— Кир, — моя рука идёт в самоволку. Снова. Пальцами касаюсь шоколадной пряди. Наматываю ту на фалангу и наклоняюсь к ней, — я сожалею. Я правда сожалею. — На несколько секунд между нами повисает тишина. Её взгляд продолжает блуждать по моему лицу, а я смотрю только на своё отражение в чёрных зрачках напротив.
— Так, — заговорила, смотря на мой шрам под челюстью, — ты отпустишь?
Шрам тут же начал зудеть. Провожу по нему пальцами, слегка растирая, и делаю шаг назад.
— Отпущу, — замечаю, как поднялась её грудь. От облегчения? — С Гришей только вопрос решить надо.
— Гриша? Кто этот Гриша?
Я, наконец, отворачиваюсь. Подбираю с пола рубашку и бросаю ту на спинку стула. Спина горит от её взгляда. Словно меня поливают серной кислотой. Почти, сука, невыносимо.
— Гриша... — я открываю шкаф и выдвигаю один из ящиков, — Бык был его племянником. И правой рукой. Гриша был Боссом Быка. — запускаю руку в ящик, пытаясь нащупать там коробку, — Гриша торгует такими как вы... а бык... воспитатель?
Она ничего не отвечала. Молча стояла позади. Я повернулся, отмечая, что Кира так и не сдвинулась со своего места. Её пальцы стискивали узел на талии. Она буквально тонула в этом халате. В моём халате. Он был ей к лицу.
— Тот, к которому ты ездил тем утром? Когда подобрал меня на дороге...
— Да, — кивнув, я снова отвернулся.
Продолжил поиски коробки. Улыбнулся нащупывая бархатистую поверхность.
— А что связывает с этим Гришей тебя? Зачем ты к нему приезжал тогда?
— Ерунда... это был единичный случай. — Отмахнувшись, я сжал в пальцах коробку и снова повернулся к Кире. — Не то, что ты думаешь. Борделей я не касаюсь. Я, конечно, не святоша... но это дерьмо не для меня.
Она прикусила свою щёку. Недоверчивый взгляд говорил сам за себя.
— И что теперь? Какой вопрос ты собрался решать с этим Гришей?
— Я всадил пулю в башку его племяша. Думаешь, нам не о чем с ним говорить?
Не вижу смысла вдаваться в подробности. Киру это не должно беспокоить.
— То есть... я всё ещё буду здесь? Ты меня никуда не отпускаешь? Сколько мне нужно ждать?
Хочется ответить, что долго. Очень долго. Но вместо этого, я просто усмехаюсь и возвращаюсь к ней.
— Может, неделя... две? Это ведь не так долго?
— После стольких дней? Наверное, нет. Если имеет смысл ждать.
— Имеет, — протягиваю Кире руку и жду ответного действия. И она не заставляет себя долго ждать. Неуверенно вкладывает пальцы в мою ладонь, и делает шаг вперёд.
Ведомая мной, она опустилась на край кровати и посмотрела на меня, задирая голову. Понятия не имею, почему сразу не рассмотрел в ней нечто, что заставляет меня сходить с ума. Сейчас мне хватает взгляда. Я тону в кофейной гуще её глаз.
Протягиваю ей коробку, предвкушая реакцию...
— Что это? — она насупилась и стала похожа на ребёнка.
— Это тебе.
— Что там? — кажется, она заподозрила подвох там, где его нет.
— Это твоё.
Давай же, Кира. Не тяни кота за яйца. Возьми уже и открой эту чёртову коробку! Там и правда твоё.
...
Кира
Я задержала взгляд на серой бархатистой коробочке. Внутри что-то ёкнуло. Боялась брать её в руки. Боялась принимать то, что он предлагал. Настойчиво. Едва ли не впихивая это мне в руки.
— Мне не нужны подарки, Клим.
— Это не подарок...
Сделав глубокий вдох, я взяла в руки приятный на ощупь бархат. Покрутила коробку, не решаясь открыть.
— Ну же... — он не сдержался. Сам приподнял крышечку и опустился рядом со мной на корточки.
— Что? — сердце, кажется, пропустило удар. Я смотрела на пропавшие когда-то серьги и подвеску, доставшиеся мне от мамы, и не могла поверить своим глазам... — откуда?!
— Это... радость? — неуверенность в его голосе обезоруживала.
— Клим, — я потянула цепочку, рассматривая кулон. Сжала в кулаке прохладное золото, — как ты нашёл их?
— На самом деле, это дело рук Николая...
— Николая?
— По моей просьбе. И твоему эскизу. В мои планы входили только серьги. Подвеска сама собой всплыла.
Вернув подвеску на место, я достала серьги. Тщательно изучила их, и убедилась в том, что серьги действительно мои. Маленькие детали, о которых могла знать только я, были тому подтверждением.
— Придётся заново прокалывать уши. — Смущённо произнесла и, наконец, посмотрела в голубые глаза.
— Это мелочь. Дай-ка...
Он забрал из моих рук коробку и снова достал подвеску. Завёл руки мне за голову, и через несколько секунд мамина цепочка свисала с моей шеи. Прохладно. Тепло. Привычно.
— Спасибо, — шёпотом. Я не знала, как мне его благодарить.
Я не верила, что Клим всё это делает для меня. Могла ли я подумать?..
— Не за что, — прохрипел, поднимаясь на ноги, и отводя в сторону взгляд.
Положив коробку на одеяло, я встала вслед за ним. Перехватила крепкое запястье, обращая на себя внимание. Впервые. Сама. Останавливая его, и моля снова взглянуть на меня.
— Клим? Правда... спасибо...
Несколько секунд он не моргая смотрел мне в глаза. Потом его внимание сместилось на мои губы. Заметив это, я против воли облизнула их. Перестала дышать, осознавая, что тем самым даю ему зелёный свет. Я знала, что он не отвернётся. Он примет мою «благодарность». Не сможет себе отказать. Не упустит момент.
И... я впервые была к этому готова.
— Не шевелись, ради Бога, — сипло произнёс, нависая надо мной.
Я застыла, сильнее стискивая его запястье. Ждала. Не смела отвернуться. И ненамеренно приблизилась к нему вплотную. Почти касаясь грудью его обнажённого торса.
— Кира... — Произнёс моё имя так, словно ему было больно.
Я открыла рот, чтобы назвать его имя, но суховатые губы нахрапом заткнули меня, так и не дав обмолвиться лишним словом.
Я машинально отпустила его руку, и ладонями коснулась талии. Такая горячая кожа...
Его язык мгновенно заполнил меня. Толкнулся, заставляя шире открыть рот и запрокинуть голову выше. Дыхания не хватало. Его пальцы коснулись моей шеи и обхватили её. Мягко. Замирая над бьющейся жилкой под кожей. Поглаживая её. Будто успокаивая. Внушая, что всё будет хорошо. Хорошо...
Вдруг стало так хорошо. Безумно и страшно. И хорошо, чёрт побери!
Из его глотки вырвался низкий стон. Вибрирующий и отзывающийся у меня в груди. Я поднялась на носочки и подняла руки выше. Обхватила его широкие плечи и ахнула, когда Клим подхватил меня под бёдра. Слегка подкинув, сделал всё, чтобы мои ноги обхватили его талию.
Рука Клима спустилась от моей шеи к груди. Распахнула халат, обнажая грудь. Запуская волну острых и крупных мурашек по коже.
— Моя маленькая, — успел проговорить перед тем как вместе со мной упасть на кровать. Смягчая моё падение и придерживая мою спину правой рукой. Языком прошёлся по вздувшемуся соску, вырывая теперь и из моей глотки стон.
Ткань халата вдруг перестала быть мягкой и нежной. Она казалась мне жёсткой, словно наждачная бумага. Кожа от неё горела... я тряхнула плечами в попытке избавиться от неё.
И он всё понял. Замер, перехватывая мой мутный взгляд. Тяжело дыша, обхватил мою грудь, снова задевая сосок и прокручивая его между пальцами.
— Просто скажи, — прерывисто, — попроси. И я остановлюсь, Кира. Одно твоё слово...
Глава 62
Клим
Мои пальцы сводило мелкой судорогой. Боясь, что она передумает, я останавливаю свою руку и смотрю в её глаза. Пытаюсь понять... рассмотреть протест. Бунт или неприязнь. Но нет... там отчётливо читалось желание.
На мой вопрос, Кира лишь ухмыльнулась. Тонкие пальчики пробежались по моим плечам, оставливаясь на шее возле линии роста волос. Наслаждаюсь тем, как искривились её губы. Впервые — не от ненависти и отвращения.
В моей груди поселилось тяжёлое удовлетворение. Я рванул ткань, и окончательно освободил Киру от халата, который, кажется, ей уже мешал. Вытряхнув её из белоснежной махры, я сделал приятное для себя открытие: трусиков на ней не было. Наслаждался... Смуглая кожа, украшенная россыпью мелких мурашек... несколько крошечных родинок на подрагивающем животе. Высоко вздымающаяся грудь, которая идеально помещалась в моей ладони. Она была совершена.
— Ты создана для меня, Кира... понимаешь это?
В ответ она лишь сделала глубокий вздох. Кончиком ядовитого языка прошлась по раскрытым губам, увлажняя.
Её зрачки были расширены. Они почти полностью съедали и без того тёмную радужку. Кира смотрела на меня. Именно на меня, а не сквозь. И это... лишало рассудка. Потому что каждая близость была испытанием не только для неё, но и для меня. Потому что... чем ближе я к ней был, тем дальше она была от меня. Но не сейчас.
Меня бросало в жар. Грудь горела огнём. Везде, где были её руки... все мысли выбивало из башки ударной волной похоти и странной непривычной нежности.
Приподнявшись над ней, я встал на колени и, дёрнув за молнию, избавился от брюк. Остался в боксёрах, хотя, сука, в них уже было нестерпимо тесно. Скрипнув зубами, снова прижался к ней. Разведя стройные ножки в стороны и прижимаясь налитым кровью членом к её горячей киске. Сквозь ткань почувствовал слабую вибрацию, и вжался сильнее. Слегка потираясь об неё, и наблюдая за тем, как Кира задирает голову, подставляя мне шею. Выгибается, отрывая спину от кровати. Не сдерживает равного дыхания. Тихо ахает от близости.
Я бы наблюдал за этим вечность... но желание как можно скорее оказаться внутри неё было в стократ сильнее.
Опускаюсь, пробираясь ладонями ей под спину. Дёргаю на себя, и Кира моментально обвивает меня своими руками и ногами. Все понимаю... поэтому переворачиваюсь на спину, позволяя ей оседлать себя. Завороженно смотрю на неё и ловлю себя на мысли, что эту картину я бы повесил в своей спальне. Когда она уйдёт. Вечерами бы дрочил, как юный школьник...
— Смелее, — прохрипел, когда заметил в её глазах неуверенность, — Ты лучшее, что у меня было...
Провожу ладонями по её шее. Спускаюсь, обводя ключицы... ниже... подхватываю груди и поднимаюсь, чтобы дотянуться губами до стянутых и твёрдых сосков. Таких притягательных и сладких на вкус. Кира стонет, снова задирая голову, а я едва не вою, когда мой стояк плотнее прижимается к её ничем не прикрытой промежности.