Пуля, доставшаяся мне, расположилась между верхушкой сердца и диафрагмой. Пострадала сердечная камера и лёгочная вена. Но я, просто охереть можно, остался жив.
Восстановление заняло немало времени. И, если бы я мог... я бы уже вернул себе Киру. Но время шло, а я всё больше понимал, что она не моя. Я не могу её вернуть, будто она утерянная вещь. Она под присмотром, она в безопасности, и пока это всё, что мне нужно.
Гриша. Эта псина... я бы многое отдал, чтобы пристрелить эту тварь самому. Но вместо меня это сделал Коля. Просто поднял на воздух... и его дом, и его самого. Без лишних слов и предупреждений.
Я знаю, что Кира не стала жить в том доме, который я для неё приобрёл. Это её право. Я знаю, что она вместе со своей бабкой живёт недалеко от монастыря, где она пряталась когда-то. И знаю, что она не потратила ни копейки из тех денег, которые я ей оставил. Гордая и независимая девочка. Я бы мог туда поехать...
Но вряд ли она этого хочет. Она ведь так мечтала начать жить заново.
А стоит мне её увидеть, и я не смогу вернуться один.
А она так близко, чёрт возьми.
— Ну? — я повернул голову на голос Виктора, который ошивался у меня почти целыми днями, — сегодня тоже меня не поддержишь?
Я посмотрел на бутылку виски в его руке. Янтарная жидкость заманчиво переливалась за стеклом. А ведь я не пью с тех пор, как меня прооперировали. Не потому что нельзя. А потому что причина снова была в Кире. Немного алкоголя в крови, и я могу сорваться. А поеду к ней и снова погружу её новорожденную жизнь в пучину отчаяния и страха. Я не хотел этого.
— Я поддерживаю тебя и без виски. — И это было правдой. Я был искренне рад за друга. Сегодня он сделал свой первый самостоятельный шаг. Или несколько шагов. С тростью. Но разве это не чудо? Он мало надеялся на восстановление, не говоря уже о том, чтобы снова научиться ходить.
— Если и сегодня будешь играть трезвенника, я забуду дорогу в твой дом.
Шутил, говнюк...
Как и обычно налил на двоих и толкнул стакан в мою сторону. Обычно этот стакан оставался нетронутым. А сегодня?
— Ты подводишь меня под монастырь, — качнув головой, я усмехнулся. Посмотрел на стакан и провёл по губам языком.
— Под монастырь я тебя не подвожу... а вот милая брюнетка уже давно подвела. Ещё в тот день, когда ты караулил её возле церковной лавки, как изголодавшийся пёс.
— Не стану спорить, — растёр шершавыми ладонями лицо, прогоняя сон.
— Давай, Валдай... не ломайся как целка. Поднимай стакан. За моё здоровье!
— Чтоб через месяц уже бегать начал!
— Главное, чтоб в бега не подался!
Я подхватил его смех и рука невольно потянулась к своей порции виски.
Не вздумай, Клим, срываться. Даже думать не смей об этом...
...
Кира
Стало прохладно. Чем ближе был сентябрь, тем свежее были вечера и ночи. Холодок лизнул мою шею и тем самым запустил по ней вереницу мурашек. Густые сумерки окутывали местность. Мне было хорошо. Вот так, одной. Идти по высокой траве в этих резиновых галошах, в спортивных штанах и потрёпанной рубашке. Дышать чистым воздухом. Влагой, повисшей в воздухе. Смотреть на небо и замечать первые тусклые звёзды.
Хорошо...
Подмяв под себя некошеную траву, я опустилась на попу. Запахнула потуже тёплую кофту и стиснула в пальцах порядком надоевший телефон. Бесполезная штуковина. Закусив губу, посмотрела на небольшой экран. Нажала кнопку, открывая последние вызовы. Один и тот же номер... Хотя, нет. Есть и второй: тётя Нюра.
Сосчитав до десяти, и, тяжело вздохнув, я снова это сделала.
Прижала трубку к уху, вслушиваясь в тишину. А затем голос, от которого уже тошнило. Голос, повторяющий снова и снова, что абонент недоступен.
— Ты хоть жив? — задала вопрос, от которого сводило скулы. Я задаюсь им каждый Божий день.
А ведь я даже не знала, как бы среагировала, заявись он сюда. Живой и здоровый. С этой ухмылкой на полных губах, и взглядом, от которого мороз по коже бежал.
Прикусив губы, я снова позвонила на этот номер. И ещё раз. И ещё. Раз десять, не меньше. Звонила до тех пор, пока не начала одолевать злость. За себя, за него. За всё, через что я прошла.
И оказалась выброшенной, словно рыба на пустынный берег. Никому не нужная, одинокая и растерянная.
Можно ли считать себя слабой и сильной одновременно? Или это я какая-то не такая? Не от мира сего.
Я совершенно другая.
Тётя Нюра говорит, что нужно время. Должно быть, мне времени нужно больше, чем я думала.
Тихо выругавшись, я бросила телефон рядом и улеглась на густую, мягкую и длинную траву. Закрыла лицо сгибом руки и набрала полные лёгкие прохладного воздуха. Задержала дыхание, словно набираясь сил перед чем-то...
Считала про себя... медленно.
Считала до тех пор, пока не услышала противное пиликанье рядом.
Нащупала телефон и занесла над собой руку, открывая лицо и глаза. Тётя Нюра?
Нет.
Это был другой номер.
Глава 69. Заключительная
Ну, что ж, мои прекрасные и любимейшие читатели))) Мы подобрались к финалу! Наши птенчики обязательно будут счастливы! Они со всем разберутся и примут взвешенное и правильное решение.
Я в свою очередь, очень благодарна Вам всем и каждому в отдельности за то, что вы были со мной на протяжение этих месяцев! Благодарна за каждый комментарий и за ваш отклик♥ Вы лучшие♥ Мои драгоценные♥
Ох уж эти финалы))) как же я ними "мучаюсь")))) Но в целом, пришла к тому, что было мной задумано.
Желаю Вам приятного прочтения♥☺ и ещё раз напомню, что бесконечно благодарна вам за ВАС♥♥♥
Кира
— Что ты здесь забыла? — голос Клима эхом отозвался в голове. Неприятно кольнул перепонки и вызвал лёгкую головную боль.
Я смотрела в прозрачные глаза, и как никогда ощущала какую-то необъяснимую тоску, тянущуюся за мной, словно неподъемный балласт, с тех самых пор, как видела его в последний раз.
— Я не знаю, — замерев на одном месте, я была не в силах разорвать зрительный контакт. В горле образовался ком.
— Шла бы ты отсюда... подобру-поздорову. Тебе здесь не рады.
Равнодушный взгляд оседал ледяной коркой на лице. Словно январский ветер, лижущий кожу. Больно.
— Ты прогоняешь меня?
Не понимая в чем дело, я всматривалась в прозрачную радужку, и искала там ответы. Но там было пусто. Бесконечная и пустая бездна.
— А кто ты, чтобы я распахивал перед тобой двери?
Каждое слова, произнесённое им, словно тонкое лезвие, вспарывающее вену за веной. Мне казалось, что я просто упаду к его ногам от бессилия и опустошённости.
— Клим, не прогоняй меня... — мой голос хрипел. Горло болело. Холодно.
— Ворота там, — кивком головы он указал мне на выход, — и забудь сюда дорогу, Кира. Не испытывай судьбу.
Он захлопнул перед моим носом дверь. Резкий порыв воздуха заставил мои волосы взметнуться.
Дёрнувшись, я часто заморгала. Все ещё не верила, что он прогнал меня. Дал понять, что мы чужие друг другу люди.
На слабых ногах, я повернулась к двери спиной. Медленно спустилась по ступеням и побрела к выходу. Голые ступни касались холодной тротуарной плитки. Но я почти не чувствовала холода. Он весь был внутри.
Дойдя до ворот, мне ничего не оставалось кроме как просто оглянуться. Снова посмотреть на запертую дверь и задушить надежду на то, что она откроется.
Я не нужна ему.
— Это твоё, — я всё ещё слышала его голос, — забирай и уходи.
Он снова был здесь. Прямо передо мной. На его широкой ладони лежали мамины серьги и колечко, которое когда-то подарил мне Гоша. Клим ждал, когда я заберу свои «безделушки», но, так и не дождавшись, бросил их мне под ноги.
А потом засмеялся. Сначала тихо, но с каждой секундой этот смех становился всё громогласнее. Настолько громким и неприятным... это был не его смех.
Я оторвала взгляд от украшений, валяющихся на серой плитке и вновь посмотрела на него. Перестала дышать, когда перед собой увидела Быка. Он, запрокинув голову, хохотал. Наслаждался моей беспомощностью и ненужностью... а затем его руки потянулись ко мне. Дёрнувшись, я запуталась в собственных ногах. Пошатнулась, в тщетной попытке удержать равновесие.
— Не трогай меня!
Вдох. С таким надрывом, что в лёгких поселилось жжение, словно я носом глотаю воду и захлёбываюсь в ужасе.
Распахнула глаза...
Вокруг меня темнота. Мягкое одеяло, зажатое в кулаках. Грудь ходуном от частого дыхания. И тишина.
Шторы на окнах плотно задвинуты, не позволяя тусклому свету с улицы проникнуть в мою маленькую комнату.
Я тяжело вздохнула, всё ещё ощущая жар в лёгких. Спрятала лицо в ладонях и перевернулась на спину. Очередной кошмар. Просто сон. Просто мне нужно время.
Я нащупала на тумбочке телефон и, нажав на кнопку, прищурилась от яркого света. Всматривалась в незнакомые цифры, и снова глотала панику, засевшую в глотке. Я уверена, что это был Клим. Я так хотела, чтобы это был он...
Я ведь даже не знаю, жив он или нет. Но всё внутри меня протестовало от одной мысли о том, что он мог тогда не выжить. Меня оставили в неведении, и я всё это время верила в то, что ранение не убило его.
Но позавчера, поднеся трубку к уху, я почувствовала нечто схожее с тем, что чувствовала при близости Клима. Это сложно объяснить. Тяжесть, лёгкость. Словно внутри тебя происходит перестройка. Сердце билось о рёбра так же, как и тогда: когда он смотрел на меня.
На том конце была тишина. Я раз за разом говорила «алло», «слушаю», «говорите», но мне ничего не отвечали. Мне казалось, что я слышу чье-то дыхание...
— Клим? Это ты? — наконец, назвала имя, вросшее мне в подкорку.
Но как только я произнесла его имя, связь оборвалась.
И уверенность в том, что это был он, возросла в стократ.
— Я знаю, что это был ты. — Прошептала, глядя на телефон, и погасила экран.
Вернула мобильный на тумбочку и сбросила с себя одеяло. Мне нужен был свежий воздух.