет в себя и остановит войну. А если Кердан ошибался?
Он вздохнул.
— Я не доверяю Одару, а ты — моему отцу.
— Я уже поручилась за Одара, — рявкнула она.
— А я — за своего отца.
— Тогда нам нечего обсуждать.
Он отклонился, глядя на потолок, бурча под нос что-то невнятное.
— Я тебя не понимаю, — призналась она. Он смотрел на нее и молчал. — Ты ворчишь про недоверие Одара из-за того, что он притворялся тем, кем не был. Ты делаешь так же. И я не знаю, зачем, — ее ладонь все еще кровоточила. Она ударила по стене сильнее, чем хотела.
Он бросил ей платок.
— Я не притворяюсь другим.
— Нет. Но ты показываешь королевству одно лицо, семье — другое, солдатам — еще одно, и другое — мне. Порой я не понимаю, как ты держишься, — и чаще всего она думала, что он был гением или безумцем, но скрывала это.
Он сидел там, смотрел на нее без эмоций. Она не говорила, ждала, пока он объяснится. Он резко встал.
— Никто еще не обвинял меня в таком.
Она фыркнула. Конечно, никто не замечал — он никому не давал увидеть больше одной его стороны. Даже своему отцу. Так почему позволил ей? Может, не думал, что она выживет.
— Как думаешь, почему я так делаю? — спросил он, встав перед ней.
У нее было много теорий.
— Ты показываешь то, что люди хотят увидеть, — так он делал и с ней? Она отклонилась в кресле и ждала, когда он продолжит.
Он пригнулся перед ней, чтобы их глаза были на одном уровне.
— Я родился с большими привилегиями, — тихо сказал он, взгляд был напряженным. — Королевство ждет яростного правителя. У отца могучая армия. Он хочет сильного сына