Слегка приоткрыв ту, я высунула нос и проследила за тётей Нюрой, что, отсчитав мелочь, протянула кому-то сдачу.
— Да не смеши меня, мать, — послышался грубый и глубокий мужской голос, — брось обратно.
— Ну, что значит — “брось”? — ответила мой заместитель, — хотите сделать пожертвования, положите это вон в ту урну: возле окна.
Сделав контрольный вдох, я снова распахнула дверь и вышла в главный зал. Стараясь не привлекать внимание посетителей, я юркнула за витрину и натянула платок почти на глаза.
— Ты поела? — обернулась на поставленный вопрос и взглянула на тётю Нюру.
— Да, — солгала, вставая рядом с ней.
— Тогда отсчитай десять средних и пять больших, — она кивнула на свечи и я, не раздумывая потянулась к контейнеру, отсчитывая нужное количество, — и не убирай далеко.
— Ещё что-то? — не поднимая головы, я снова поправила съехавшие ценники.
— Браслеты серебряные “спаси и сохрани” достань. Покажи мужчине, — тётя Нюра кивнула куда-то в сторону, и я проследила за направлением её взгляда.
И снова это нехорошее чувство. Мерзкий холодок, от которого немеют кончики пальцев. На меня смотрели карие глаза. С прищуром. И любопытством. Молодой мужчинав кресле, которому на вид было не больше тридцати пяти, рассматривал меня с нескрываемым интересом. Словно мы знакомы.
Сглотнув ком в горле, я криво улыбнулась ему, и склонилась над витриной, где красовались серебряные браслеты, о которых говорила тётя Нюра.
Вытащив всю подставку, я обошла прилавок и на свой страх и риск, оказалась с товаром на другой стороне. Так нельзя было. Но что-то заставило меня это сделать.
— Здравствуйте, — проговорил он, слегка задирая голову. Только сейчас я услышала в его приветствии лёгкий акцент и невольно съёжилась.
— Здравствуйте, — тут же ответила, не решаясь больше смотреть ему в глаза, — давайте я положу это сюда, а вы посмотрите и выберете.
— Было бы хорошо.
Я поставила товар на стол возле урны для пожертвований. Взглядом сверля столешницу и про себя считая удары собственного сердца. Гул за спиной постепенно утихал. Краем глаза я видела, как зал покидали люди. Среди них не было ни одной женщины.
— Вы не поможете мне? — я снова посмотрела на незнакомца. Внутренности на миг похолодели. Мне не нравился этот взгляд.
— Чём? — мысленно готовилась к худшему.
Таких совпадений не бывает. Предчувствие меня редко подводило. Все эти люди. Эта энергетика... жестокости. Жёсткости. Хладнокровия.
Это инвалидное кресло... и даже его едва заметный акцент.
— Хочу сделать подарок сестре. Она такая же миниатюрная, как и вы, — он широко улыбнулся, а мне захотелось в этот момент сорваться с места, — могу я примерить некоторые на вашу руку?
...
Я опустилась на край табурета и украдкой взглянула на него. Нерешительно протянула свою руку и наблюдала за тем, как на моё запястье ложился прохладный метал. Словно триггер щёлкнул по затылку, и я дёргано сбросила с руки браслет.
— Тише, — хрипло прошептал мужчина, накрывая мою руку своей, и мягко сжимая мои поледеневшие пальцы. Мягко, не причиняя боли. Но при этом так, что вырваться у меня уже не получалось. — Паншина Кира Олеговна.
Будто сквозное отверстие между рёбрами. Дышать стало больно. Открыв рот, я подняла голову. Я смотрела в эти карие глаза и уже их ненавидела. Ненавидела всё, что заставляло меня трястись от ужаса. Я пыталась отвести глаза, но это было невозможно. Словно под гипнозом, я тонула в тёмном шоколаде. Он смотрел на меня прямо, с такой знакомой мне усмешкой. Будто гвоздями к месту приколачивал.
— Пустите, — зашипела, делая ещё одну попытку вернуть свою руку. Тщетно.
— Спокойно, — пропел, слегка наклоняясь вперёд, — не делай глупостей, девочка. Не оказывай медвежью услугу себе и тётке за прилавком. Ты сделаешь только хуже...
— Кто вы такой?
В ответ на мой вопрос он только покачал головой. Снова хитро прищурился, а его пальцы чуть крепче сжали мои.
— Что вам нужно?
Оглядываясь, я заметила, что в зал зашли ещё несколько человек. Один из них привлёк моё внимание. Это был тот самый мужчина, с которым Клим встречался в то утро, когда подобрал меня на дороге. Тот, перед которым отчитывался Бык.
Затаив дыхание, я перевела взгляд на того, кто продолжал стискивать мои пальцы.
— Как неловко получается, правда? — уголок его губ приподнялся. Как и тонкие волоски на моих руках.
— Что вы хотите? — переходя на шёпот, я снова потянула за тонкую ткань своего платка в попытке скрыть своё лицо. Но это не паранджа... и мы не в мечети.
— Валдай места себе не находил, — плавно качнув головой, он свободной рукой снова положил серебряный браслет на моё запястье.
Валдай?
Внутри меня застыло стойкое чувство возмездия. Всё повторялось. Меня нашли. Это начнётся снова...
— А я-то голову ломал: где я мог тебя видеть? — он говорил так тихо, что мне приходилось дышать через раз. Просто, чтобы собственным дыханием не помешать себе услышать его слова. — оказывается: вот оно что... хорошо спряталась. Если бы Чёрный не помер, ещё бы долго искали.
— Я не понимаю, — дёрнув головой, я ссутулилась. Поджала плечи и искоса взглянула на вошедшую троицу. Они не обращали на нас никакого внимания.
— Тебе и не надо, — быстро ответил, — не смотри туда, дурочка. Сиди тихо, если не хочешь ещё больших проблем. Подыграй мне... давай попробуем вон тот браслет, с красными камушками...
Он освободил мою руку и я, поджав искусанные губы, потянулась за тем браслетом, на который указал мужчина.
На мгновение закрыла глаза. Зажмурилась, сглатывая волну страха и злости за свою неудачливость. Против воли бросила короткий взгляд за прилавок. Но, убедившись, что тётя Нюра занята своим делом, снова подставила запястье для примерки.
— Он здесь? — едва не прикусила кончик собственного языка. Но я давилась неизвестностью. А играть... больше не было сил.
— Ты про Валдая? — тихо поинтересовался, застёгивая браслет на руке. Перехватил мой вопросительный взгляд, и тут же пояснил: — Про Клима?
Мой подбородок задрожал, и я опустила взгляд. Заставляя себя смотреть только на его руки. На пальцы, очерченные изворотливыми узорами, больше похожими на какие-то языческие символы. Что он забыл в православной церковной лавке?!
— Так он здесь? — я повторила вопрос и постаралась абстрагироваться от голосов за своей спиной.
— Здесь, — зловеще пропел, наклоняясь ещё немного. Уверена, что, если бы не инвалидное кресло, он бы прошептал мне это на ухо. — Ты же не думаешь, что я позволю тебе уйти, м?
— Прошу вас? — мой голос сорвался. Я хотела достучаться до его сердца. Напомнить ему о милосердии и том, где он находится. Но что-то мне подсказывало, что его это мало волновало. Ещё один такой же. Бездушный и жестокий.
— Не надо, — многозначительно протянул, — не проси. И ты не станешь поднимать шум. И ничего не скажешь тётке за прилавком. Ты будешь молчать, и тогда никто не пострадает. Понимаешь? — с каждым его словом я чувствовала, как силы покидали меня. Болезненная тяжесть давила на плечи. — Будешь умницей, и тогда Клим не тронет ни старуху, ни кого-либо ещё.
Глава 26
Клим
Честно говоря, я был уверен, что это пройдёт. Перегорит и отпустит. Как долбанная наркота, ломка от которой с каждым днём становится не такой мучительной. Главное — пережить кризисный момент. А он, сука, был. Такой, что хотелось биться башкой о стену. Хотелось выдавить глаза тому недоноску, что упустил девку. Хотелось лично продырявить башку Елене. Но нет... я решил, что этот десерт достанется Кире. Ведь рано или поздно я бы её нашёл. Понятия не имею, почему я был так в этом уверен, но я это знал так точно, как и то, что кровь красная, а снег белый.
Сейчас я смотрел на то, как скалится Виктор и поверить не мог своим ушам. Несмотря на уверенность в том, что пропажа найдётся, это стало для меня настоящим сюрпризом.
Как так? Как, бля, я не догадался? Она всё это время была у меня под носом?!
А смекалки ей не занимать...
Кира как знала, что церковь — это последнее место, куда я сунусь.
В монашки подалась? Это интереснее, чем я даже мог себе представить.
— Ну и? — Чех нетерпеливо стучал пальцами по дереву и смотрел на то, как мои в это время стискивали пачку сигарет, — что думаешь делать?
— Пока ничего, — бросаю короткий взгляд на небольшое здание, именуемое церковной лавкой, и инстинктивно облизываю губы. Чувствую добычу. Совсем рядом. Бля, так близко, что у меня челюсти сводит от желания как можно скорее приблизиться.
— Ничего? — Виктор, кажется, оторопел от моих планов. — Какого хера, Валдай? — он недоумённо пялился на меня. Его лицо меняло выражение от недовольства до щекотливого азарта. — Или ты решил поиграть с ней?
— Пусть дышит. Пока. — провожу ладонью по шершавому дереву столешницы и цепляю пластиковый стаканчик с чаем. — Интересно понаблюдать.
— А если снова упустишь?
— У-у, — качаю головой, — исключено.
— На поминки едешь?
— Нет, — почувствовал, как мгновенно напряглась моя спина. Дверь в церковной лавке приоткрылась. Совсем немного. — Я сегодня за пастуха побуду. Поезжайте без меня.
Из лавки так никто и не показался. Дверь снова закрылась.
А я, оставшись под сенью деревьев в одиночестве, продолжал бурить отверстие в двери. Следил за каждым шорохом, не упуская даже мелкого движения занавески на небольшом окне.
Она там. Сто метров, и я могу сомкнуть пальцы на тонкой шее. Собрать её волосы в кулак и притянуть поближе... мысленно я уже ставил её на колени.
Местная парковка уже давно опустела. Какая-то монашка зашла в лавку, оставляя дверь настежь распахнутой. А мне казалось, что сейчас я даже могу почуять её запах.
Смяв в кулаке опустевший стаканчик, я всё же закурил. Время шло, и я раздражённо взглянул на часы. Поднялся из-за стола, чтобы размять затёкшие ноги. Повёл плечами, сбрасывая напряжение с шеи.