Как можно было со всем этим бороться? Только увольнять, ссылать, сажать и особенно зловредных — стрелять. Только репрессиями. Другого способа придумать было невозможно, содержать штат техников-комиссаров, чтобы можно было к каждому старому инженеру приставить по такому товарищу, государство было не в состоянии. Да и слишком жирно это было бы.
В армии происходило все почти то же самое. Но с одним небольшим нюансом. Если промышленность и наука переживали период бурного роста, вводились в строй новые предприятия, открывались новые учебные заведения, везде была острая нехватка кадров, поэтому вопрос карьерного соперничества старой интеллигенции с новой стоял не так остро, то армейская среда переживала еще одну проблему. Численность армии вплоть до 1940 года была почти неизменной, порядка 8оо тысяч. СССР не мог себе позволить вооруженные силы большей численности. Во-первых, из-за того, что это вызвало бы обвинения в милитаризме и в вынашивании агрессивных планов со стороны империалистического окружения, во-вторых, непомерные военные расходы существенно тормозили бы экономическое развитие.
Но страна готовилась к войне, никто в руководстве не строил иллюзий насчет дальнейшего мира, поэтому стране нужны были многочисленные кадры для мобилизационного резерва, нужны были кадры надежные, дети крестьян и рабочих в полководцах и военачальниках. Ради этого открывались многочисленные военные школы и училища. А в этих школах и училищах курсанты обучались на новой технике, новым принципам ведения боя. И они должны были заменить выпускников юнкерских училищ.
Думаете, что тот же Тухачевский не видел, что ему, полному невежде в технике, обанкротившемуся на реальной войне, идут на смену молодые Жуков и Рокоссовский? Да, Жуков и Рокоссовский тоже закончили только курсы. Но они уже командовали частями, в которые поступала новая техника, они на маневрах отрабатывали ее применение, они постоянно учились. Те же Буденный и Городовиков уже закончили Академию, старых военспецов из армии начинала выдавливать эта новая волна.
Какой выход? Два выхода. Первый — самим учиться. И часть старых офицеров именно так и поступила. Второй — заговор и военный переворот. По примеру Наполеона.
Понимаете, когда, начиная с Хрущева, стали распевать эти смешные частушки о том, что в РККА заговора не было, это Сталин, маньяк, его придумал, внушить массе народа мысль о невинно пострадавших героях-командирах удалось только потому, что основная масса народа марксизма так и не поняла, а потом вместо марксизма стали грузить сознание советского народа начетнической лабудой. Как раз в среде военных всего мира и всех эпох почти все заговоры и рождались. Учителя школ — никудышные заговорщики, у них нет пушек. Для осуществления государственного заговора нужны штыки и пушки. А не тетрадки и карандаши. И в русской армии заговоры всегда были вещью почти обыденной, даже в преддверии Февральской революции такой заговор был, но его Николай Второй ликвидировал. Но почему-то именно после Октября, вернее после 1953 года, политические проходимцы и долдоны со званием историков начали нас убеждать, что военных заговоров в СССР не было. Все были патриотами и коммунистами. Это Тухачевский-то коммунист?!
Биография Миши-скрипача: из дворян, закончил престижнейший в то время Московский Императрицы Екатерины II кадетский корпус, затем престижнейшее Александровское военное училище, сам выбрал после училища службу в лейб-гвардии Семеновском полку. Вот это подходящая биография для большевика-коммуниста? Коммунисты, сверстники Тухачевского, шли в социалисты, организовывали ячейки и забастовки, но не рвались служить в гвардейские полки. В 1914 году он попал на фронт и почти сразу же — в плен, сведений о том, что он в плену занимался антивоенной большевистской пропагандой, нет. Вернулся из плена в октябре 1917 года и не Зимний побежал штурмовать, а опять оказался в Семеновском полку. В РККА пошел в марте 1918 года. Дураком не был, момент поймал верно, лучше стать из поручиков сразу генералом у красных, чем в каком-нибудь белогвардейском офицерском полку ходить в цепи на пулеметы. И что в этой биографии коммунистического? Да, риторику коммунистическую он использовал активно, не более того.
Биография Уборевича почти такая же, только он к большевикам присоединился раньше. А.И. Егоров из той же серии. И таких «коммунистов» в армии была масса. Их туда загнала жажда карьеры, а не идейная убежденность. Вся эта масса военных была заражена еще в царской армии сознанием кастовой исключительности и эту заразу занесла в рабоче-крестьянское войско. Это же логичный и закономерный процесс, ничего в нем фантастического нет, странно было бы, если бы такого не случилось. Просто так что ли к каждому из них приставили комиссара, Советской власти денег не куда было девать, чтобы их выбрасывать на ветер, на оклады политработникам?
И, конечно, вся эта шайка ненавидела своего наркома. Они же знали об отношении Климента Ефремовича к ним еще с 1918 года, когда его Троцкий приписал к «военной оппозиции». И, вполне вероятно, полным доверием наркома они не пользовались. Более того, А.И. Егорова Ворошилов даже выгнал с должности начальника штаба РККА за развал работы. Существует много сплетен о том, как Тухачевский в глаза говорил Клименту Ефремовичу о его некомпетентности в военно-технических вопросах, якобы, даже не стеснялся такое ляпать прилюдно, на совещаниях. Вот это вряд ли, характер у Ворошилова был совсем не таким, чтобы подобные закидоны кому-то с рук безнаказанно сходили. Но существование таких сплетен само по себе свидетельствует, что оппозиция наркому в РККА была. И эта оппозиция закономерно переросла в заговор.
Да и не остается уже сомнений у вменяемых людей в существовании военного заговора после публикации даже тех крох следственных материалов, которые мы имеем. Еще остаются непонятные вопросы с его масштабом и с «невинно пострадавшими». Но эти вопросы остаются только потому, что органы нашей государственной безопасности после убийства Лаврентия Павловича подверглись, если так можно выразиться, масштабному реформированию.
КГБ уже не являлся наследником ВЧК-ОГПУ-НКВД, там были совершенно другие люди, преемственность прервалась, поэтому за честь чекистов 30-х годов некому было вступиться, только сегодня начали раздаваться немногочисленные голоса в их защиту.
Вот Климента Ефремовича такие как Черушев и Сувениров обвиняют в причастности к репрессиям командного состава РККА во времена Ежова и Берии на том основании, что он визировал арест по материалам НКВД. Черушев и Сувениров военные люди, причем военные в самом худшем смысле, таких называют деревянными по пояс. Хоть они и ученые историки. У них арест — уже репрессия. Заниматься такими вопросами и не иметь никаких юридических знаний — это колоссально. По-военному. Как на XXII съезде КПСС обвинили Ворошилова в репрессиях, так эти балаболы и продолжают гнать эту волну.
Еще есть один важный вопрос. Понимаете, те, кто говорит о необоснованности репрессий, постоянно ссылаются на то, что в материалах уголовных дел нет никаких доказательств, кроме доносов и свидетельских показаний. Искатели других доказательств, такое впечатление, свалились на Землю прямо с Луны, причем свалились в эпоху технически развитой цивилизации, этапы научно-технического прогресса мимо них прошли.
Я сейчас объясню, в чем здесь фишка. Сегодня так, как в 30-е годы, никто уголовное дело возбудить не даст, сегодня оперативник приходит к следователю за возбуждением уголовного дела с рассекреченными оперативными материалами. В этих материалах должны быть доказательства, зафиксированные на материальных носителях — видео, аудио, электронная почта и т.п. Какие доказательства могут быть по заказному убийству? Телефонные разговоры, видеосъемка — и практически всё. Заказные убийства — это почти аналог заговора. Сегодня никто не возбудит уголовное дело по голому сообщению агента. Это сообщение только проверять будут с использованием уже технических средств, чтобы получить объективные доказательства.
Но в 30-е годы у правоохранителей не было таких технических средств, они только-только начинали разрабатываться. Оперативнику НКВД нечем было проверять сообщения своей агентуры о том, что группа краскомов сговаривается убить Сталина, Ворошилова и Молотова. Техническая вооруженность правоохранительных органов в те годы находилась на таком же уровне, практически, как и во времена Ивана Грозного. А сами преступники, как причастные к заказным убийствам, так и заговорщики, почти никогда не оставляют материальных следов в виде документов. Они почти никогда не пишут расписки и не составляют списки. Только редкие идиоты среди них этим грешат. Это спецслужба вербует агента с составлением документа за подписью агента. Заговорщику это не нужно, ему негде хранить эти подписки, кроме как у себя, а это смертельно опасный компромат. И протоколов собраний заговорщики не ведут. Там всё на круговой поруке держится.
Поэтому в те времена было достаточно агентурного сообщения, желательно еще и не одного агента, чтобы начать следствие. Не по всем делам, конечно. По хозяйственным преступлениям и обычной уголовщине проводились ревизии и экспертизы, опросы граждан. Но по заговорам это исключалось почти всегда. Или не стоило, если опера не могли тайно записывать переговоры заговорщиков, вообще заниматься этими преступлениями? Оставить их в покое нужно было, всех этих троцкистов?
Вот поэтому и начиналось расследование с того, что Ворошилову (только с его санкции могли арестовать его подчиненного), Ежов нёс докладные записки, в которых содержалась информация о том, что получены агентурные сведения в отношении какого-либо военачальника, и Ворошилов согласовывал его арест. Либо не согласовывал, если у него была твердая убежденность в том, что его подчиненный не ведет преступной деятельности. Тогда сотрудники Ежова проверяли сообщение агентов с помощью других агентов, внедряли в круг проверяемых командиров дополнительную агентуру, и либо прекращали проверку, либо получали дополнительные сведения и несли их снова Ворошилову. Вот почему в некоторых случаях Климент Ефремович не соглашался на арест, но позже его санкция появлялась. Это обычная практика, так про