Дюжина мужчин в боевом одеянии вышли из здания. Несколько конюхов вывели лошадей, вручили их мужчинам, которые окружили Одара и Аллиссу.
— Я попросил группу стражей, которые сопроводят нас в дом моей семьи.
— Сейчас? — спросила она, спина болела. А лекарь и теплая постель? Слезы выступили на ее глазах.
— В этом городке нет ничего, чтобы тебя защитить. Я хочу, чтобы ты была за стенами замка, где Рассек не тронет тебя.
— Мы рады, что вы живы, принц Одар, — сказал один из солдат. — Мы слышали, что вас убили.
Одар подал сигнал, и их отряд поехал из городка.
— Я жив и здоров, — ответил он. — Пора успокоить моих родителей.
— Простите, — сказала Аллисса. — Куда ушли солдаты Рассека из долины на западе?
— Они собрались и ушли два дня назад, — мужчина не обратился к ней по титулу, он не знал, кем она была.
— Думаешь, у принца Кердана получилось? — тихо спросила она у Одара.
— Наверное, — ответил он. — Или король собирает все силы, чтобы вторгнуться в Империон. Мы не узнаем, пока не доберемся до замка.
Она решила не спрашивать, долгим ли будет путь, потому что для нее он в любом случае будет слишком долгим.
Она покачнулась на лошади, голова кружилась. После сна и помощи лекаря она будет в порядке.
— Не переживай, — сказал Одар. — Все время тебя будут защищать мои лучшие стражи. Я не позволю Рассеку снова тебя схватить. Клянусь.
Ее состояние было из-за ран, а не страха, что ее поймают и вернут в Рассек. Она выдавила смех и ответила:
— Стены и стража не обеспечат мою безопасность. Риск будет всегда. В Империоне убийца смог станцевать со мной на балу, где была повышенная охрана. Я никогда не буду в безопасности. Ты не можешь запереть меня в клетке и пытаться защитить от всего. Это невозможно, — она выдавила улыбку, чтобы успокоить его.
Он побледнел. Он смотрел на дорогу впереди, а не на Аллиссу.
— Мы обсудим это позже, — коротко ответил он и направил лошадь вперед быстрее.
Странное ощущение охватило ее. Он не любил ее такой, какой она была? Она не выдержит, если он попытается подавить ее. Во Френе к женщинам относились не так, как в Империоне. Они не могли быть в армии, работать на ферме. Одар не мог ждать, что она станет прятаться. Она была не такой. И после жизни в Рассеке она не собиралась снова быть в клетке.
* * *
Принц задал высокий темп. Они миновали по дорогам, проехали больше земли, чем до этого. Одной из ночей, когда они остановились на ночлег, Одар послал одного из солдат поискать в ближайшем городе лекарства для Аллиссы. Тот вернулся вскоре с травами, которые нужно было съесть. И он принес новости от солдат там. Король и королева Френа официально сообщили, что солдаты Рассека отступили и уже не представляли угрозу.
Одар поблагодарил его и сел рядом с Аллиссой.
— Нам нужно поговорить.
— Я слышала его. Хорошие новости, — у нее была лихорадка, она дрожала, сколько бы одеял ее ни укутывало. Она надеялась, что травы вскоре начнут работать.
— Похоже, война нам уже не грозит, — сказал он, бросая палку в трещащий огонь пере ними.
— Да. Но стоит выслушать твоих родителей, а потом уже радоваться. Как ты и сказал, солдаты Рассека могли отступить для атаки в другом месте, — она обвила тело руками, хотела подавить дрожь.
Он кивнул.
— Постарайся поспать, — он улегся на другой стороне костра спиной к ней.
Его слова крутились в ее голове. Война им уже не грозила. Если они избежали войны, почему она ощущала страх, а не радость? Почему ей казалось, что что-то было не так?
Глава двадцать пятая
Они ехали быстро еще пару дней, ночевали под звездами. Одар редко говорил с Аллиссой, хотя шансы были. Ей казалось, что он намеренно строил стену между ними, и она не знала, зачем.
Война им уже не грозила.
Пейзажи Френа были красивыми — небольшие ручьи с рыбой, низкие холмы с травой были усеяны козами, им попадались фермы со здоровыми на вид животными. Воздух был прохладным, небо — облачным, но без снега. Она принимала травы, и это помогало отогнать боль.
Лежа на покрытой мхом земле, она попыталась согреться. Она осторожно ощупала ребра. Казалось, одно выпирало сильнее, чем вчера. До этого у нее была минутка уединения в лесу, и она посмотрела под тунику и обнаружила, что вся правая сторона грудной клетки была жуткого черного цвета. Порез на руке все еще порой кровоточил, и его нужно было постоянно перевязывать. К счастью, она завтра будет в замке, где умелые лекари займутся ею. И кровать. Она будет спать на мягкой кровати, а не твердой земле.
Ее тело бесконтрольно дрожало. Пот покрыл кожу, но она словно была в снегу. Если бы она могла согреться, стало бы намного лучше.
— Ты в порядке? — Одар вдруг оказался рядом с ней.
«У него три головы?» — она зажмурилась, пытаясь взять себя в руки. Она открыла глаза, и он был размытым.
— Аллисса? — он прижал ладонь к ее лбу. — Ты горишь, — он вскочил на ноги и обратился к солдатам. — Мы не можем ждать до завтра. Нам нужно попасть в замок этой ночью.
— Я не могу ехать, — сказала она, голос был слабым. Не в темноте и в ее состоянии.
— Шш, — сказал он. — Я с тобой, — он поднял ее на руки и понес к лошади. Все потемнело.
* * *
Аллисса проснулась в незнакомой комнате. Одар сидел в кресле у кровати, спал. Она была в чистой одежде, ее рука была перевязана бинтом. Красивый камин был напротив кровати, несколько больших ваз с цветами украшали комнату, картины висели на стенах.
Она села, потянулась к стакану воды у кровати. Движение вызвало резкую боль в ребрах, и Аллисса зашипела.
Одар резко проснулся.
— Я помогу, — сонно пробормотал он.
— Прости, что разбудила, — она ощупала свое тело. Она была плотно перевязана бинтами.
Он вручил ей чашку.
— Как ты?
Лихорадка пропала, у Одара была одна голова, и она могла двигать рукой без боли.
— Намного лучше, — она выпила воду и отдала ему пустую чашку. — Это твой дом?
— Да, — он потянулся. Он сбрил бороду, его одежда была чистой, и его волосы были зачесаны назад. — Когда мы прибыли, я тут же вызвал целителя для тебя. Она зашила рану на твоем руке. Но там заражение, так что рана еще опасна. Лекарь обработала рану лекарством, есть надежда, что все будет хорошо. Она сказала, что останется шрам. И ребра заживают. Она посоветовала тебе оставаться пару дней в кровати, — он сжал подлокотник. — Эм… и она сказала, что твои ногти отрастают хорошо. Она нанесла мазь, чтобы помочь.
О. Аллисса не рассказывала ему о пытках в подземелье. Она сжала кулак, просила боль воспоминания угаснуть. Они выбрались из Рассека живыми. Это было важно. Остальное — шрамы, физические и эмоциональные — заживет. Но сейчас она не могла говорить об этом. Может, однажды.
— Я дам тебе поспать, — он встал, не заставляя ее говорить. Может, знал, что она не была готова. Или он не был готов услышать это.
Она схватила край его рубахи, притянула его к себе.
— Прошу, не уходи.
— Я останусь на пару минут. А потом я хочу, чтобы ты спала и восстанавливалась, — он устроился рядом с ней на кровати.
— Когда мы прибыли в замок? — спросила она.
— Два дня назад.
— Что? — как она могла быть без сознания два дня?
— Целитель дала тебе сильный тоник, чтобы ты спала, пока она занималась твоими ребрами и зашивала рану, — он рассеянно поднял прядь ее волос, покрутил пальцами. — Я не должен был позволять тебе ехать на лошади в таком состоянии. Я сделал раны хуже, — он вздохнул.
— Не переживай из-за этого, — она была жива и вне Рассека. Они добрались до Френа. — На Империон напали? Или Кердан смог казнить короля и остановить войну? — прошли недели с их побега из замка.
— Не знаю, — он все еще играл с прядью ее волос. — Когда мы прибыли, я принес тебя в эту комнату, где ждала целитель. Я оставил тебя лишь раз, чтобы помыться и надеть чистую одежду. Я отправил родителям весть, что вернулся, но мы еще не говорили. Ты была важнее.
— А мои родители? Ты отправил весть им? — они горевали, веря, что она мертва.
— Еще нет.
— Почему? — им точно можно было сообщить.
Он отпустил ее волосы.
— Никто не знает, что ты здесь. Даже мои родители. Жана еще жива, и я хочу скрывать, где ты, пока мы не услышим новости от Кердана.
Одар всегда продумывал стратегии, когда она действовала, слушаясь сердце.
— Ты можешь хотя бы отправить солдата, чтобы он лично сказал моим родителям, что я жива? — им не получилось бы сообщить так, чтобы не узнал кто-то еще.
— Я обсужу это с королем и королевой, — он медленно сел, а потом встал рядом с диваном. — Поспи. Когда тебе станет лучше, я познакомлю тебя со своими родителями.
— Ты уходишь? — она не хотела быть одной в чужой комнате, какой бы удобной она ни была. Она сбежала из Рассека не для новой позолоченной клетки.
Он потер утомленное лицо.
— Я не хочу. Но ты проснулась, и я не могу тут спать. Пойдут слухи.
Ее лицо стало горячее.
— Понимаю.
Он склонился и поцеловал ее в щеку.
— Я вернусь завтра утром. У двери два стража. Ты в безопасности.
Она не хотела, чтобы он уходил. Они слишком многим рисковали, тяжело боролись.
Он замер у двери, сжав ручку.
— Я сделаю все, чтобы уберечь тебя, — его глаза сияли, словно пытались что-то ей передать. Она хотела задать вопрос, но Одар уже ушел, не дав ни шанса.
* * *
Аллисса проснулась от шепота. Одар и слуга стояли у края кровати, склонив головы.
— О ней нужно хорошо заботиться, — настаивал он.
— Конечно, ваше высочество.
— Я хочу, чтобы она оставалась в кровати, пока целитель не скажет, что ей можно двигаться по комнате. И ни за что не впускай гостей.
— Да, ваше высочество.
Аллисса села.
— Ты проснулась, — он тут же подошел к ней, поправил подушки, чтобы ей было удобно сидеть. — Я попросил тарелку еды. Лекарь проверит тебя утром, — он поцеловал ее в щеку. — Помни, — прошептал он, — никто не знает, что ты тут. Я хочу, чтобы так пока и оставалось.