До революции Россия ввозила много хлопка, главным образом американского. В 1913 году ввоз составил 192 тысяч тонн151. В общем объеме потребляемого русской промышленностью 400 тысяч тонн хлопка импортное сырье составляло немногим менее половины. Остальное количество давал Туркестан, производивший около 208 тысяч тонн, и Закавказье. Во время Первой мировой войны в Туркестане наблюдался рост посевов хлопчатника и его производства. На пике, в 1915 году Туркестан произвел 293,9 тысяч тонн хлопка152. Но во время Гражданской войны выращивание хлопка было подорвано. В 1922 году был наименьший объем производства, составший жалкие 9,6 тысяч тонн.
Потому в СССР хлопковая проблема стояла очень остро. Страна требовала хлопка, а его закупка за рубежом обходилась в чрезмерно большие затраты, да и сталкивалась с определенными трудностями. Но и в этих условиях советская промышленность потребляла около 140-160 тысяч тонн заграничного хлопка перед началом первой пятилетки, что составляло 43,4% всего потребления153. Эта зависимость от импорта считалась в межвоенное время, когда шла подготовка к новой мировой войне, чрезмерно опасной. Потому, первый пятилетний план поставил задачу расширения площади посевов под хлопком в 1932/33 году до 1,5 млн. гектаров, из них 1,2 млн. гектаров в Средней Азии, а производство хлопка-сырца довести до 1,9 млн. тонн, что дало бы 592 тысячи тонн хлопкового волокна. Правда и это не покрывало всех потребностей, исчисленных в 690 тысяч тонн хлопкового волокна. Все цифры здесь даются по оптимальному варианту пятилетнего плана.
Советское правительство обратило пристальное внимание на Амударью, как на главный район хлопководства, который должен был дать достаточное количество сырья для промышленности и избавить от импорта. Но для хлопковых посевов требовалась вода, и потому самое пристальное внимание было направлено на развитие ирригационных процессов. В.В. Цинзерлинг в начале 1920-х годов работал именно над этой проблемой: как оросить и освоить новые земли по Амударье. Уже в самом начале 1920-х годов предлагались грандиозные по масштабам проекты развития орошения под хлопчатник. Г.К. Ризенкампф считал, что в Средней Азии может быть орошено 6,5 млн. гектаров, в том числе за счет Амударьи – 3,5 млн. гектаров154. На воды, стекающие в Аральское море, стали смотреть как на бесполезно пропадающие, которые надо собрать и направить на поля. На Аральское море уже в 1930-х годах смотрели как на бесполезный водоем, несмотря на то, что море в 1940 году давало улов 24,6 тысяч тонн рыбы, в том числе ценных осетровых пород155. Море предполагалось осушить, а воду направить на орошение, и даже распахать дно бывшего моря. Пока море высыхает, предлагалось хищнически выловить всю аральскую рыбу.
Уже тогда обсуждались планы строительства грандиозных каналов, вроде будущего Каракумского канала, который должен был оросить амударьинской водой обширные плошади в сухих дельтах Мургаба и Теджена, в предгорьях туркменского Копет-дага. По сути это было предложение прокопать новое русло для реки, по тому же направлению, по которому Амударья текла в далеком геологическом прошлом. С общим направлением политики расширения орошения никто не спорил, обсуждались лишь наиболее выгодные маршруты канала, которые будет проще всего построить, поскольку объем земляных работ поражал воображение. Одновременно со строительством оросительных каналов планировалось также создать на притоках Амударьи ряд водохранилищ, как для обеспечения водой оросительной системы, так и для выработки электроэнергии.
Бросается в глаза, что при обсуждении этих грандиозных проектов гидростроительства и орошения полей совершенно не обсуждалась проблема засоления, в большинстве публикаций, посвященных как проектам каналов, так и итогам выполнения ирригационных проектов и развития культуры хлопчатника вообще не упоминалась соль как фактор сельского хозяйства. Проблемой засоления занимались только почвоведы, которые стояли в стороне от гидростроительства и к их мнению почти не прислушивались. Между тем, жаркий и засушливый климат Средней Азии, сильное испарение воды с почвы и довольно высокая минерализация амударьинской воды никуда не делись.
После Великой Отечественной войны в Средней Азии развернулось масштабное строительство магистральных каналов и ирригационных систем, все всех, мало-мальски пригодных для этого районах. По Амударье каналы начали строить от предгорий Памира до Приаралья. Если в начале ХХ века в Узбекистане было 3500 каналов общей протяженность 40-45 тысяч км, то уже в 1968 году имелось 57 одних только крупных, магистральных каналов, а протяженность коллекторно-дренажной сети составила 395 тысяч км156. Коллекторно-дренажная сеть – это завершающий элемент оросительной системы. Сама система начинается с водозабора, откуда вода попадает в магистральный канал и его ответвления. На них устроены распределители воды, которые подают воду в хозяйства на орошаемые участки. На них устроена регулирующая оросительная сеть, состоящая из оросителей, выводных и распределительных борозд, поливных полос и борозд, разводящих воду по всей орошаемой площади. Коллекторно-дренажная сеть – это система отвода излишков воды с поля и понижения уровня грунтовых вод, которые стекают в специальные каналы, отводящие воду в сборники, обычно какие-нибудь впадины.
Можно себе представить развитие ирригационной системы, если протяженность одних только коллекторно-дренажных систем подбиралась в 1968 году к 400 тысячам километров только в одном Узбекистане. Строительство новых ирригационных систем в это время вовсе не закончилось, и каждый год строились новые сооружения.
Интересно отметить, что все это грандиозное по масштабам и последствиям ирригационное строительство имело очень слабое отражение в литературе. Так и не появилось сводного труда, в которой бы последовательно и подробно отражалось бы развитие этой системы: по протяженности, по орошаемой площади, по выращиваемым культурам, по водозабору и другим характеристикам. За много лет изучения этой темы так и не удалось найти сводной карты ирригации в Средней Азии или теперь, в нынешних независимых государствах. Такая информация, конечно, была у могущественного Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР (у него было колоссальное по размерам хозяйство: 1,7 млн. работников, 26 НИИ, 68 проектных институтов, 3660 строительных организаций и 400 строительно-монтажных трестов, имевших в сумме 90 тысяч единиц землеройной техники). Но с советской общественностью этими сведениями Минводхоз СССР не делился. Более того, подробные и конкретные данные об орошении и вводе новых орошаемых земель не подлежали публикации. Так что, сведения о том, как развивалась ирригация в Средней Азии, и в бассейне Амударьи в частности, рассеяны по многочисленным работам и не дают четкого представления. Но кое-какие сведения о том, что было построено, привести все же можно.
Мощь созданной в Средней Азии ирригационной системы была колоссальной. В 1960 году она только в бассейне Аральского моря (Амударья и Сырдарья вместе) орошала 4,5 млн. гектаров, а в 1990 году – 7,6 млн. гектаров. Ежегодный водозабор вырос с 60,6 кубических километров в 1960 году до пикового значения в 1980 году – 120,6 кубических километров. В дельте Амударьи в 1980 году из 20 кубических километров речного стока половина разбиралась на орошение. Вновь орошаемые земли отводились под хлопчатник и рис.
С 1954 по 1988 годы строился самый большой канал в СССР – Каракумский. Общая протяженность – 1445 км, от Амударьи выше города Керки до Этрека и Небит-дага на западе Туркменистана. Канал самотечный, шириной до 200 метров и глубиной до 7,5 метров, и он забирает 45% годового стока Амударьи. В 1961 году, когда достраивалась третья очередь Каракумского канала Теджен-Ашхабад, впервые было зафиксировано падение уровня Аральского моря.
Итого, что было и что стало? Раньше хорезмские крестьяне брали из реки только паводковую воду, столько, сколько нужно и не больше, а на зиму каналы закрывали перемычками. Например, на гектар хлопчатника брали 7950 кубометров воды и распределяли ее на семь поливов. Это оптимальная норма полива.
Теперь же было сделано примерно то, что некогда сделали монгольские воины Джучи: вода разливалась по обширным полям без особого счета, и стекала в коллекторно-дренажную сеть, выведенную в Сарыкамыш и другие бессточные впадины к западу от Хорезма. По существу половина реки стекала тысячами мелких ручейков и потоков в Сарыкамыш, не достигая Аральского моря. В 1980-е годы в Чимбайском районе, в том же самом Хорезме, подача воды на гектар хлопчатника достигала 30-35 тысяч кубометров, а в некоторые годы даже до 50 тысяч кубометров воды. Многие хозяйства брали еще дополнительную воду, сливая ее во впадины по запас, чтобы потом наносами подать ее на поля.
Парадокс ситуации состоял в том, что такой чрезмерный полив угнетал хлопчатник и резко понижал урожайность. Те хозяйства, которые догадывались сократить расход воды, получали рост урожая. По оценкам академика А.Л. Яншина, всего в бассейне Аральского моря бесполезно расходовалось таким образом 44 кубических километра воды.
Избыток воды, как и следовало ожидать, привел к сильнейшему засолению и заболачиванию земель по всей Средней Азии. Переизбыток воды поднимал уровень соленых грунтовых вод. Вода на поля подавалась летом и зимой. Зимой для того, чтобы промыть поля от соли, правда, при этом не обращалось внимания, что зимний сток Амударьи минерализован куда сильнее, чем летний, да и, к тому же, он собирал уже соленые коллекторно-дренажные воды со всех лежащих выше то течению ирригационных систем.