– Люди разные бывают. Есть тут и такие, да. Зато будешь знать, с кем лучше не связываться.
Этот разговор очень похож на вытравливание зверя из норы.
Впереди, у фонтана, толпится народ. Легкий ветерок доносит мелкие капли и запах жареной картошки с рынка. Денис сточил шашлык на раз-два и сейчас не против налечь на что-нибудь еще. Кирилл отказывается, когда он предлагает купить перекус и ему тоже.
Тот молча пьет минералку. Вокруг носятся дети и подростки с шариками, наполненными гелием, с флажками, с разноцветными лентами и бумажными цветами. В их глазах играет лето и беззаботность. У Кирилла в глазах играет нехороший отрешенный огонек.
– Слушай, ты, – Денис придает своему голосу легкую беспечность, – всегда так скромно питаешься?
– Что? – Кирилл закрывает бутылку и убирает в пакет с вещами.
– Или это диета? Хотя если бы я был таким отпадным красавчиком, я бы тоже за фигурой следил.
Тот улыбается в ладонь. Денис совсем не такой реакции ожидал.
– Спасибо за комплимент. Я тут вспомнил, – от его улыбки обещает вспыхнуть диатез, настолько она сахарная, – говорят, тебе на выпуске плохо стало? Сейчас же все в порядке?
Денис в подозрении кивает. Два дня прошло, конечно он в порядке.
– Многие видели, – с каждым произнесенным Кириллом словом в голове Дениса все четче начинают петь сверчки, – как Котов нес тебя на спине. Твое имя теперь у всех на слуху, ты в курсе?
Весь путь обратно они молчат. Кирилл пошел ва-банк, рискнул и победил. Денис смотрит в автобусное окно, ощущая себя последним неудачником. К чему все это было, а? Решил поиграть в тупые шпионские игры? Кирилл, будто соглашаясь с его мыслями, тихо смеется в стороне. Он смотрит в экран айфона, печатая что-то в мессенджере.
На остановке Денис спешит уйти, не попрощавшись, но Кирилл, будто в насмешку, догоняет его, мол, все равно по пути. На развилке он ловит его взгляд на себе и спрашивает:
– Скажи, а Мурат ничего не говорил тебе про меня?
– А ему есть что рассказать? – Денис больше не скрывает накопившегося презрения. – Например, откуда у него синяк на скуле?
Кирилл хмыкает в ответ, затем разворачивается на пятках в сторону своей улицы.
Денис падает на неприбранную кровать и смачно бьет себя по лбу ладонью. Нет ни малейшего понятия, как все разрулить: сам он еще не разобрался в себе, но Мурат уже отшил его; эта тайна в туалете, свидетелем которой он стал, волнует его так же сильно, как и Кирилл, с которым закрутилась какая-то сомнительная игра. До конца каникул еще далеко, но вся эта мутная история может тянуться вязкой нитью до самого победного, и, даже уехав отсюда, Денис так ни в чем и не разберется. Кирилл уже сделал ответный шаг, и кто знает, на что он способен? Денис прекрасно понимает, какую угрозу для него представляет, но отступить – значит оставить Мурата на произвол судьбы.
Дела в доме встают. Денису следует прополоть грядки и снять сухие вещи с веревки, пока бабушки нет дома. Он планирует весь день валяться в кровати без душа и даже еды, но тут Катя заявляется к нему в желтых резиновых перчатках. Наверное, мыла ванну.
– Телефон звонит! Ответь, не видишь, я занята? И господи! Сегодня же убери свой бардак!
Пружинистый провод обвивает руку, когда Денис спускается спиной по стене. На том конце внезапно оказывается отец. Звонки от него за всю жизнь можно пересчитать по пальцам.
– Сын. – По одному только обращению ясно, что дело серьезное. – Ты как?
– Хорошо. – Тот прижимает колени к груди. – Пап, что-то случилось? Мне обычно мама звонит.
Отец отвечает без тени эмоций:
– Она сейчас в больнице. Поскользнулась в ванной и сломала запястье.
Денис таращится на собственную руку, где среди тонких шнуров-браслетов путается ниточка красной пряжи. Мама завязала ее, когда он уезжал из дома. Чтоб рука не болела.
– Она в порядке? Что говорят врачи?
– Будет ходить с гипсом месяц. Все не настолько плохо. Не переживай. Я взял отпуск за свой счет.
– Хорошо. – Несмотря на убедительный тон отца, несчастье с мамой видится серьезным. Денис мысленно корит себя за то, что не уделял ей должного внимания, часто ругался на почве учебы. Перелом запястья будто ответ свыше на все его косяки. – Передашь ей привет от меня? Скажи, что скучаю.
– Скажу. – Отец почему-то тяжело вздыхает. – И еще. Сын, если она позвонит тебе в ближайшее время, не пугайся, ладно? Ни о чем ее не спрашивай.
– А чего мне пугаться?
– Просто сделай, как я сказал. Все, отключаюсь. Веди себя хорошо.
– Пока. – Денис, полный растерянности, вешает трубку.
Славу он находит на стадионе. Тот тренируется с Сашкой и поначалу не может понять, зачем Денис пришел сюда с гитарой. Уроки на несколько дней отменяются, говорит он, завтра первая игра с городской командой, и продуть категорически нельзя.
Толик – единственная надежда на сегодня – тоже занят делами и просит заглянуть в другой раз. Из будки надрывает глотку его пес Кыча.
Когда Денис спускается вниз по дороге, лай слышится еще неистовее. Калитка Смирновых с железным лязгом открывается. Мурат выходит наружу, намереваясь идти той же стороной, что и Денис, но, заметив его издалека, круто разворачивается и прибавляет шага. Дом Котова в другой стороне, он намеренно делает крюк.
Вот почему Толик так суетливо выпроваживал Дениса за дверь! Вот какие дела у него были! Да, никто не имеет права упрекать его за это, но можно было не скрытничать!
Денис, подгоняемый обидой, бежит за ним. В его груди бушует жар поленницы.
– Не игнорируй меня! Если я больной на всю голову, так и обзови! Или тебе слабо?
– Иди, куда шел.
Денис упрямо качает головой.
– Обзывать еще тебя.
– Я к тебе шел, Мурат. Поговори со мной, не отмалчивайся!
Они останавливаются у пешеходного перехода. На противоположной стороне дурачатся местные подростки, только по этой причине Мурат поворачивается к Денису всем корпусом. Посторонний смех его нервирует.
– Я ничем тебе не обязан. И никогда не был. – Глупое упрямство слышится в его тихом голосе. Глупое, потому что взгляд, который он отводит в сторону, говорит совсем о другом.
У Дениса на щеках как пружины дрожат желваки. Еще можно все спасти, если действовать быстро и перекрыть все пути отхода.
– Конечно не обязан. Ты же вчера целовался со мной не по своей воле.
На несколько мгновений Мурат позволяет себе замешкаться, затем раздраженно шипит:
– Еще громче об этом покричи, идиот!
Денис безжалостно ставит перед фактом:
– Я – не Кирилл Пегов. Я – это я. Хватит грести всех под одну гребенку!
– Верно. – Мурат паскудно хохочет. – Ты пришлый, что сует свой нос куда не надо. Нахватался всякой херни по углам и думаешь, что все понимаешь. Как вша ко мне цепляешься.
– А ты лгун. Ты сам сказал, что не будешь обзывать меня.
– Денис, – от того, как Мурат произносит это имя, щеки Дениса розовеют от смущения, – ты проблема для меня. Ты все усложняешь.
Светофор вспыхивает зеленым. Подростки бегут по зебре. Мурат опускает голову и шагает им навстречу. Денис не двигается с места.
– Это я-то все усложняю?! – кричит он вдогонку. – Пусть так, твою мать, но я хотя бы не ссыкло, слышишь?
Слышишь?
Слышишь?
– Никак оглох на оба уха, – бабушка качает головой. Из тарелки со щами идет пар и запах специй.
– Дениска. – Катя размазывает малиновое варенье по булке. – Все в порядке?
Он молча кивает, затем приступает к ужину.
– Ты не ответил, как дела у Толика. Ты же сегодня к нему ходил?
Денис равнодушно мычит, что да, и больше ничего не говорит. Катя не сводит с него глаз, пока ест. Она грустит, ведь Денис игнорирует разговор с ней. Чересчур проницательная и участливая. Это в целом хорошо, пока ее желание помочь не превращается в горсть гвоздей для абстрактного гроба. Ужин проходит непривычно тихо и напряженно.
Мурат с самого начала дал понять, как ему трудно доверять людям, а Денис все снова похерил. Нужно извиниться перед ним за эту хуйню и больше не беспокоить. Да, решено, Денис так и сделает.
Звонок раздается следующим днем, когда дом еще толком не проснулся.
– Милый, привет. – Мама кажется уставшей, и это беспокоит. – Как ты?
– Ма? – Денис вспоминает о словах отца, но не следует им. – Девять утра воскресенья, а ты не спишь. Болит рука, да? Папа мне рассказал.
– Нет-нет. Мне прописали хорошие обезболивающие. Прости меня, я такая неуклюжая. Ты теперь переживаешь, наверное.
– Главное, что теперь все хорошо. Бабушка сказала вчера, что нужно поменять плитку в нашей ванне, раз так скользко.
– Ты сказал бабушке? Ох, не нужно было. Ты же знаешь…
– Знаю. – Денис виновато поджимает губу. Бабушка маму не жалует. – Прости.
– Я скучаю по тебе, сынок.
– Это значит, что мне можно обратно? – Он решает немного пошутить.
Но мама не реагирует на это. Она будто бы погружена глубоко в себя.
– Прости, что я создаю тебе столько проблем. Я знаю, что ты не хотел ехать. И поступать на этот факультет тоже не хотел.
– Ма…
– Я так много знаю, чего бы ты не хотел… но я так люблю тебя, сынок.
– Хэй, мам? – Она никогда еще не говорила о любви в таком контексте. – Что-то случилось помимо руки?
– Я так хочу дать тебе все, что могу. Я так виновата перед тобой. – Возникает пауза, а когда мама говорит вновь, Денис не верит своим ушам: – Можно я приеду к тебе?
– Все нормально. – Он сипит от удивления. – Я несильно страдаю здесь. Ты не должна ехать так далеко. Пусть папа позаботится о тебе, ладно?
– Не говори ему, что я звонила. Будь осторожен. Я люблю тебя. Ты самое драгоценное, что у меня есть, Денис, пожалуйста, помни это.
Она выключается, оставив после себя долгие гудки и острое чувство неоднозначности. Денис беспокоится о ней, но не сомневается, что папа поддерживает ее сейчас, раз взял отпуск. Об этом звонке он думает все утро и весь путь от дома до магазина.