ебного разбирательства. Назовем ее тоже Доцентом. Но имена всех остальных участников Инцидента, за исключением имени пациента, которое по общепонятным причинам раскрывать нельзя, не изменены. Это все же документальный очерк, а не художественный рассказ.
ГКБ № 154 знают многие москвичи и гости столицы. Больница как больница, не из крутых, но и не из последних. И врачи здесь самые обычные трудяги в белых халатах…»
«„Трудяги“ применительно к врачам — оригинально, — подумала Анна. — Трудяги, работяги, грузчики… Проникновенно пишет товарищ». Она посмотрела в конец статьи, желая узнать имя автора. «А. Шметьков» было набрано жирным шрифтом в самом низу.
«Они работают — спасают, исцеляют, облегчают. Люди делают свое дело на своем месте. Каждый из них когда-то стоял перед своими товарищами и произносил священные для каждого врача слова: „Клянусь Аполлоном, врачом Асклепием, Гигеей и Панакеей…“. Это начало клятвы Гиппократа, клятвы, которая дается один раз и на всю жизнь…»
— А ты редкостное му-му, Ашметьков! — вслух сказала Анна, объединяя фамилию с инициалом. — Это сколько же твоим трудягам лет, если они клялись клятвой Гиппократа? А-я-яй, нагнетаешь пафосу, будучи не в теме. Нынче совсем другие клятвы в ходу. И какие, хотела бы я знать, клятвы, даются многократно. Бросить пить? Перестать изменять жене? Хотя бы слегка врубаться в тему перед написанием материала? А слог-то у тебя каков! «Люди делают свое дело на своем месте». Да за такую корявую фразу в школе оценку на балл снижают!
«Иногда врачи не могут справиться сами, врачи — они люди, а не боги, и зовут на помощь коллег. Это нормально, это делается везде. Консилиумы, коллоквиумы, консультации…»
— Коллоквиум — это собеседование учителя с учениками, с целью проверки их знаний, — Анна сокрушенно покачала головой. — Такая облегченная форма экзамена. Красивое слово, на «ко» начинается, я все понимаю. А почему ты, Ашметьков, про коллоиды и коллатерали не упомянул? Незачет!
«Увы, случается так, что консультации оборачиваются скандалом, а вместо помощи врачи получают потоки оскорблений.
Рассказывает врач урологического отделения Дмитрий Григорьевич Тихонов: „Недавно в нашем отделении произошел возмутительный случай. Мы пригласили на консультацию к нашему пациенту доцента кафедры иммунологии и аллергологии одного из столичных институтов…“».
Горькая история униженных и оскорбленных в изложении Дмитрия Григорьевича растянулась почти на два столбца. Ничего интересного и нового, и о том, что Анна позволила себе обсуждать пациента, к которому ее пригласили, с совершенно посторонними людьми тоже сказано. Второй врач Вячеслав Васильевич Носовицкий полностью подтвердил слова доктора Тихонова.
«…Нам обоим было больно и стыдно. Больно, потому что нас незаслуженно унизили и стыдно перед пациентами нашего отделения, которые слышали эти безобразные вопли. Стыдно за профессию, в которой встречаются такие вот Доценты».
Хорошо хоть за державу обидно не было, а то ведь такого груза можно и не вынести.
Кончалась статья шаблонно и предсказуемо призывом «гнать поганой метлой с работы и из профессии таких людей, как Доцент». Чтобы, значит, не позорили они высокое звание врача, не пачкали белых халатов и вообще место им, по мнению А. Шметькова, было на базаре.
Анна представила себя за прилавком, подумала, чем бы таким торговать, что не портится и не пачкает рук и решила, что лучше всего, наверное, продавать специи. Завести себе малюсенький деревянный стаканчик емкостью в полтора наперстка и стать принцессой специй на каком-нибудь рынке. Специи, кстати, очень удобный товар. Вдруг принесет случай, известный шутник, к прилавку Дмитрия Григорьевича (лучше бы, конечно — в паре с Ашметьковым), а под рукой целый мешок жгучего перца, черпай горстями да швыряй в морду бесстыжую. Или — в морды. За последние дни Анна стала такой… кровожадной, что ли, что сама себе удивлялась. Допекла, называется, жизнь, едрить ее разъедрить! Чуть ли не ежедневно подкидывает интересное чтение, и все на одну и ту же тему.
Настежь распахнутое окно не только пропитало кабинет осенней сыростью, но и освежило, помогло успокоиться. Анна еще раз прочитала статью, выискивая фразы, к которым можно было бы придраться и потребовать опровержения, но ничего не нашла. Автор явно набил руку на подобных статьях. Да и что толку в том опровержении. Через месяц напишут пару строк самым мелким текстом внизу последней страницы. Кто их прочтет, кроме выпускающего редактора?
На столе запищал мобильник. «Вика» высветилось на дисплее. Явно что-то срочное, потому что Анна не любила, чтобы ее в рабочее время беспокоили по пустякам, и Виктория это прекрасно усвоила. Обожглась предварительно пару раз, не без этого, но «просто поболтать» в будние дни звонила исключительно по вечерам.
— Ань, привет! Извини, что отрываю от дела, но подвернулась уникальная возможность встретить Новый год на Ямайке…
— Извини, я — пас, — не дав Виктории договорить, отказалась Анна.
С нее хватило одного раза. Неделя, проведенная в Лондоне в компании Виктории, вспоминалась как страшный сон, несмотря на то, что прошло уже три года. Что самое обидное — Лондона Анна практически не увидела — днем кузина рыскала по магазинам, вечером заваливалась в очередной ночной клуб и всюду таскала Анну с собой. Если Анна пыталась возражать — Виктория истерила. «Ну вот, мы приехали вместе, а ты хочешь бросить меня одну в чужом незнакомом городе! Я даже английского толком не знаю!». Нужен ей был этот английский! Ткнет пальцем в понравившуюся шмотку — ее несут на кассу, ткнет пальцем в бутылку — бармен из нее наливает, сунет таксисту под нос визитку отеля — такси туда едет. Но все равно, Анна — сестра, советчица, переводчик и похметолог — всегда должна быть рядом.
— Если дело в деньгах, то не парься…
— Дело не в деньгах.
— Ну, смотри… — разочарованно протянула Виктория. — Передумаешь — поздно будет локти кусать. Слушай, а что это у тебя голос такой, будто я тебе миллион должна и десять лет не отдаю?
— Ты к этому не имеешь никакого отношения, — уже мягче ответила Анна. — Просто я злая.
— Что так вдруг?
— Купи сегодняшний номер «Московского сплетника» и прочти на третьей странице статью: «Пришить бы вас, да возиться некогда!», поймешь почему.
— Тебя «склоняют» в прессе?
— Склоняют, склоняют. Все, пока, у меня заседание. Вечером поговорим…
Сегодняшняя повестка заседания кафедры иммунологии и аллергологии включала три вопроса.
Доклад заведующего кафедрой по окончательным итогам реализации образовательной программы в прошлом учебном году.
Перераспределение учебной нагрузки.
Вопросы реализации научных проектов.
Значит, первые пятнадцать минут будет скучно, а потом сразу станет весело, потому что перераспределить учебную нагрузку, не затронув ничьих интересов, невозможно, точно так же, как и решать вопросы реализации научных проектов. Научные проекты — дело тонкое, деликатное. Научные проекты очень непохожи друг на друга. И пользу они приносят разную. Сегодня Аркадий Вениаминович должен официально озвучить имена счастливчиков, которые будут заниматься апробацией новых иммуномодуляторов,[13] синтезированных фармацевтической фирмой «Фартинг-Хау», постоянного партнера-работодателя кафедры.
Апробация нового препарата — дело приятное, как для руководителя, так и для исполнителей. Труды оплачиваются (и неплохо оплачиваются), по результатам будет написано несколько научных статей (каждая статья — это «плюс» научному работнику), непременно будут выезды на конференции и симпозиумы в Западную Европу, США или Канаду («Фартинг-Хау» — серьезный международный холдинг, оплачивающий достойные гостиницы и выдающий нехилые «командировочные»), сам процесс не представляет особой сложности. Дело здесь не столько в организации процесса, сколько в репутации кафедры. Результатам, полученной на солидной, хорошо зарекомендовавшей себя в научном мире, кафедре, доверяют все — и врачи, и фармацевты, и пациенты. Считается, что ученые, дорожащие своей репутацией, не станут подтасовывать итоговые результаты, «прогибаясь» под заказчика. В общем-то верно, но разные, разные бывают ситуации. И результаты бывают разными.
Свою позицию Анна определила сразу, еще в бытность ассистентом кафедры. Надо поработать интенсивно, без отрыва от учебного процесса, обрабатывать результаты в свободное время? Нет вопросов! Надо «поработать» над результатами, сделать их такими, какими хочет видеть заказчик? Надо сделать сомнительное условным, а условное — подтвержденным? Это не ко мне, пусть, даже, и денег больше заплатят!
Так и сложилось — «творческие» исследования курировала доцент Хрулева, а доценту Вишневской доставались исследования обычные. Определение «творческие» ввел в негласный обиход Аркадий Вениаминович, которого от слова «липовые» сильно коробило. Формально руководил всеми исследованиями заведующий кафедрой (кто же откажется от такого заработка?) но на деле их вели трое — профессор Завернадская, доцент Хрулева и доцент Вишневская. Нина Ефимовна Завернадская в конце августа, перед самым началом учебного года, крайне неудачно упала с велосипеда, причем не просто упала, а упала в канаву, на какие-то камни или обломки кирпичей. Ушивание разрыва мениска — не самая сложная операция. Выполняется она путем артроскопии, делается несколько небольших разрезов, через которые в полость сустава вводят хирургические инструменты и артроскоп — видеокамеру, под контролем которой выполняют операцию. Час-полтора, и мениск ушит, но вот на костылях потом приходится ходить пять-шесть недель, потому что заживает мениск долго.
Заказ от «Фартинг-Хау» шеф обещал Анне, потому что Хрулева и так была загружена под завязку — учебный процесс, научная работа, клинические исследования, подготовка к защите докторской диссертации (близилось предварительное рассмотрение в диссертационном совете). Так-то все так, но Инга Кирилловна — тетка вздорная. Глаза завидущие, руки загребущие, язык без костей — это про нее. Может выступить, возмутиться, покачать права. То, что она утром улыбнулась Анне и не просто поздоровалась, но и спросила «Как дела?», ничего не значит. Даже наоборот — должно насто